Зарплаты врачей в России не совместимы с жизнью

О. Голодец, социальный вице-премьер, недавно публично зафиксировала уникальное явление в нашей стране, давно известное любому, кто живет внутри границ нашего государства, — бедность работающего населения.

Зарплаты на уровне минимального размера оплаты труда (7,5 тыс. руб.) получают в России примерно 5 млн человек. В России стало на 2 миллиона больше бедных, и теперь их 22 миллиона.

Правительство из года в год как мантру повторяет: социальные расходы мы не урезаем. Но конституционную запись о социальности государства воспринимает философски, ситуацию оценивает статистически, как дебет/кредит, и не перенапрягается с выполнением майских указов президента.

То, что на здравоохранении правительство точно пытается сэкономить, воспринимается в обществе как факт, прикрытый фразой об оптимизации. Бездумной оптимизации, как это оценила Т. Голикова, председатель Счетной палаты Российской Федерации. Если бы — бездумной! Нет, не бездумной, а расчетливой и потому еще более циничной.

В соответствии с распоряжением правительства Российской Федерации от 26 ноября 2012 г. № 2190-р «О программе поэтапного совершенствования системы оплаты труда в государственных (муниципальных) учреждениях на 2012—2018 гг.» средства федерального бюджета на повышение оплаты медработникам должны идти через увеличение субсидий, но без повышения объемов государственного (муниципального) задания соответствующим учреждениям. То есть больница должна была поэтапно получать дополнительные средства, увеличивающие фонд оплаты труда медиков, плюсом к тому, что получала раньше. Напомню — к 2018 году и до 200 процентов от средней заработной платы в соответствующем регионе должна вырасти средняя заработная плата врачей, до 100 процентов — средняя заработная плата младшего медицинского персонала.

Нет никакого сомнения в том, что на самом деле правительственные чиновники, готовившие в далеком теперь 2012 году сначала проект указа, а затем и программу поэтапного повышения зарплаты медикам, уже тогда знали, что у них про запас всегда найдется какой-либо инструмент, чтобы выйти на контрольные цифры. Типа оптимизации.

Не срослось. Не получилось. Не помогло ни массовое сокращение кадров (из государственной системы здравоохранения в 2016 году ушли 2 тысячи врачей и 18 тысяч медсестер и фельдшеров), ни негласный запрет на заполнение вакансий. Ни сами вакансии, которых, по экспертным оценкам, — 36 тысяч.

Даже с учетом снижения по стране реальной заработной платы на 12%, снижения реальных располагаемых доходов населения на 15−17% за два года, выделяемых денег все равно не хватает.

Судя по пояснительной записке к свежему проекту бюджета федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) на 2018 год и последующий плановый период 2019 и 2020 годов, контрольные цифры по президентскому указу могут быть отодвинуты на конец 2018 года (что совсем не означает того, что эти показатели будут достигнуты).

Но даже если чудо произойдет и показатели подрастут, это не означает, что жизнь войдет в новую колею. Минздравовские расчетчики записали, что медработникам, которые работают в сфере обязательного медицинского страхования, можно повысить оплату в 2018 году за счет того, что дефицит бюджета ФФОМС покроется переходящими остатками средств бюджета фонда. Но на 2019 год потребуются вливания в размере ‎95,5 млрд рублей, на 2020 год — 170,4 млрд рублей.

Мне не кажутся правильными всяческие самобичевания и аргументы типа того, что Российская Федерации тратит на здравоохранение в расчете на душу населения в порядки и разы меньше, чем в США; что отечественная медицина значительно уступает медицине других государств; что после развала СССР прошло уже много времени, а воз и ныне там.

Да, страна богатейшая. И люди талантливые. И народ замечательный. Да, только после слов президента о том, что развал Советского Союза — величайшая трагедия двадцатого века, многие перестали видеть Россию через призму «либеральных» ценностей.

