ВСК борется за право получать персональные данные пациента для расследования страховых случаев

Поводами к разбирательствам стали отказы ТФОМС Московской, Белгородской области и Пермского края в предоставлении страховщику данных о медобслуживании пациентов – клиентов ВСК. Например, компания намерена узнать о всех обращениях в клиники и диагностированных заболеваниях одного из жителей Московской области, умершего от COVID-19. Такие сведения понадобились, поскольку по условиям договора выплата не положена, если у клиента на момент заключения соглашения были диагностированы различные заболевания. Похожие сведения компания пытается получить о застрахованных в двух других регионах.

ВСК настаивает на законности получения таких сведений, но также отмечает, что доступ к медицинской карте клиента позволил бы оперативнее собирать информацию о его здоровье. «Страхователю при этом не приходилось бы самостоятельно готовить запрашиваемые документы. Да и процесс урегулирования страхового случая в дальнейшем мог бы стать более прозрачным», – рассуждала об ограничении руководитель центра развития продуктов ВСК Юлия Шимова в середине 2022 года.

В пресс-службе страховой компании, комментируя иски, пояснили Vademecum, что действующее законодательство, а именно отдельные положения Закона «Об организации страхового дела», №152-ФЗ «О персональных данных», Гражданского кодекса, в совокупности разрешают страховщику требовать любую информацию о пациенте, которая необходима для заключения договора страхования и для решения вопроса о страховой выплате. Этот тезис справедлив даже при отсутствии согласия гражданина на обработку персональных данных, уточнили юристы компании.

Такую аргументацию частично приняли в Арбитражном суде Пермского края – там посчитали, что, раз застрахованный дал при заключении договора письменное согласие на получение ВСК медицинской информации от любого врача, у которого когда-либо консультировалась и/или лечился, а также на получение сведений о состоянии здоровья в фондах ОМС и бюро медико-социальной экспертизы, отказ фонда в предоставлении данных незаконен.

При этом в деле о выплате страхового возмещения в связи со смертью жителя Подмосковья суд отметил, что одного заявления недостаточно: по мнению суда, пациент при жизни не давал ТФОМС и третьим лицам согласия на раскрытие сведений, составляющих врачебную тайну. ВСК не смогла оспорить это решение подмосковного суда в апелляции. Иск к белгородскому фонду еще рассматривается судом в первой инстанции.

Страхование – не единственная сфера, где обязанность защищать сведения, составляющие врачебную тайну, ограничивает работу организаций. Например, в 2020 году Минэкономразвития предложило упростить механизм передачи медицинских данных, охраняемых врачебной тайной (в частности, сведений об обращении гражданина за оказанием медпомощи, о состоянии его здоровья и диагнозе), разработчикам ПО для создания продуктов с использованием технологий ИИ и больших данных. Позже Минздрав настоял на использовании обезличенных данных для обучения ИИ, в АНО «Цифровая экономика» же посчитали, что было бы уместным получение таких данных даже без согласия пациента.

Поводами к разбирательствам стали отказы ТФОМС Московской, Белгородской области и Пермского края в предоставлении страховщику данных о медобслуживании пациентов – клиентов ВСК. Например, компания намерена узнать о всех обращениях в клиники и диагностированных заболеваниях одного из жителей Московской области, умершего от COVID-19. Такие сведения понадобились, поскольку по условиям договора выплата не положена, если у клиента на момент заключения соглашения были диагностированы различные заболевания. Похожие сведения компания пытается получить о застрахованных в двух других регионах.

ВСК настаивает на законности получения таких сведений, но также отмечает, что доступ к медицинской карте клиента позволил бы оперативнее собирать информацию о его здоровье. «Страхователю при этом не приходилось бы самостоятельно готовить запрашиваемые документы. Да и процесс урегулирования страхового случая в дальнейшем мог бы стать более прозрачным», – рассуждала об ограничении руководитель центра развития продуктов ВСК Юлия Шимова в середине 2022 года.

В пресс-службе страховой компании, комментируя иски, пояснили Vademecum, что действующее законодательство, а именно отдельные положения Закона «Об организации страхового дела», №152-ФЗ «О персональных данных», Гражданского кодекса, в совокупности разрешают страховщику требовать любую информацию о пациенте, которая необходима для заключения договора страхования и для решения вопроса о страховой выплате. Этот тезис справедлив даже при отсутствии согласия гражданина на обработку персональных данных, уточнили юристы компании.

Такую аргументацию частично приняли в Арбитражном суде Пермского края – там посчитали, что, раз застрахованный дал при заключении договора письменное согласие на получение ВСК медицинской информации от любого врача, у которого когда-либо консультировалась и/или лечился, а также на получение сведений о состоянии здоровья в фондах ОМС и бюро медико-социальной экспертизы, отказ фонда в предоставлении данных незаконен.

При этом в деле о выплате страхового возмещения в связи со смертью жителя Подмосковья суд отметил, что одного заявления недостаточно: по мнению суда, пациент при жизни не давал ТФОМС и третьим лицам согласия на раскрытие сведений, составляющих врачебную тайну. ВСК не смогла оспорить это решение подмосковного суда в апелляции. Иск к белгородскому фонду еще рассматривается судом в первой инстанции.

Страхование – не единственная сфера, где обязанность защищать сведения, составляющие врачебную тайну, ограничивает работу организаций. Например, в 2020 году Минэкономразвития предложило упростить механизм передачи медицинских данных, охраняемых врачебной тайной (в частности, сведений об обращении гражданина за оказанием медпомощи, о состоянии его здоровья и диагнозе), разработчикам ПО для создания продуктов с использованием технологий ИИ и больших данных. Позже Минздрав настоял на использовании обезличенных данных для обучения ИИ, в АНО «Цифровая экономика» же посчитали, что было бы уместным получение таких данных даже без согласия пациента.