Фармацевты ищут рецепт собственного выживания
Срок хранения прибылей истекает
В начале июня в американской Тампе состоится конференция Международного общества фармацевтической инженерии (International Society for Pharmaceutical Engineering), на которой участники рынка обсудят ситуацию, сложившуюся на мировом фармацевтическом рынке. В 2011-2012 годах истекли или истекают сроки действия патентов на целый ряд популярных препаратов, которые принесли своим компаниям миллиарды долларов (см. таблицу). После этого более мелкие компании могут начать производить аналоги, нередко значительно более дешевые.
Некоторые корпорации уже начали ощущать на себе последствия этих событий. 1 мая американская Pfizer сообщила, что ее чистая прибыль в первом квартале упала на 19% по сравнению с первым кварталом прошлого года, до $1,8 млрд. Главная причина падения продаж — истечение срока действия в США патента на один из многолетних бестселлеров Pfizer — препарата липитор, снижающего уровень холестерина в крови. Только в США его продажи за первые три месяца сократились на 42%, что снизило общие продажи Pfizer в США на 15%. Неделей раньше, 26 апреля, глава еще одной из крупнейших корпораций AstraZeneca Дэвид Бриннан, был вынужден подать в отставку после того, как компания отчиталась о падении в первом квартале чистой прибыли на 45% (до $1,6 млрд) и выручки на 11% (до $7,8 млрд). Причины такие же, как и у Pfizer — в марте истек срок действия патента на препарат сероквель, предназначенный для лечения острого психоза и шизофрении. Сообщения о падении прибыли и отставке генерального директора AstraZeneca привели к тому, что акции компании на LSE упали на 5,6%. Инвесторы сочли, что компания недостаточно готова к скорому истечению патентов еще на два препарата — нексиум (лечение желудочной язвы, первый патент истекает в 2014 году) и крестор (снижение уровня холестерина, первый патент истекает в 2016 году).
Результаты производителей дженериков (более дешевых аналогов), напротив, растут. На прошлой неделе, 9 мая, крупнейший из них, израильская Teva, сообщила, что в первом квартале ее чистая прибыль выросла на 13%, до $860 млн, а выручка увеличилась на 25%, до $5,1 млрд. Позитивные показатели во многом обеспечены высоким ростом продаж в США — на 46%, где Teva недавно начала продавать дженерики препаратов, на которые недавно истекли патенты,— липитор Pfizer и зипрекса (лечение шизофрении) компании Eli Lilly. "В ближайшие пару лет из-за истекающих патентов общие продажи патентованных препаратов могут сократиться на $200 млрд. Фармацевтическим компаниям необходимо развивать новую, более дифференцированную стратегию",— считает аналитик исследовательской компании GBI Research Вагадхар Роит.
Покупай конкурента, пока не поздно
Одним из способов приспособиться к новым условиям стало поглощение конкурентов, у которых есть нескоро истекающие патенты на популярные препараты. В последнее время фармацевтические компании — одни из самых активных участников рынка M&A. Даже во время финансового кризиса 2008-2010 годов, когда активность на глобальном рынке M&A была близка к нулевой, фармкомпании совершали крупные сделки. Так, например, в первом квартале 2009 года почти четверть общемирового объема рынка M&A обеспечили два поглощения на фармацевтическом рынке. В конце января 2009 года Pfizer объявила о достижении соглашения о приобретении своего конкурента, компании Wyeth, за $68 млрд, а в начале марта 2009 года американская же Merck & Co объявила, что достигла соглашения о покупке своего конкурента Schering-Plough Corp. за $41,1 млрд.
M&A на фармацевтическом рынке продолжаются до сих пор. 23 апреля AstraZeneca договорилась о покупке за $1,3 млрд американской биотехнологической компании Ardea, специализирующейся на разработке новых препаратов для лечения рака и болезней крови. С начала года крупнейшая в мире независимая биотехнологическая компания — американская Amgen объявила о покупке двух перспективных компаний: в январе за $1,2 млрд была куплена американская Micromet, разрабатывающая препараты для лечения рака крови; 10 апреля было объявлено о покупке частной американской компании KAI Pharmaceuticals (препараты для лечения заболеваний эндокринной системы). На прошлой неделе, 10 мая, британская GlaxoSmithKline (GSK) начала враждебное поглощение американской Human Genome Sciences, специализирующейся на разработке новых препаратов для лечения рака, гепатита C и заболеваний иммунной системы. Руководство этой компании в апреле не согласилось на предложение GSK о покупке, сочтя цену в $2,6 млрд слишком низкой. Теперь GSK сделает предложение о продаже акций Human Genome Sciences напрямую ее акционерам с премией в 80% к апрельской цене.