Но бюджет страны реально не бездонный. И управляют им плохо. И управленцы — некачественные. И председатель правительства никак не свыкнется с мыслью о том, что теперь он должен быть «эффективным менеджером», а не бывшим президентом. А также о том, что трудно сбалансировать бюджетные расходы по всем отраслям народного хозяйства, теперь именуемого экономикой.

Но мне точно кажется абсолютно неприемлемым, — это что расходы Российской Федерации на здравоохранение сопоставляются с расходами на любую другую отрасль народного хозяйства и что они меньше, чем в Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, в новых странах Евросоюза.

Да, это абсолютно субъективный взгляд. Но именно субъективность, пристрастность, а не амбициозность подхода при планировании бюджета на охрану жизни и здоровья наших граждан и является объективной необходимостью при принятии государственных решений. Пример здесь показал президент в майских указах, определивших 200-процентный показатель.

Дважды циничной стала ситуация, созданная федеральным и региональными правительствами, при которой вся полнота ответственности за достижение контрольных зарплатных цифр прямо возложена на главных врачей.

Вместо того, чтобы представлять интересы врачей и пациентов перед властью, вести себя независимо и одновременно чувствовать защищенность, руководители медучреждений сами превратились в самый нижний отросток вертикали власти, зависимый и абсолютно незащищенный.

В профессиональной медицинской прессе уже который месяц идет оживленный обмен мнениями в отношении самых безопасных и одновременно максимально эффективных способов… сокращения кадров.

В Центральном научно-исследовательском институте организации и информатизации здравоохранения востребованной стала тема о том, как, снижая издержки, не потерять в качестве.

Предлагается активнее внедрять нормирование врачебного труда, количество медработников той или иной специальности считать «по головам» в расчете на численность населения, рассчитывать кадровый потенциал по объему деятельности, использовать выплаты стимулирующего характера для превышения планового либо сложившегося объема оказываемых услуг, разрабатывать критерии оценки и показатели деятельности персонала, отталкиваясь от ключевых функций, эффективный контракт, пересмотр должностных обязанностей по мере внедрения профессиональных стандартов, проведение аттестации и так далее, и тому подобное.

На мой взгляд, очень правильные направления, заслуживающие поддержки и одобрения.

Чудовищным здесь является то, что все эти мероприятия являются условиями, не предшествующими сокращению кадров, а сопровождающими процесс выпирания из отрасли специалистов, на подготовку которых государство уже израсходовало бюджет, даже близко не сопоставимый ни с одним из направлений государственной подготовки в системе профессионального образования!

И многие главврачи встали на путь активного навязывания пациентам платных медицинских и иных услуг, потому что в рамках действующей нормативной базы платные услуги — один из официальных источников повышения зарплаты в рамках реализации указов президента.

Главврачи стали доками особенно в том, какие формулировки точно нельзя включать в договоры по платным медуслугам, чтобы обойти росздравнадзоровскую методику внутреннего контроля качества лекарственной терапии.

Еще один «резерв», который полностью выбран, — сокращение коечного фонда.

Чтобы главврачи были замотивированы на решение любых задач, поставленных их начальством, им тоже потрафили: привязали кратный размер их зарплаты не к средней оплате труда, например, наименее оплачиваемого сотрудника руководимого учреждения, а к средней зарплате по учреждению.

О многом, в том числе о печальных результатах оптимизации здравоохранения в эфире «Радио России — Карелия» рассказала председатель карельской республиканской организации профсоюза работников здравоохранения Ирина Смирнова. По ее информации, профсоюз здравоохранения России и Академия труда и социальных отношений выяснили, что реальные цифры зарплат медиков не соответствуют данным Росстата: по жизни, они ниже в два раза.

Она же задается риторическим вопросом — почему же, если росстатовская зарплата все-таки растет, люди в отрасль не идут? Вакансии не заполнены? Хотя есть и медицинский факультет в университете, и медицинский колледж и другие заведения, но выпускники предпочитают уезжать из Карелии в другие российские субъекты, за границу, уходят работать в частные клиники.

