Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин и президент Нацмедпалаты Леонид Рошаль Конец июля Следственный комитет РФ и Нацмедпалата (НМП) посвятили обсуждению уголовной квалификации ятрогенных, то есть связанных с оказанием медпомощи, преступлений. Сегодня в этой сфере действуют статьи УК 109 (причинение смерти по неосторожности), 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности) и 293 (халатность). НМП и СК сошлись во мнении, что содержащиеся в УК определения составов преступлений не учитывают особенностей медицинской деятельности, а значит, кодекс требует поправок: внесения двух новых статей – 124.1 (ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги) и 124.2 (сокрытие нарушения оказания медицинской услуги), а также новой редакции ст. 235 (незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности). Последняя, считают разработчики, нужна для наказания тех, кто фальсифицирует документы о специальном образовании. Vademecum спросил участников отрасли, что они думают о ятрогенной активности НМП и СК.
С понятием «врачебная ошибка» я предметно столкнулся более 20 лет назад, когда попытался застраховать профессиональную ответственность своих сотрудников. Ни одна страховая компания не смогла подготовить адекватный моим требованиям договор. Пару раз я их подписывал, и вот что из этого вышло. Наступил страховой случай, но компания в выплате отказала: мол, ошибки никакой не было, врач сделал все по стандарту, а жалоба пациента связана с «негативным медицинским результатом». Вот так нам отказали в достаточно серьезной выплате. Нормальных формулировок с тех пор не появилось. Неясно, например, в чем разница между врачебной ошибкой и халатностью. Грань ведь очень тонкая и крайне важная в условиях, когда дело доходит до уголовного процесса. Вот пример. На правом столике лежат стерильные шприцы, на левом – нестерильные. Медик берет нестерильный, делает укол, а дальше наихудший вариант – гнойник, сепсис, летальный исход. Это ошибка или халатность? А искреннее заблуждение или незнание стандарта? Есть ли здесь место уголовному преследованию? Я считаю, что новую статью в Уголовный кодекс вводить не нужно. Тех, что сегодня есть, вполне достаточно, чтобы решать все вопросы. Ключ к решению обсуждаемых сейчас проблем – экспертиза. А с ней у нас полная беда, потому что она проводится не врачебным сообществом, как это делается во всем мире, а судебно-медицинским экспертом. Его назначает судья, такой эксперт может быть непрофильным или плохо подготовленным. И на заключение такого эксперта будет ориентироваться суд. Процедура экспертизы должна быть квалифицированной, честной и публичной. Однако заниматься такой экспертизой должна не Нацмедпалата, а профильные профессиональные объединения и ассоциации.
Как представитель адвокатского бюро, осуществляющего защиту врачей по уголовным делам, могу ответственно сказать, что никакой необходимости, обусловленной действительно объективными причинами, в разработке и введении в массив уголовного законодательства дополнительных составов нет. Никаких трудностей в квалификации действий медицинских работников ни защита, ни государственное обвинение, ни суды не испытывают. Такие трудности испытывают только работники следствия. И мы не устаем повторять, что такие попытки законодательных инициатив делаются фактически для повышения правовой грамотности сотрудников следствия. Да, так называемые врачебные дела непросты в расследовании, фиксации доказательств, формировании обвинения, как непросты они и в поддержании обвинения в суде, в защите и рассмотрении дела судом. Однако если бы в законодательстве были отдельные статьи, где прямо было бы написано «врач», работникам следствия было бы гораздо легче применять УК: видишь, слово совпадает, квалифицируй. На мой взгляд, СК надо сосредоточиться на повышении уровня своих кадров, а не на облегчении им работы таким путем. Инициатива о введении отдельной ответственности за «сокрытие информации» – это в чистом виде попытка криминализировать то, что может быть расценено в лучшем случае как административное правонарушение. Непонятна в данном случае позиция Нацмедпалаты – вместо общественного (в пределах реальных возможностей объединения) блокирования любых инициатив СК мы наблюдаем странное заигрывание со следствием, выглядящее как участие в разработке правил игры против самих себя. Предлагаю дождаться официальных заключений на этот законопроект Верховного суда и Минюста – я далека от мысли, что эти инициативы устоят в том виде, который мы наблюдаем сейчас.
Мы приветствуем активизацию работы СК по расследованию ятрогенных преступлений. Это наболевшая проблема, которая касается абсолютно всех, потому что за медицинской помощью обращается каждый человек. Перед нами не стоит задача посадить как можно больше врачей. Речь идет о том, что нужно в кратчайшие сроки провести качественное расследование каждого конкретного эпизода. Многолетняя практика показывает, что сейчас такие дела расследуются очень медленно. Экспертизы порой затягиваются на несколько месяцев. А в крупных экспертных учреждениях этот процесс может занять от полугода до года. Кроме того, следует увеличить срок давности привлечения к уголовной ответственности даже по тем статьям, которые уже имеются. Например, в ст. 109 срок давности всего два года, поэтому нередко врачи уходят от ответственности. Когда этот срок истекает, следователи вынуждены применять ст. 238 УК (выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности). Это не совсем, а может быть, даже и совсем не медицинская статья, которая к тому же предполагает умышленность деяния. А в 99% случаев врач совершает преступление неумышленно. То есть он совершает ошибку, халатно относится к своим обязанностям, но он не приходит на работу с мыслью о том, что сегодня кого-то лишит жизни. Поэтому наша основная позиция такова: в случае установления вины врача должны следовать лишение права заниматься медицинской деятельностью на определенный срок и адекватная денежная компенсация морального вреда пострадавшей стороне. Наказание рублем порой действеннее других мер. Как правило, деньги взыскиваются с больницы, значит, она будет заинтересована в том, чтобы такие случаи не повторялись.
