“Мы против бессмысленных исследований”: в Москве открылся центр детской доказательной медицины

Совсем недавно в Москве появилась детская клиника доказательной медицины DocDeti. Генеральный директор медицинского учреждения Марина Демидова рассказала «Медицинской России» о деятельности центра, сотрудниках, которые будут лечить маленьких пациентов и принципах организации.

«Нет согласованности»

Как оказалось, идея создать центр возникла у Демидовой после того, как она сама столкнулась с определенными проблемами в медицине. После рождения ребенка, как и любой маме, ей часто приходилось ходить по врачам, но так уж вышло, что доктора постоянно расходились во мнениях.

«Не было согласованности: педиатр назначит одно, специалист – другое, третий врач назначит гомеопатию или интерфероны. До этого я много читала о здоровье детей и уходе за ними, по большей части англоязычные источники, и была очень удивлена, что теория настолько расходится с общепринятой практикой в нашей стране. У меня есть опыт в медицинском бизнесе, я 4 года управляла генетической лабораторией. Разработала проект детской клиники доказательной медицины, презентовала инвесторам, и мы получили финансирование. Наш основной и самый крупный инвестор – TealTech Capital», – говорит Демидова.

Эксперт подчеркивает, что сама не является медиком – по образованию она экономист, но доказательная медицина, как комбинация медицины и математики, с ее точки зрения, является самым прогрессивным подходом в медицине, который нужно развивать в России, поэтому она и занялась проектом клиники. Когда возникла мысль о создании центра, Демидовой хотелось равняться только на лучшие примеры в сфере доказательной медицины. Например, в части прозрачности и контроля качества за пример брали клинику Мэйо (штат Миннесота, США) – современный многопрофильный медцентр, специализирующийся на сложных случаях. Здесь еще сто лет назад была внедрена система учета медицинских данных пациентов, картотека, давшая всем специалистам доступ ко всем анализам и данным пациента.

«Безусловно, до масштабов клиники Мейо нам очень далеко. Но добиться успеха можно только ориентируясь на лучших с самого старта», – говорит гендиректор.

Сложно найти врачей

Ни для кого не является секретом, что в нашей стране для того, чтобы открыть свое дело, нужно изрядно попотеть. Особенно когда дело касается медицинских учреждений. Но, как отмечает Демидова, со всеми проблемами, возникшими на этапе формирования и реализации проекта, было несложно справиться. Трудности возникли в другом – в поиске врачей.

«Мы искали подходящих как будто под микроскопом. Очень тяжело найти врача, который действительно ориентируется в источниках данных по доказательной медицине. Мы определяли тех, кто постоянно читает правильные ресурсы, например, портал UpToDate, отслеживает систематические обзоры Кокрейновского сотрудничества (сейчас Кокрейн – прим. редакции). Было важно отделить действительно вовлеченных от тех, кто нахватался информации из популярных медицинских блогов».

Кроме того, было важно понять, как будут себя вести врачи в сложных случаях, как они будут принимать решения. Так, например, если доктора отвечали, что будут ориентироваться на мнение профессора, начальника или руководителя, шансы на трудоустройство снижались.

Средний медицинский персонал тоже отбирался по жестким критериям. Но здесь другая проблема – медсестры должны быть доброжелательны и уметь общаться с детьми, не жалеть времени на уговоры и общение с ребенком. Для демонстрации навыков Демидова предлагала медсестре произвести забор крови из вены прямо на собеседовании, чтобы проверить мануальные навыки сотрудника.

«Ей должно быть все равно, у кого брать: ребенок или взрослый, сложная вена или нет. Далеко не каждая медсестра смогла качественно взять кровь из вены у взрослого, что уж говорить о детях. От услуг таких сотрудников мы, безусловно, отказывались».

В настоящий момент в центре существует 13 кабинетов для диагностики и врачебного приема, площадь – 525 квадратных метров. В штате – 20 сотрудников.

«Никаких лишних назначений»

Зачастую данные метаанализа рандомизированных контролируемых исследований актуальнее клинических рекомендаций, которые выпускает наше Министерство здравоохранения. Демидова считает, что необходимо работать в рамках, которые устанавливает ведомство, но благодаря доказательным данным можно быть более точными в назначениях и не отправлять пациента на лишние исследования.

«Мы не собираемся работать так, как сегодня это делают многие частные клиники: никакой мотивации врачей на перенаправления к коллегам и плана по назначению пациентам платных процедур. Мы уважаем наших пациентов и хотим принести им пользу. В принятии решений мы ориентируемся исключительно на данные о доказанной эффективности препаратов и процедур в данном конкретном случае».