Ситуация тяжелая.

«Наша модернизация здравоохранения начиналась в связи с тем, что выделялись большие средства на материально-техническую базу и параллельно, чтобы поддержать первичное звено, куда относятся участковые-терапевты, платились так называемые «президентские» надбавки. Этим пытались как-то привлечь людей в первичное звено, потому что это очень тяжелая работа. Но ничего не получилось: даже сейчас на вызовы у нас приходит средний персонал. Опять нехватка, но мы все равно не имеем права отказать в медицинской помощи, поэтому вынуждены кого-то посылать людям».

Сложилась тяжелая финансовая ситуация в ряде лечебных учреждений, связанная с нарастающей кредиторской задолженностью. Чаще всего эту проблему пытаются решить за счет младшего медицинского персонала, пересмотра штатных расписаний и ликвидации должностей санитарок и введения должностей уборщиц. Оставляют те же функциональные обязанности санитарки, а переименовывают должность в уборщицу.

Резервы у нас почти что все исчерпаны. Сейчас уже больше не на чем экономить.

Общественное телевидение России провело собственное исследование, которое опрокидывает официальные данные о размерах средних зарплат медиков. Хуже всего дела с зарплатой обстоят в Карачаево-Черкесии (это примерно 18 тысяч) и в Кабардино-Балкарии (там средний доход врача не дотягивает даже до 8 тысяч рублей).

Средняя зарплата от региона к региону порой различается в 2,5 раза.

Все без исключения московские врачи, с которым пришлось пообщаться в ходе подготовки статьи, изумились, когда услышали о заявленной средней московской зарплате врачей. Которую они и в глаза не видели. Хотя один из них — офтальмолог.

Впервые статья была опубликована 15 сентября 2017 года. Повторная публикация в рамках проекта «Лучшее за 2017 год».

Источник: ИА REGNUM

О. Голодец, социальный вице-премьер, недавно публично зафиксировала уникальное явление в нашей стране, давно известное любому, кто живет внутри границ нашего государства, — бедность работающего населения.

Зарплаты на уровне минимального размера оплаты труда (7,5 тыс. руб.) получают в России примерно 5 млн человек. В России стало на 2 миллиона больше бедных, и теперь их 22 миллиона.

Правительство из года в год как мантру повторяет: социальные расходы мы не урезаем. Но конституционную запись о социальности государства воспринимает философски, ситуацию оценивает статистически, как дебет/кредит, и не перенапрягается с выполнением майских указов президента.

То, что на здравоохранении правительство точно пытается сэкономить, воспринимается в обществе как факт, прикрытый фразой об оптимизации. Бездумной оптимизации, как это оценила Т. Голикова, председатель Счетной палаты Российской Федерации. Если бы — бездумной! Нет, не бездумной, а расчетливой и потому еще более циничной.

В соответствии с распоряжением правительства Российской Федерации от 26 ноября 2012 г. № 2190-р «О программе поэтапного совершенствования системы оплаты труда в государственных (муниципальных) учреждениях на 2012—2018 гг.» средства федерального бюджета на повышение оплаты медработникам должны идти через увеличение субсидий, но без повышения объемов государственного (муниципального) задания соответствующим учреждениям. То есть больница должна была поэтапно получать дополнительные средства, увеличивающие фонд оплаты труда медиков, плюсом к тому, что получала раньше. Напомню — к 2018 году и до 200 процентов от средней заработной платы в соответствующем регионе должна вырасти средняя заработная плата врачей, до 100 процентов — средняя заработная плата младшего медицинского персонала.

Нет никакого сомнения в том, что на самом деле правительственные чиновники, готовившие в далеком теперь 2012 году сначала проект указа, а затем и программу поэтапного повышения зарплаты медикам, уже тогда знали, что у них про запас всегда найдется какой-либо инструмент, чтобы выйти на контрольные цифры. Типа оптимизации.

