«Бесконечная череда подписей, согласий, ознакомлений мешает лечению и портит отношения врача и пациента»

Начнём с психоэмоционального.

Поликлиника начинается с регистратуры, как театр с вешалки. И персонажи, которых с порога встречает пациент, хоть и не являются визитной карточкой медицинского учреждения, но представление и впечатление об этом учреждении формируют. Охранник, санитарка, гардеробщица в восприятии пациента являются звеньями последовательной цепи оказания амбулаторной помощи, и нередко именно они задают тон всему дальнейшему процессу.

Вне всякого сомнения, соблюдение рекомендаций и инструкций, охраняющих порядок, чистоту и покой лечебного учреждения, — дело важное, и стремление им следовать – похвально. Но порой излишнее рвение со стороны младшего медицинского персонала приводит к полному коммуникативному диссонансу. Обратившийся в медучреждение человек отягощён своей проблемой, плохо себя чувствует, и зачастую всё происходящее воспринимает острее, чем воспринял бы в иной ситуации.  Таким образом, взаимоотношения пациента с врачом часто оказываются испорчены, что называется, с порога.

Перейдём к лечебному процессу.

Бесконечная череда подписей, согласий, отказов, ознакомлений — всё это не просто мешает лечению: подобная бумажная волокита существенно умаляет шансы построения адекватного диалога и возникновения доверительных отношений между врачом и пациентом. Прибавим к этому лимит времени: 10 минут на непосредственный контакт с медиком, в ожидании которого пациент проводит в очереди у дверей кабинета 2-3 часа! Это бесконечное ожидание подавляет волю, деформирует восприятие, лишает контакт медика и пациента самого важного — человечности.

Современная действительность такова, что в ней забыто о мощнейшей исцеляющей силе вербального воздействия на организм. Выражение «слово лечит» стало архаизмом, вытесненным сегодняшними реалиями, и лечебный процесс в итоге остался чем-то урезанным, неким незавершённым действом. И это невозможно компенсировать за счёт материальной составляющей, какой бы продуманной и высокотехнологичной она не была.

Но где тут, на фоне чётко обозначенных клинических рекомендаций и стандартов лечения, остановиться хотя бы на мгновение, перевести дух и вспомнить об истинном призвании человека, облачённого в белый халат — о призвании служить, работать исключительно на благо людей, а не двигаться в колее установленных и утверждённых формуляров.

Современные врачи каждую минуту вынуждены опасаться бремени ответственности за то, чего ещё даже не совершили, за то, что от них может и не зависеть. Усталость – не та, что сопровождает осознание завершённости дела и удовлетворённость – а раздражённая и опустошающая изнутри, порождённая неопределённостью окружающей действительности, завладевает сознанием, и у врача часто просто нет сил поднять глаза и оторваться от электронно-рукописной деятельности. Именно эта деятельность волей чьих-то недальновидных решений превалирует сейчас в лечебном процессе. Тот самый взгляд, что когда-то мог моментально и практически безошибочно выявить патологию, прочитать в глазах пациента гораздо больше, чем сам пациент мог сообщить врачу, теперь сфокусирован на мониторе с бесчисленными лабиринтами кликов и паспортных данных. Без них лечебный процесс по умолчанию признаётся несостоятельным, а квалификация специалиста, не умеющего жонглировать номерами паспортов, полисов, СНИЛСов и медицинских карт подвергается глубочайшему рассмотрению на предмет его профессиональной пригодности.

В медицине произошла чудовищная подмена приоритетов, тотальная ломка вчерашних безоговорочных идеалов, идёт необратимый деструктивный процесс, начисто разрушающий основы клинического мышления. Медикам навязывают так называемое “рамочное” представление о болезни, закодированное буквенно-цифровыми аббревиатурами. В свою очередь в сознании врачей в ответ на происходящее возникает ирония, зачастую циничная, которая в дальнейшем сменяется либо глубокой апатией, либо нетерпимым раздражением по мелочам.

