«Некоторые виды рака даже не требуют лечения, просто динамического наблюдения»

Первые препараты для иммунотерапии в США и Европе начали использоваться в 2011 году. Разработаны и опробованы они были, разумеется, ещё раньше.

Сначала иммунотерапия использовалась только как средство лечения меланомы, опасной формы рака кожи. Сейчас спектр применения иммунотерапевтических средств существенно шире.

В Российской Федерации эти препараты были зарегистрированы в конце 2015 — начале 2016 года, и с этого времени уже и в России накопился достаточно большой опыт их применения.

«Дело в том, что иммунотерапия — это, наверное, самое важное из всего, что за последние годы произошло в онкологии как в науке.

Онкология — это вообще очень динамично развивающаяся область, и новые лекарства появляются практически ежегодно. Но с появлением иммунотерапии в нашем распоряжении оказалось целое новое направление. Оно дополнило имеющиеся подходы: химиотерапию и таргетную терапию; изменило принципы и алгоритмы лечения целого ряда заболеваний.

До появления иммунотерапии некоторые виды опухолей считались не поддающимися лекарственной терапии ни в каком формате. А теперь даже пациенты с распространённым опухолевым процессом могут жить годами. В некоторых случаях мы можем получить полный клинический эффект даже на четвёртой стадии заболевания — и все это благодаря иммунотерапии. Поэтому это действительно чрезвычайно новое, интересное, перспективное направление в мировой онкологии», — отметил эксперт.

Он добавил, что химиотерапия сейчас — важный и нужный метод, он активно используется в онкологии. Но при выборе препаратов необходимо руководствоваться тем, какое лечение показано конкретному пациенту. А показано может быть только то лечение, которое даёт самые лучшие результаты, лечение, с помощью которого пациент живёт дольше.

Но химиотерапия не может продлевать жизнь до бесконечности, её возможности предельны. Если бы это было не так, мы бы вылечивали рак первой линией терапии. Назначили препарат, добились полной регрессии опухоли, пациент выздоровел. Всё замечательно. Но, к сожалению, в реальности так не бывает, потому что эффективность химиотерапии предельна. Если поначалу мы получаем яркий клинический эффект, то при последующих контрольных исследованиях он слабеет, и в какой-то момент заканчивается, вынуждая нас подбирать новый препарат. Но и линейка препаратов может исчерпаться.

«Поэтому каждый раз, когда мы получаем дополнительную опцию в виде нового химиопрепарата, нового таргетного препарата, рассчитанного на лечение того или иного заболевания, и уж тем более нового направления, такого как иммунотерапия, конечно, мы этому бесконечно рады. Более того, конечно же, если мы говорим о переносимости, то иммунотерапия переносится на порядки легче, чем среднестатистическая химиотерапия, к тому же она обладает существенно меньшим количеством побочных эффектов. Хотя нельзя сказать, что их нет. Они есть, они встречаются, но, конечно, выражены они не так сильно, как побочные эффекты химиотерапии», — добавил онколог.

По его словам, в последнее время снижается подход к онкологии, как к «смертельному заболеванию». Есть огромное количество различных онкологических заболеваний, которые успешно излечиваются. Существуют так называемые прогностически благоприятные опухоли, например определённые виды рака щитовидной железы, рака предстательной железы. Более того, обсуждается даже, что рак предстательной железы на определённой стадии заболевания, в принципе, требует только динамического наблюдения. То есть человек знает, что у него есть рак, но не получает никакого лечения, потому что этот рак не представляет опасности — до определённых моментов.

«Некоторые виды рака молочной железы, — опять же, на определённой стадии — могут быть полностью излечены. Даже сейчас есть очень много пациенток, которые приходят на обследования после операций, сделанных в семидесятые годы, и у них все в порядке.

Конечно, есть и агрессивные, прогностически неблагоприятные опухоли, но даже в этой области произошло очень много положительных изменений. Одна из самых агрессивных опухолей, например, — это рак поджелудочной железы. Буквально пятнадцать лет назад в крупных хирургических центрах — даже применив все возможные варианты лечения, — было практически невозможно получить хоть какие-то цифры пятилетней выживаемости у больных. А сейчас есть огромное количество публикаций, в которых приводятся цифры не только пяти-, но и десятилетней выживаемости при этом заболевании. Связано это с использованием, во-первых, новых схем, новых препаратов, а во-вторых, с тем, что сейчас практически никакое онкологическое заболевание не лечится только одним методом, практически всегда используется комбинированный подход, сочетание хирургического лечения с лекарственной терапией и лучевой терапией.

Поэтому рак, безусловно, излечим. Рак — это никоим образом не приговор», — заключил Андрей Пылёв.