Не срослось. Не получилось. Не помогло ни массовое сокращение кадров (из государственной системы здравоохранения в 2016 году ушли 2 тысячи врачей и 18 тысяч медсестер и фельдшеров), ни негласный запрет на заполнение вакансий. Ни сами вакансии, которых, по экспертным оценкам, — 36 тысяч.

Даже с учетом снижения по стране реальной заработной платы на 12%, снижения реальных располагаемых доходов населения на 15−17% за два года, выделяемых денег все равно не хватает.

Судя по пояснительной записке к свежему проекту бюджета федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) на 2018 год и последующий плановый период 2019 и 2020 годов, контрольные цифры по президентскому указу могут быть отодвинуты на конец 2018 года (что совсем не означает того, что эти показатели будут достигнуты).

Но даже если чудо произойдет и показатели подрастут, это не означает, что жизнь войдет в новую колею. Минздравовские расчетчики записали, что медработникам, которые работают в сфере обязательного медицинского страхования, можно повысить оплату в 2018 году за счет того, что дефицит бюджета ФФОМС покроется переходящими остатками средств бюджета фонда. Но на 2019 год потребуются вливания в размере ‎95,5 млрд рублей, на 2020 год — 170,4 млрд рублей.

Мне не кажутся правильными всяческие самобичевания и аргументы типа того, что Российская Федерации тратит на здравоохранение в расчете на душу населения в порядки и разы меньше, чем в США; что отечественная медицина значительно уступает медицине других государств; что после развала СССР прошло уже много времени, а воз и ныне там.

Да, страна богатейшая. И люди талантливые. И народ замечательный. Да, только после слов президента о том, что развал Советского Союза — величайшая трагедия двадцатого века, многие перестали видеть Россию через призму «либеральных» ценностей.

Но бюджет страны реально не бездонный. И управляют им плохо. И управленцы — некачественные. И председатель правительства никак не свыкнется с мыслью о том, что теперь он должен быть «эффективным менеджером», а не бывшим президентом. А также о том, что трудно сбалансировать бюджетные расходы по всем отраслям народного хозяйства, теперь именуемого экономикой.

Но мне точно кажется абсолютно неприемлемым, — это что расходы Российской Федерации на здравоохранение сопоставляются с расходами на любую другую отрасль народного хозяйства и что они меньше, чем в Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, в новых странах Евросоюза.

Да, это абсолютно субъективный взгляд. Но именно субъективность, пристрастность, а не амбициозность подхода при планировании бюджета на охрану жизни и здоровья наших граждан и является объективной необходимостью при принятии государственных решений. Пример здесь показал президент в майских указах, определивших 200-процентный показатель.

Дважды циничной стала ситуация, созданная федеральным и региональными правительствами, при которой вся полнота ответственности за достижение контрольных зарплатных цифр прямо возложена на главных врачей.

Вместо того, чтобы представлять интересы врачей и пациентов перед властью, вести себя независимо и одновременно чувствовать защищенность, руководители медучреждений сами превратились в самый нижний отросток вертикали власти, зависимый и абсолютно незащищенный.

В профессиональной медицинской прессе уже который месяц идет оживленный обмен мнениями в отношении самых безопасных и одновременно максимально эффективных способов… сокращения кадров.

В Центральном научно-исследовательском институте организации и информатизации здравоохранения востребованной стала тема о том, как, снижая издержки, не потерять в качестве.

Предлагается активнее внедрять нормирование врачебного труда, количество медработников той или иной специальности считать «по головам» в расчете на численность населения, рассчитывать кадровый потенциал по объему деятельности, использовать выплаты стимулирующего характера для превышения планового либо сложившегося объема оказываемых услуг, разрабатывать критерии оценки и показатели деятельности персонала, отталкиваясь от ключевых функций, эффективный контракт, пересмотр должностных обязанностей по мере внедрения профессиональных стандартов, проведение аттестации и так далее, и тому подобное.