Нередко врач, подавленный физически и морально, погружается в состояние некого ступора.  Острое осознание несовершенства имеющихся в его распоряжении лечебно-диагностических и организационно-правовых возможностей, элементарной нехватки времени на пациента и собственной беспомощности приводит к временной потере контроля над всем происходящим как с пациентом, так и с ним самим. Полное истощение резервно-компенсаторных возможностей организма не заставляет себя долго ждать, и возникает состояние, которое на практике обозначается кратко и лаконично: доктор “поплыл”.

Нет ничего удивительного в том, что перегрузка, вызванная хаотичным нагромождением как профильных, так и не имеющих ничего общего с лечебной деятельностью моментов, переключает внимание специалиста с пациента  на предметы второстепенной важности:  те, что сопровождают сам лечебный процесс, но ни в коей степени не определяют его как таковой.  И даже такая мелочь, как непреднамеренное отсутствие сменной обуви или полиэтиленовых бахил у обратившегося за амбулаторной помощью пациента в одночасье может определить судьбу всего предстоящего лечения отнюдь не в положительную сторону. Мало того, это может спровоцировать – в качестве ответной реакции на требование – не менее бурный эмоциональный взрыв со стороны пациента. И это при том, что элементарное требование надеть бахилы изначально и врачу, и пациенту могло представляться обоснованным и законным.  Но поставленное в силу подмены приоритетов во главу угла, представленное как самоцель, оно ведёт к непредсказуемым эмоциональным реакциям и сводит на нет главную цель встречи врача и пациента. Вся мощь паровозного пара уходит в гудок.

 Люди не просто разучились понимать друг друга – зачастую мы даже не видим своего собеседника, а ведь именно открытый взгляд и готовность к восприятию является основой коммуникативных взаимоотношений среди людей. Способность смотреть и видеть, слушать и слышать – вот, что ведёт к взаимопониманию, позволяет перенаправить преисполненный бурлящими эмоциями фокус восприятия на человека вообще, а не на его, скажем, ступни. Только ориентация на максимально возможную откровенность, справедливость и следование основным общечеловеческим заповедям позволит сделать процесс исцеления по истине праведным.

Автор: Михаил Колпинский

Начнём с психоэмоционального.

Поликлиника начинается с регистратуры, как театр с вешалки. И персонажи, которых с порога встречает пациент, хоть и не являются визитной карточкой медицинского учреждения, но представление и впечатление об этом учреждении формируют. Охранник, санитарка, гардеробщица в восприятии пациента являются звеньями последовательной цепи оказания амбулаторной помощи, и нередко именно они задают тон всему дальнейшему процессу.

Вне всякого сомнения, соблюдение рекомендаций и инструкций, охраняющих порядок, чистоту и покой лечебного учреждения, — дело важное, и стремление им следовать – похвально. Но порой излишнее рвение со стороны младшего медицинского персонала приводит к полному коммуникативному диссонансу. Обратившийся в медучреждение человек отягощён своей проблемой, плохо себя чувствует, и зачастую всё происходящее воспринимает острее, чем воспринял бы в иной ситуации.  Таким образом, взаимоотношения пациента с врачом часто оказываются испорчены, что называется, с порога.

Перейдём к лечебному процессу.

Бесконечная череда подписей, согласий, отказов, ознакомлений — всё это не просто мешает лечению: подобная бумажная волокита существенно умаляет шансы построения адекватного диалога и возникновения доверительных отношений между врачом и пациентом. Прибавим к этому лимит времени: 10 минут на непосредственный контакт с медиком, в ожидании которого пациент проводит в очереди у дверей кабинета 2-3 часа! Это бесконечное ожидание подавляет волю, деформирует восприятие, лишает контакт медика и пациента самого важного — человечности.

Современная действительность такова, что в ней забыто о мощнейшей исцеляющей силе вербального воздействия на организм. Выражение «слово лечит» стало архаизмом, вытесненным сегодняшними реалиями, и лечебный процесс в итоге остался чем-то урезанным, неким незавершённым действом. И это невозможно компенсировать за счёт материальной составляющей, какой бы продуманной и высокотехнологичной она не была.