Новые препараты без больших затрат
Корпорации, которым собственные исследования обходятся слишком дорого, в последнее время все чаще стали использовать помощь третьих сторон в разработке новых продуктов. По данным GBI Research, доля аутсорсинга в объеме исследовательских затрат в фармацевтике в 2011 году составила 26,5%, а к 2018 году она достигнет 37,1%. Общая выручка контрактных исследовательских организаций (Contract Research Organizations, CRO), которым фармкомпании отдают на аутсорсинг R&D, в 2011 году оценивается в $24,1 млрд.
В числе последних важных сделок аналитик GBI Research Вагадхар Роит отмечает сразу несколько соглашений. В феврале этого года крупная международная научно-исследовательская компания Charles River Laboratories International заключила договор с компанией EMD Millipore (входит в состав немецкой Merck) о совместной работе над новой технологией TrueSpike (с ее помощью можно производить более эффективные антивирусные препараты и снижать побочные эффекты). В апреле прошлого года было исследовательская Quintiles Translational Corp. и Samsung Electronics учредили биофармацевтическая компания Samsung Biologics. Вообще, в последние два года фармацевтические компании объявили о 20 подобных сделках с контрактными исследовательскими организациями (см. таблицу).
Эксперты отмечают, что среди развивающихся стран очевидными лидерами в фармацевтическом R&D-аутсорсинге являются Индия и Китай (см. "Вопрос цены"). Но, по мнению господина Роита, другие развивающиеся страны, такие как Аргентина, Польша, Бразилия и Россия, все больше рассматриваются крупными фармацевтическими компаниями как возможные объекты для аутсорсинга проектов.
У нас
В России дженерики сейчас доминируют: по оценке маркетингового агентства Cegedim Strategic Data (CSD), она составляет около 90%. "При этом портфель большинства российских заводов составляют дженерики, ориентированные на массового потребителя, например, "Дротаверин" или "Эналаприл",— отмечает директор CSD Давид Мелик-Гусейнов. По его словам, развитие отрасли в России началось только в 1990-е годы и создать за столь короткий срок прорывной R&D-кластер было невозможно. Вероятно, с этим связано то, что государственная "Роснано" предпочитает инвестировать средства в создание инновационных лекарств не в России, а на Западе. Так, в марте она и фонд из США Domain Associates договорились на паритете вложить $760 млн как минимум в 20 американских компаний—разработчиков лекарств, находящихся на поздних стадиях клинических исследований или в процессе регистрации. Ранее "Роснано" также инвестировала в американские компании Cleveland BioLabs, Selecta Biosciences и BIND Biosciences — во всех случаях госкомпания получила в обмен на инвестиции доли в капитале разработчиков, не превышающие контрольные.
Собственные российские разработки, на которые приходятся оставшиеся 10% отечественных лекарств, имеют подчас неоднозначную репутацию. Пример — противовирусный препарат арбидол, производящийся с 1992 года (сейчас производится "Фармстандартом"). Его эффективность в профилактике гриппа и ОРВИ была поставлена под сомнение Всемирной организацией здравоохранения. В США препарат отказались регистрировать в качестве лекарственного средства.
Снять сливки с популярных препаратов, срок действия которых истекает, удастся не всем российским производителям дженериков. Большинство из них сегодня неспособны оперативно начать производство дженериков первого эшелона — тех, которые выпускаются сразу после окончания действия патентов. Из российских компаний это могут сделать только разве что "Фармстандарт" и "Биокад", чьи лабораторные комплексы могут в короткие сроки воспроизвести молекулу, идентичную оригиналу, считает господин Мелик-Гусейнов. "У дженериков первого эшелона маржа сопоставима с препаратами-оригиналами, тогда как пятые или шестые дженерики уже никому не нужны",— отмечает он.