На мой взгляд, очень правильные направления, заслуживающие поддержки и одобрения.

Чудовищным здесь является то, что все эти мероприятия являются условиями, не предшествующими сокращению кадров, а сопровождающими процесс выпирания из отрасли специалистов, на подготовку которых государство уже израсходовало бюджет, даже близко не сопоставимый ни с одним из направлений государственной подготовки в системе профессионального образования!

И многие главврачи встали на путь активного навязывания пациентам платных медицинских и иных услуг, потому что в рамках действующей нормативной базы платные услуги — один из официальных источников повышения зарплаты в рамках реализации указов президента.

Главврачи стали доками особенно в том, какие формулировки точно нельзя включать в договоры по платным медуслугам, чтобы обойти росздравнадзоровскую методику внутреннего контроля качества лекарственной терапии.

Еще один «резерв», который полностью выбран, — сокращение коечного фонда.

Чтобы главврачи были замотивированы на решение любых задач, поставленных их начальством, им тоже потрафили: привязали кратный размер их зарплаты не к средней оплате труда, например, наименее оплачиваемого сотрудника руководимого учреждения, а к средней зарплате по учреждению.

О многом, в том числе о печальных результатах оптимизации здравоохранения в эфире «Радио России — Карелия» рассказала председатель карельской республиканской организации профсоюза работников здравоохранения Ирина Смирнова. По ее информации, профсоюз здравоохранения России и Академия труда и социальных отношений выяснили, что реальные цифры зарплат медиков не соответствуют данным Росстата: по жизни, они ниже в два раза.

Она же задается риторическим вопросом — почему же, если росстатовская зарплата все-таки растет, люди в отрасль не идут? Вакансии не заполнены? Хотя есть и медицинский факультет в университете, и медицинский колледж и другие заведения, но выпускники предпочитают уезжать из Карелии в другие российские субъекты, за границу, уходят работать в частные клиники.

Ситуация тяжелая.

«Наша модернизация здравоохранения начиналась в связи с тем, что выделялись большие средства на материально-техническую базу и параллельно, чтобы поддержать первичное звено, куда относятся участковые-терапевты, платились так называемые «президентские» надбавки. Этим пытались как-то привлечь людей в первичное звено, потому что это очень тяжелая работа. Но ничего не получилось: даже сейчас на вызовы у нас приходит средний персонал. Опять нехватка, но мы все равно не имеем права отказать в медицинской помощи, поэтому вынуждены кого-то посылать людям».

Сложилась тяжелая финансовая ситуация в ряде лечебных учреждений, связанная с нарастающей кредиторской задолженностью. Чаще всего эту проблему пытаются решить за счет младшего медицинского персонала, пересмотра штатных расписаний и ликвидации должностей санитарок и введения должностей уборщиц. Оставляют те же функциональные обязанности санитарки, а переименовывают должность в уборщицу.

Резервы у нас почти что все исчерпаны. Сейчас уже больше не на чем экономить.

Общественное телевидение России провело собственное исследование, которое опрокидывает официальные данные о размерах средних зарплат медиков. Хуже всего дела с зарплатой обстоят в Карачаево-Черкесии (это примерно 18 тысяч) и в Кабардино-Балкарии (там средний доход врача не дотягивает даже до 8 тысяч рублей).

Средняя зарплата от региона к региону порой различается в 2,5 раза.

Все без исключения московские врачи, с которым пришлось пообщаться в ходе подготовки статьи, изумились, когда услышали о заявленной средней московской зарплате врачей. Которую они и в глаза не видели. Хотя один из них — офтальмолог.

Впервые статья была опубликована 15 сентября 2017 года. Повторная публикация в рамках проекта «Лучшее за 2017 год».

Источник: ИА REGNUM