Но где тут, на фоне чётко обозначенных клинических рекомендаций и стандартов лечения, остановиться хотя бы на мгновение, перевести дух и вспомнить об истинном призвании человека, облачённого в белый халат — о призвании служить, работать исключительно на благо людей, а не двигаться в колее установленных и утверждённых формуляров.

Современные врачи каждую минуту вынуждены опасаться бремени ответственности за то, чего ещё даже не совершили, за то, что от них может и не зависеть. Усталость – не та, что сопровождает осознание завершённости дела и удовлетворённость – а раздражённая и опустошающая изнутри, порождённая неопределённостью окружающей действительности, завладевает сознанием, и у врача часто просто нет сил поднять глаза и оторваться от электронно-рукописной деятельности. Именно эта деятельность волей чьих-то недальновидных решений превалирует сейчас в лечебном процессе. Тот самый взгляд, что когда-то мог моментально и практически безошибочно выявить патологию, прочитать в глазах пациента гораздо больше, чем сам пациент мог сообщить врачу, теперь сфокусирован на мониторе с бесчисленными лабиринтами кликов и паспортных данных. Без них лечебный процесс по умолчанию признаётся несостоятельным, а квалификация специалиста, не умеющего жонглировать номерами паспортов, полисов, СНИЛСов и медицинских карт подвергается глубочайшему рассмотрению на предмет его профессиональной пригодности.

В медицине произошла чудовищная подмена приоритетов, тотальная ломка вчерашних безоговорочных идеалов, идёт необратимый деструктивный процесс, начисто разрушающий основы клинического мышления. Медикам навязывают так называемое “рамочное” представление о болезни, закодированное буквенно-цифровыми аббревиатурами. В свою очередь в сознании врачей в ответ на происходящее возникает ирония, зачастую циничная, которая в дальнейшем сменяется либо глубокой апатией, либо нетерпимым раздражением по мелочам.

Нередко врач, подавленный физически и морально, погружается в состояние некого ступора.  Острое осознание несовершенства имеющихся в его распоряжении лечебно-диагностических и организационно-правовых возможностей, элементарной нехватки времени на пациента и собственной беспомощности приводит к временной потере контроля над всем происходящим как с пациентом, так и с ним самим. Полное истощение резервно-компенсаторных возможностей организма не заставляет себя долго ждать, и возникает состояние, которое на практике обозначается кратко и лаконично: доктор “поплыл”.

Нет ничего удивительного в том, что перегрузка, вызванная хаотичным нагромождением как профильных, так и не имеющих ничего общего с лечебной деятельностью моментов, переключает внимание специалиста с пациента  на предметы второстепенной важности:  те, что сопровождают сам лечебный процесс, но ни в коей степени не определяют его как таковой.  И даже такая мелочь, как непреднамеренное отсутствие сменной обуви или полиэтиленовых бахил у обратившегося за амбулаторной помощью пациента в одночасье может определить судьбу всего предстоящего лечения отнюдь не в положительную сторону. Мало того, это может спровоцировать – в качестве ответной реакции на требование – не менее бурный эмоциональный взрыв со стороны пациента. И это при том, что элементарное требование надеть бахилы изначально и врачу, и пациенту могло представляться обоснованным и законным.  Но поставленное в силу подмены приоритетов во главу угла, представленное как самоцель, оно ведёт к непредсказуемым эмоциональным реакциям и сводит на нет главную цель встречи врача и пациента. Вся мощь паровозного пара уходит в гудок.

 Люди не просто разучились понимать друг друга – зачастую мы даже не видим своего собеседника, а ведь именно открытый взгляд и готовность к восприятию является основой коммуникативных взаимоотношений среди людей. Способность смотреть и видеть, слушать и слышать – вот, что ведёт к взаимопониманию, позволяет перенаправить преисполненный бурлящими эмоциями фокус восприятия на человека вообще, а не на его, скажем, ступни. Только ориентация на максимально возможную откровенность, справедливость и следование основным общечеловеческим заповедям позволит сделать процесс исцеления по истине праведным.

Автор: Михаил Колпинский