Легкие в деньгах

О первой в России пересадке обоих легких рассказал академик Александр Чучалин, который вместе с коллегами из Санкт-Петербурга принимал участие в этой сложнейшей операции. Теперь уже можно сказать, что она завершилась успешно. Академик пояснил также, почему в ближайшее время не стоит ожидать повторения этого успеха, – операция слишком дорога.

Хотя первая пересадка легкого состоялась в Англии ещё 1984 году, в нашей стране такая операция, которую успешно провёл Пётр Яблонский в ночь с 31 июля на 1 августа 2006 года, стала первой. При этом петербуржским врачам пришлось пересаживать сразу оба лёгких. Впервые такая операция состоялась лишь пять лет назад в Голландии.

Однако только сейчас, спустя полтора года, проведенных больной под пристальным вниманием врачей, академик Чучалин решил рассказать об операции широкой публике.

Только теперь стало возможным говорить об успешном результате операции и отсутствии осложнений.

Свой доклад учёный представил в рамках научного семинара Института математических исследований сложных систем МГУ «Время, хаос и математические проблемы». В самом начале Чучалин отметил роль Московского университета не в этом конкретном случае, но на протяжении всего исторического пути, сделавшего возможным такие операции.

Дело в том, что основы современной трансплантологии заложил в середине прошлого века «работавший день и ночь» Владимир Демихов, выпускник Московского университета, а защита легочной ткани от послеоперационного шока обеспечивается оксидом азота, действие которого длительное время изучал заведующий кафедрой биофизики МГУ Лев Блюменфельд.

Пересадка легких много лет оставалась единственной вершиной, не покоренной отечественными трансплантологами.

Как пояснил Чучалин корреспонденту «Газеты.Ru», главная причина этого – в высокой стоимости, причем не работы врачей, а именно лекарств, необходимых на поддержание пациента в ходе операции и длительное время после неё. Только на одного больного необходимо более $200 тыс., и наше государство на такие «специальные программы» пока не способно.

Операция прошла во 2-й многопрофильной больнице Санкт-Петербурга, куда пациентку «из неподготовленной для этого Москвы» доставляли всем миром. Как отметил академик в своем докладе, «свой вагон выделил президент РЖД Владимир Якунин, а специально оборудованную машину – Сергей Шойгу».

Залог успеха – в коллективе, считает академик. Хирурги и врачи проходили стажировку во Франции, Англии и Германии, и хотя «простым русским медсестрам» не удалось побывать за рубежом, в их квалификации сомневаться также не приходилось. В команду из нескольких десятков человек даже вошла юрист для разрешения противоречивых ситуаций, нередких в трансплантологии, особенно в нашей стране.

Первая проблема – найти соответствующего донора. В первую очередь, из-за необходимости максимально полного соответствия по антигенам для предотвращения отторжения, ставшего причиной неудач предыдущих попыток, предпринимавшихся в России.

Кроме того, донора легкого уже сразу после зарегистрированной смерти мозга необходимо вести совершенно особым образом. У донора должен умереть мозг, но не сердце, и приходится поддерживать кровоток в легком при отсутствии его в сосудах мозга.

«Остается шанс у врачей, чтобы сердце билось, но уже наступил момент мозговой смерти, – говорит академик Чучалин. –

Здесь мы и время начинаем жить отдельно… На всё остается только 330 минут».

«Мне нужно было ей позвонить и сказать: «Наталья Борисовна, собирайтесь в больницу». И когда я взял трубку, мысли ко мне пришли не самые радужные: она может в это момент отказаться, у неё могут быть всякие сомнения. Но тут сказался сложившийся альянс, продолжающийся, к счастью, и по сегодняшний день. «Хорошо, я собираюсь и выезжаю, сколько у меня времени есть?» – «Минут двадцать».

В больницу её уже доставляли из недалеко расположенного кардиологического санатория, в котором она уже четыре дня ждала донорских легких.

А дальше сработали годы подготовки и слаженность коллектива – сама операция и послеоперационное ведение хоть и не обошлись без эксцессов, но врачи смогли справиться со всеми возникшими трудностями. Одна из таких трудностей – уже упоминавшийся шок при поступлении крови в предварительно отмытые донорские легкие – по выражению академика, «возгорание пламени на белом фоне»:

«Орган начинает жить, но в этом есть и трагедия».

Здесь и пригодился оксид азота, защитивший капилляры и альвеолы от повреждения кровью реципиента – так называемого некардиогенного отека легких.

В ходе операции и после нее российские специалисты тесно контактировали с поддерживавшими их врачами из Вены и Страсбурга. Поддержка была не только моральной – венские трансплантологи помогли подобрать соответствующий курс медикаментозной терапии, когда лёгкие пациентки поразил грибок из рода Aspergilus. Это ещё одна неприятность, о которой упомянул российский академик.

По мнению учёного, прошедшие с того момента полтора года позволяют говорить об успешности лечения, продемонстрировавшей и техническую, и профессиональную готовность отечественных врачей к столь сложным операциям.

Правда, государство к таким программам «пока не готово». Программ, позволяющих найти очень значительные по меркам нашего здравоохранения средства, до сих пор нет.