Срок хранения прибылей истекает
В начале июня в американской Тампе состоится конференция Международного общества фармацевтической инженерии (International Society for Pharmaceutical Engineering), на которой участники рынка обсудят ситуацию, сложившуюся на мировом фармацевтическом рынке. В 2011-2012 годах истекли или истекают сроки действия патентов на целый ряд популярных препаратов, которые принесли своим компаниям миллиарды долларов (см. таблицу). После этого более мелкие компании могут начать производить аналоги, нередко значительно более дешевые.
Некоторые корпорации уже начали ощущать на себе последствия этих событий. 1 мая американская Pfizer сообщила, что ее чистая прибыль в первом квартале упала на 19% по сравнению с первым кварталом прошлого года, до $1,8 млрд. Главная причина падения продаж — истечение срока действия в США патента на один из многолетних бестселлеров Pfizer — препарата липитор, снижающего уровень холестерина в крови. Только в США его продажи за первые три месяца сократились на 42%, что снизило общие продажи Pfizer в США на 15%. Неделей раньше, 26 апреля, глава еще одной из крупнейших корпораций AstraZeneca Дэвид Бриннан, был вынужден подать в отставку после того, как компания отчиталась о падении в первом квартале чистой прибыли на 45% (до $1,6 млрд) и выручки на 11% (до $7,8 млрд). Причины такие же, как и у Pfizer — в марте истек срок действия патента на препарат сероквель, предназначенный для лечения острого психоза и шизофрении. Сообщения о падении прибыли и отставке генерального директора AstraZeneca привели к тому, что акции компании на LSE упали на 5,6%. Инвесторы сочли, что компания недостаточно готова к скорому истечению патентов еще на два препарата — нексиум (лечение желудочной язвы, первый патент истекает в 2014 году) и крестор (снижение уровня холестерина, первый патент истекает в 2016 году).
Результаты производителей дженериков (более дешевых аналогов), напротив, растут. На прошлой неделе, 9 мая, крупнейший из них, израильская Teva, сообщила, что в первом квартале ее чистая прибыль выросла на 13%, до $860 млн, а выручка увеличилась на 25%, до $5,1 млрд. Позитивные показатели во многом обеспечены высоким ростом продаж в США — на 46%, где Teva недавно начала продавать дженерики препаратов, на которые недавно истекли патенты,— липитор Pfizer и зипрекса (лечение шизофрении) компании Eli Lilly. "В ближайшие пару лет из-за истекающих патентов общие продажи патентованных препаратов могут сократиться на $200 млрд. Фармацевтическим компаниям необходимо развивать новую, более дифференцированную стратегию",— считает аналитик исследовательской компании GBI Research Вагадхар Роит.
Покупай конкурента, пока не поздно
Одним из способов приспособиться к новым условиям стало поглощение конкурентов, у которых есть нескоро истекающие патенты на популярные препараты. В последнее время фармацевтические компании — одни из самых активных участников рынка M&A. Даже во время финансового кризиса 2008-2010 годов, когда активность на глобальном рынке M&A была близка к нулевой, фармкомпании совершали крупные сделки. Так, например, в первом квартале 2009 года почти четверть общемирового объема рынка M&A обеспечили два поглощения на фармацевтическом рынке. В конце января 2009 года Pfizer объявила о достижении соглашения о приобретении своего конкурента, компании Wyeth, за $68 млрд, а в начале марта 2009 года американская же Merck & Co объявила, что достигла соглашения о покупке своего конкурента Schering-Plough Corp. за $41,1 млрд.
M&A на фармацевтическом рынке продолжаются до сих пор. 23 апреля AstraZeneca договорилась о покупке за $1,3 млрд американской биотехнологической компании Ardea, специализирующейся на разработке новых препаратов для лечения рака и болезней крови. С начала года крупнейшая в мире независимая биотехнологическая компания — американская Amgen объявила о покупке двух перспективных компаний: в январе за $1,2 млрд была куплена американская Micromet, разрабатывающая препараты для лечения рака крови; 10 апреля было объявлено о покупке частной американской компании KAI Pharmaceuticals (препараты для лечения заболеваний эндокринной системы). На прошлой неделе, 10 мая, британская GlaxoSmithKline (GSK) начала враждебное поглощение американской Human Genome Sciences, специализирующейся на разработке новых препаратов для лечения рака, гепатита C и заболеваний иммунной системы. Руководство этой компании в апреле не согласилось на предложение GSK о покупке, сочтя цену в $2,6 млрд слишком низкой. Теперь GSK сделает предложение о продаже акций Human Genome Sciences напрямую ее акционерам с премией в 80% к апрельской цене.