Первые препараты для иммунотерапии в США и Европе начали использоваться в 2011 году. Разработаны и опробованы они были, разумеется, ещё раньше.

Сначала иммунотерапия использовалась только как средство лечения меланомы, опасной формы рака кожи. Сейчас спектр применения иммунотерапевтических средств существенно шире.

В Российской Федерации эти препараты были зарегистрированы в конце 2015 — начале 2016 года, и с этого времени уже и в России накопился достаточно большой опыт их применения.

«Дело в том, что иммунотерапия — это, наверное, самое важное из всего, что за последние годы произошло в онкологии как в науке.

Онкология — это вообще очень динамично развивающаяся область, и новые лекарства появляются практически ежегодно. Но с появлением иммунотерапии в нашем распоряжении оказалось целое новое направление. Оно дополнило имеющиеся подходы: химиотерапию и таргетную терапию; изменило принципы и алгоритмы лечения целого ряда заболеваний.

До появления иммунотерапии некоторые виды опухолей считались не поддающимися лекарственной терапии ни в каком формате. А теперь даже пациенты с распространённым опухолевым процессом могут жить годами. В некоторых случаях мы можем получить полный клинический эффект даже на четвёртой стадии заболевания — и все это благодаря иммунотерапии. Поэтому это действительно чрезвычайно новое, интересное, перспективное направление в мировой онкологии», — отметил эксперт.

Он добавил, что химиотерапия сейчас — важный и нужный метод, он активно используется в онкологии. Но при выборе препаратов необходимо руководствоваться тем, какое лечение показано конкретному пациенту. А показано может быть только то лечение, которое даёт самые лучшие результаты, лечение, с помощью которого пациент живёт дольше.

Но химиотерапия не может продлевать жизнь до бесконечности, её возможности предельны. Если бы это было не так, мы бы вылечивали рак первой линией терапии. Назначили препарат, добились полной регрессии опухоли, пациент выздоровел. Всё замечательно. Но, к сожалению, в реальности так не бывает, потому что эффективность химиотерапии предельна. Если поначалу мы получаем яркий клинический эффект, то при последующих контрольных исследованиях он слабеет, и в какой-то момент заканчивается, вынуждая нас подбирать новый препарат. Но и линейка препаратов может исчерпаться.

«Поэтому каждый раз, когда мы получаем дополнительную опцию в виде нового химиопрепарата, нового таргетного препарата, рассчитанного на лечение того или иного заболевания, и уж тем более нового направления, такого как иммунотерапия, конечно, мы этому бесконечно рады. Более того, конечно же, если мы говорим о переносимости, то иммунотерапия переносится на порядки легче, чем среднестатистическая химиотерапия, к тому же она обладает существенно меньшим количеством побочных эффектов. Хотя нельзя сказать, что их нет. Они есть, они встречаются, но, конечно, выражены они не так сильно, как побочные эффекты химиотерапии», — добавил онколог.

По его словам, в последнее время снижается подход к онкологии, как к «смертельному заболеванию». Есть огромное количество различных онкологических заболеваний, которые успешно излечиваются. Существуют так называемые прогностически благоприятные опухоли, например определённые виды рака щитовидной железы, рака предстательной железы. Более того, обсуждается даже, что рак предстательной железы на определённой стадии заболевания, в принципе, требует только динамического наблюдения. То есть человек знает, что у него есть рак, но не получает никакого лечения, потому что этот рак не представляет опасности — до определённых моментов.

«Некоторые виды рака молочной железы, — опять же, на определённой стадии — могут быть полностью излечены. Даже сейчас есть очень много пациенток, которые приходят на обследования после операций, сделанных в семидесятые годы, и у них все в порядке.

Конечно, есть и агрессивные, прогностически неблагоприятные опухоли, но даже в этой области произошло очень много положительных изменений. Одна из самых агрессивных опухолей, например, — это рак поджелудочной железы. Буквально пятнадцать лет назад в крупных хирургических центрах — даже применив все возможные варианты лечения, — было практически невозможно получить хоть какие-то цифры пятилетней выживаемости у больных. А сейчас есть огромное количество публикаций, в которых приводятся цифры не только пяти-, но и десятилетней выживаемости при этом заболевании. Связано это с использованием, во-первых, новых схем, новых препаратов, а во-вторых, с тем, что сейчас практически никакое онкологическое заболевание не лечится только одним методом, практически всегда используется комбинированный подход, сочетание хирургического лечения с лекарственной терапией и лучевой терапией.

Поэтому рак, безусловно, излечим. Рак — это никоим образом не приговор», — заключил Андрей Пылёв.