Замминистра здравоохранения Армении: у нас наркомании как таковой нет

Вице-премьер Республики Армении Ваче Габриелян, выступая на Международном конгрессе промышленников и предпринимателей, подвел первые итоги вступления страны в Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Чиновник, в частности, отметил, что за прошедший год Армения повысила свои позиции в индикаторе Всемирного банка, а номенклатура экспорта заметно расширилась. Иными словами, Армения уже оценила экономический эффект от вступления в ЕАЭС. Заместитель министра здравоохранения Армении Гагик Мириджанян в интервью Vademecum рассказал о том, что дала интеграция в ЕАЭС отрасли, как армянские регуляторы ужесточают требования к производителям и ритейлерам фармацевтической и медицинской продукции и почему частная медицина развивается быстрее государственной. 

– Вы солидарны с вице-премьером республики в оценке результатов вступления Армении в ЕАЭС?

– Безусловно. Но если говорить о фармацевтической и медицинской индустрии, то процесс интеграции только начинается. В прошлом году президенты стран зоны ЕАЭС подписали договор о формировании единого реестра фармпрепаратов, медизделий и медоборудования в зоне ЕАЭС. Сейчас мы совместно с коллегами из других государств-партнеров завершаем формирование этого перечня, после чего наши производители смогут полноценно работать в этой зоне. Мы рассчитываем, что вступление в ЕАЭС даст толчок нашей фармпромышленности, которая в Армении развивается со времен Советского Союза. Сейчас у нас, например, 19 фармпроизводителей, самые крупные – «Ликвор», «Фарматек», «Арпимед». Они работают по GMP-стандарту и соответствуют международным требованиям. Мы надеемся, что, как только будет сформирован единый реестр ЕАЭС, они смогут выйти и на другие рынки, в том числе российский, соответственно значительно увеличится доля экспорта этой продукции. Государство в Армении сейчас всеми способами помогает производителям, например, льготами – отечественные производители у нас не платят те пошлины, которые платят импортеры. То есть мы им даем во всем «зеленый свет», консультируем, как вести себя в зоне ЕАЭС, способствуем тому, чтобы этот сегмент экономики у нас расширился и оказался на более высоком уровне, чем он есть сейчас.

– А пока формируется перечень, какой-то эффект от вступления в ЕАЭС вы наблюдаете?

– Да, конечно. Например, мы видим значительный интерес со стороны зарубежных фармкомпаний к локализации производства в Армении. Сейчас очень активизировалась иранская сторона – наши соседи. Думаю, что совместные компании с ними будут созданы на территории Армении, и не только в области фармпроизводства, но и в медицинской промышленности. Зарубежные игроки сейчас воспринимают Армению как плацдарм в зоне ЕАЭС.

– Какова сейчас доля отечественной фармпродукции на рынке Армении?

– Зависит от категории продукции. Если, например, рассматривать физрастворы, капли для носа, для глаз, другие недорогие препараты, то это только отечественное производство, потому что они дешевле импортных и не уступают им по качеству. Более дорогие препараты, как правило, импортные. Но в целом примерно треть рынка, или более $60 млн, – отечественная продукция.

– Продукция отечественного производства имеет преференции, позволяющие ей иметь такую долю на рынке?

– У нас принят закон, по которому в случае, если на госзакупках поставщики предлагают равную цену на один и тот же препарат, приоритет отдается отечественному. Это стало важным стимулом развития для нашего фармпроизводства. Доля отечественных препаратов выросла минимум на 30–40%. Кроме того, в отличие от России, у нас разрешен параллельный импорт лекарственных препаратов, что влияет на уровень их рыночных цен и делает конкурентоспособной отечественную продукцию.

– В России, как вы наверняка знаете, цены на ЖНВЛП регулируются государством, а в Армении используется такой инструмент?

– В данный момент нет. Сейчас пишется новый закон, который как раз вводит такую норму. Это сильный, качественный проект, над которым работали международные эксперты. Документ регулирует социальные препараты, утверждает перечень. Сейчас с этим документом мы уже прошли первое чтение в парламенте, а это уже 90% пути. Если пройдем второе чтение, то его уже автоматически подписывает президент.

– Вы не раз заявляли о выдающемся опыте Армении в борьбе с ВИЧ, «чума ХХ века» уже побеждена в отдельно взятой стране?

– Был ряд эффективных программ Всемирного банка, ЮНЭЙДС, а также отдельных правительственных программ, направленных на борьбу с инфекцией. Сейчас часть этих программ заканчивается, и мы находимся в процессе обсуждения объема средств, которые будут направлены на борьбу с ВИЧ в этом году. Думаю, что к концу мая – началу июня этот вопрос будет решен. Кроме того, есть некоторые особенности заболеваемости именно в Армении. Например, если во всем мире основной драйвер ВИЧ – наркоманы, то у нас как таковой наркомании нет. Первый ВИЧ еще в 1988 году был зафиксирован от мигрантов, и сейчас основная группа риска у нас – трудовые мигранты.

– Для производителей медизделий преференции при госзакупках в Армении существуют?

– До входа в состав зоны ЕАЭС медизделия вообще не регистрировались. Компании просто выводили их на рынок, и все. Сейчас, основываясь на опыте других стран, мы работаем над этим вопросом и планируем качественно использовать его в Армении.

– А БАДы?

– Вопросами БАДов у нас занимается Министерство сельского хозяйства.

– Как в Армении построена система госгарантий оказания медпомощи?

– Обязательной медицинской страховки в Армении нет. У нас такая помощь заложена в один из видов социального страхования, когда государство платит за больного человека, который относится к одной из социальных групп: инвалиды, дети, беременные женщины. Военные, полицейские, учителя тоже получают бесплатную помощь. Всего на эти цели направляется более $167 млн в год.

– На какую социальную группу расходуется основная доля средств?

– На материнство и детство – более 50%. Мы вкладываем столько средств в материнство и детство, чтобы поднять демографические показатели. На втором месте – госслужащие.

– Каковы основные параметры рынка частных медуслуг?

– Если мерить в деньгах, окажется, что коммерческий сектор даже больше государственного. Всего примерно $200–300 млн. Точных исследований у нас нет, поскольку смысл всего здравоохранения это все-таки здоровое население, а не цифры. У нас, можно сказать, превалирует частная медицина. Люди лечатся за счет своих собственных средств. Кроме того, государство выделяет определенную сумму денег частным клиникам, и население Армении получает бесплатную медицинскую помощь в частных центрах.

– Насколько развит сетевой формат?

– Как таковых, сетей клиник у нас нет. Но есть крупные высококвалифицированные медицинские центры, оборудованные по последнему слову техники. Такие клиники есть в каждом регионе Армении, существуют регионы, где такая клиника работает в каждом городе. Все эти центры были построены за счет государства.

– Активный рост частного сектора предполагает развитие медтуризма?

– Это новое направление, которое мы очень хотим совершенствовать и работаем над этим. У нас есть приоритетные направления, которые мы точно будем развивать. Это стоматология, ЭКО – у нас 88%-ная рождаемость после ЭКО, причем в основном двойни, как ни странно. И конечно, курортология, все наши санатории отремонтированы, в отличном состоянии и способны принять зарубежных медицинских туристов.