Новые препараты без больших затрат
Корпорации, которым собственные исследования обходятся слишком дорого, в последнее время все чаще стали использовать помощь третьих сторон в разработке новых продуктов. По данным GBI Research, доля аутсорсинга в объеме исследовательских затрат в фармацевтике в 2011 году составила 26,5%, а к 2018 году она достигнет 37,1%. Общая выручка контрактных исследовательских организаций (Contract Research Organizations, CRO), которым фармкомпании отдают на аутсорсинг R&D, в 2011 году оценивается в $24,1 млрд.
В числе последних важных сделок аналитик GBI Research Вагадхар Роит отмечает сразу несколько соглашений. В феврале этого года крупная международная научно-исследовательская компания Charles River Laboratories International заключила договор с компанией EMD Millipore (входит в состав немецкой Merck) о совместной работе над новой технологией TrueSpike (с ее помощью можно производить более эффективные антивирусные препараты и снижать побочные эффекты). В апреле прошлого года было исследовательская Quintiles Translational Corp. и Samsung Electronics учредили биофармацевтическая компания Samsung Biologics. Вообще, в последние два года фармацевтические компании объявили о 20 подобных сделках с контрактными исследовательскими организациями (см. таблицу).
Эксперты отмечают, что среди развивающихся стран очевидными лидерами в фармацевтическом R&D-аутсорсинге являются Индия и Китай (см. "Вопрос цены"). Но, по мнению господина Роита, другие развивающиеся страны, такие как Аргентина, Польша, Бразилия и Россия, все больше рассматриваются крупными фармацевтическими компаниями как возможные объекты для аутсорсинга проектов.
У нас
В России дженерики сейчас доминируют: по оценке маркетингового агентства Cegedim Strategic Data (CSD), она составляет около 90%. "При этом портфель большинства российских заводов составляют дженерики, ориентированные на массового потребителя, например, "Дротаверин" или "Эналаприл",— отмечает директор CSD Давид Мелик-Гусейнов. По его словам, развитие отрасли в России началось только в 1990-е годы и создать за столь короткий срок прорывной R&D-кластер было невозможно. Вероятно, с этим связано то, что государственная "Роснано" предпочитает инвестировать средства в создание инновационных лекарств не в России, а на Западе. Так, в марте она и фонд из США Domain Associates договорились на паритете вложить $760 млн как минимум в 20 американских компаний—разработчиков лекарств, находящихся на поздних стадиях клинических исследований или в процессе регистрации. Ранее "Роснано" также инвестировала в американские компании Cleveland BioLabs, Selecta Biosciences и BIND Biosciences — во всех случаях госкомпания получила в обмен на инвестиции доли в капитале разработчиков, не превышающие контрольные.
Собственные российские разработки, на которые приходятся оставшиеся 10% отечественных лекарств, имеют подчас неоднозначную репутацию. Пример — противовирусный препарат арбидол, производящийся с 1992 года (сейчас производится "Фармстандартом"). Его эффективность в профилактике гриппа и ОРВИ была поставлена под сомнение Всемирной организацией здравоохранения. В США препарат отказались регистрировать в качестве лекарственного средства.
Снять сливки с популярных препаратов, срок действия которых истекает, удастся не всем российским производителям дженериков. Большинство из них сегодня неспособны оперативно начать производство дженериков первого эшелона — тех, которые выпускаются сразу после окончания действия патентов. Из российских компаний это могут сделать только разве что "Фармстандарт" и "Биокад", чьи лабораторные комплексы могут в короткие сроки воспроизвести молекулу, идентичную оригиналу, считает господин Мелик-Гусейнов. "У дженериков первого эшелона маржа сопоставима с препаратами-оригиналами, тогда как пятые или шестые дженерики уже никому не нужны",— отмечает он.