Стоит добавить, что в центре есть специальный сотрудник, который занимается синтезом информации и отбирает исследования, на которые можно положиться. Он отслеживает обновления, в частности, Американской академии педиатрии (The American Academy of Pediatrics), а также анализирует данные портала UpToDate, которые ложатся в основу внутренних протоколов оказания медицинской помощи. Каждое отхождение от протоколов обсуждается коллегиально.

«У нас есть и педиатры, и ЛОРы, и врачи-диагносты, и узкие специалисты, оборудование производства США и Германии. Мы будем принимать детей всех возрастов, пока только амбулаторно, но есть планы расшириться».

Прием в клинике стоит от трех до шести тысяч рублей. Несмотря на то, что цена кажется довольно высокой, Демидова подчеркивает, что политика в медучреждении будет вестись не совсем классическим образом.

«Мы не собираемся направлять пациентов на бессмысленные исследования. Например, наш ЛОР не отправит пациента на так называемую «кукушку», потому что с позиции доказательной медицины это бессмысленно. Мы говорим «нет» лишним назначениям. Поэтому на выходе наш пациент сильно сэкономит на том, что не потратит лишнего на препараты, процедуры и анализы, которые бы ему назначили в другом месте и которые в его случае бессмысленны».

В российских клиниках большая часть врачей не придерживается принципов доказательной медицины и до сих пор работает по устаревшим стандартам. По мнению гендиректора центра, это не повод полностью отказаться от их посещения: «Если в клинике в одном кабинете назначат гомеопатию, это не значит, что в другом сделают то же самое. Хороших врачей, которые следят за последними исследованиями и гайдлайнами мало, но они есть. Наше отличие от обычной клиники в том, что мы на входе отсеиваем врачей, которые не готовы работать по стандартам цивилизованной медицины».

«Я бы сказала, что доказательная медицина – это новая эра. Эра, когда исследования проводятся с участием выборки из тысяч пациентов. К сожалению, еще не все врачи принимают принципы доказательности. Многим тяжело поставить под сомнение то, что они учили и делали в течение десятилетий своей практики, начать ориентироваться не только на собственный опыт, но и на проверенные и подтвержденные медицинской наукой данные», – заключила генеральный директор детской клиники доказательной медицины DocDeti Марина Демидова.

Совсем недавно в Москве появилась детская клиника доказательной медицины DocDeti. Генеральный директор медицинского учреждения Марина Демидова рассказала «Медицинской России» о деятельности центра, сотрудниках, которые будут лечить маленьких пациентов и принципах организации.

«Нет согласованности»

Как оказалось, идея создать центр возникла у Демидовой после того, как она сама столкнулась с определенными проблемами в медицине. После рождения ребенка, как и любой маме, ей часто приходилось ходить по врачам, но так уж вышло, что доктора постоянно расходились во мнениях.

«Не было согласованности: педиатр назначит одно, специалист – другое, третий врач назначит гомеопатию или интерфероны. До этого я много читала о здоровье детей и уходе за ними, по большей части англоязычные источники, и была очень удивлена, что теория настолько расходится с общепринятой практикой в нашей стране. У меня есть опыт в медицинском бизнесе, я 4 года управляла генетической лабораторией. Разработала проект детской клиники доказательной медицины, презентовала инвесторам, и мы получили финансирование. Наш основной и самый крупный инвестор – TealTech Capital», – говорит Демидова.

Эксперт подчеркивает, что сама не является медиком – по образованию она экономист, но доказательная медицина, как комбинация медицины и математики, с ее точки зрения, является самым прогрессивным подходом в медицине, который нужно развивать в России, поэтому она и занялась проектом клиники. Когда возникла мысль о создании центра, Демидовой хотелось равняться только на лучшие примеры в сфере доказательной медицины. Например, в части прозрачности и контроля качества за пример брали клинику Мэйо (штат Миннесота, США) – современный многопрофильный медцентр, специализирующийся на сложных случаях. Здесь еще сто лет назад была внедрена система учета медицинских данных пациентов, картотека, давшая всем специалистам доступ ко всем анализам и данным пациента.

«Безусловно, до масштабов клиники Мейо нам очень далеко. Но добиться успеха можно только ориентируясь на лучших с самого старта», – говорит гендиректор.

Сложно найти врачей

Ни для кого не является секретом, что в нашей стране для того, чтобы открыть свое дело, нужно изрядно попотеть. Особенно когда дело касается медицинских учреждений. Но, как отмечает Демидова, со всеми проблемами, возникшими на этапе формирования и реализации проекта, было несложно справиться. Трудности возникли в другом – в поиске врачей.

«Мы искали подходящих как будто под микроскопом. Очень тяжело найти врача, который действительно ориентируется в источниках данных по доказательной медицине. Мы определяли тех, кто постоянно читает правильные ресурсы, например, портал UpToDate, отслеживает систематические обзоры Кокрейновского сотрудничества (сейчас Кокрейн – прим. редакции). Было важно отделить действительно вовлеченных от тех, кто нахватался информации из популярных медицинских блогов».

Кроме того, было важно понять, как будут себя вести врачи в сложных случаях, как они будут принимать решения. Так, например, если доктора отвечали, что будут ориентироваться на мнение профессора, начальника или руководителя, шансы на трудоустройство снижались.

Средний медицинский персонал тоже отбирался по жестким критериям. Но здесь другая проблема – медсестры должны быть доброжелательны и уметь общаться с детьми, не жалеть времени на уговоры и общение с ребенком. Для демонстрации навыков Демидова предлагала медсестре произвести забор крови из вены прямо на собеседовании, чтобы проверить мануальные навыки сотрудника.

«Ей должно быть все равно, у кого брать: ребенок или взрослый, сложная вена или нет. Далеко не каждая медсестра смогла качественно взять кровь из вены у взрослого, что уж говорить о детях. От услуг таких сотрудников мы, безусловно, отказывались».

В настоящий момент в центре существует 13 кабинетов для диагностики и врачебного приема, площадь – 525 квадратных метров. В штате – 20 сотрудников.

«Никаких лишних назначений»

Зачастую данные метаанализа рандомизированных контролируемых исследований актуальнее клинических рекомендаций, которые выпускает наше Министерство здравоохранения. Демидова считает, что необходимо работать в рамках, которые устанавливает ведомство, но благодаря доказательным данным можно быть более точными в назначениях и не отправлять пациента на лишние исследования.

«Мы не собираемся работать так, как сегодня это делают многие частные клиники: никакой мотивации врачей на перенаправления к коллегам и плана по назначению пациентам платных процедур. Мы уважаем наших пациентов и хотим принести им пользу. В принятии решений мы ориентируемся исключительно на данные о доказанной эффективности препаратов и процедур в данном конкретном случае».

Стоит добавить, что в центре есть специальный сотрудник, который занимается синтезом информации и отбирает исследования, на которые можно положиться. Он отслеживает обновления, в частности, Американской академии педиатрии (The American Academy of Pediatrics), а также анализирует данные портала UpToDate, которые ложатся в основу внутренних протоколов оказания медицинской помощи. Каждое отхождение от протоколов обсуждается коллегиально.

«У нас есть и педиатры, и ЛОРы, и врачи-диагносты, и узкие специалисты, оборудование производства США и Германии. Мы будем принимать детей всех возрастов, пока только амбулаторно, но есть планы расшириться».

Прием в клинике стоит от трех до шести тысяч рублей. Несмотря на то, что цена кажется довольно высокой, Демидова подчеркивает, что политика в медучреждении будет вестись не совсем классическим образом.

«Мы не собираемся направлять пациентов на бессмысленные исследования. Например, наш ЛОР не отправит пациента на так называемую «кукушку», потому что с позиции доказательной медицины это бессмысленно. Мы говорим «нет» лишним назначениям. Поэтому на выходе наш пациент сильно сэкономит на том, что не потратит лишнего на препараты, процедуры и анализы, которые бы ему назначили в другом месте и которые в его случае бессмысленны».

В российских клиниках большая часть врачей не придерживается принципов доказательной медицины и до сих пор работает по устаревшим стандартам. По мнению гендиректора центра, это не повод полностью отказаться от их посещения: «Если в клинике в одном кабинете назначат гомеопатию, это не значит, что в другом сделают то же самое. Хороших врачей, которые следят за последними исследованиями и гайдлайнами мало, но они есть. Наше отличие от обычной клиники в том, что мы на входе отсеиваем врачей, которые не готовы работать по стандартам цивилизованной медицины».

«Я бы сказала, что доказательная медицина – это новая эра. Эра, когда исследования проводятся с участием выборки из тысяч пациентов. К сожалению, еще не все врачи принимают принципы доказательности. Многим тяжело поставить под сомнение то, что они учили и делали в течение десятилетий своей практики, начать ориентироваться не только на собственный опыт, но и на проверенные и подтвержденные медицинской наукой данные», – заключила генеральный директор детской клиники доказательной медицины DocDeti Марина Демидова.