«Я не вор и не маньяк»: Как люди с ВИЧ добиваются разрешения на усыновление

Законопроект, который ведомство вынесло на обсуждение, позволит судам индивидуально и взвешенно подходить к каждой конкретной ситуации. В частности, предлагается разрешить усыновление тем, кто уже проживает с ребенком, — речь идет о ближайших родственниках. Но усыновить ребенка, к примеру, из детского дома людям с ВИЧ по-прежнему не дадут.

 Общественные организации и сами ВИЧ-инфицированные, между тем, считаю, что подобный запрет вообще стоит исключить из Семейного кодекса.

Дискуссия вокруг поправок в Семейный кодекс возникла не вдруг. В июне этого года Конституционный суд (КС) признал незаконным запрет на усыновление ребенка женщине с ВИЧ-инфекцией и гепатитом С. Из материалов суда известно, что семейная пара Римма и Константин (имена изменены) из Подмосковья воспитывали трехлетнего сына. В 2012 году Римму заразили ВИЧ и гепатитом в больнице — забеременеть и родить самостоятельно она уже не могла. В результате мальчик был зачат с помощью искусственного оплодотворения. Биологическим отцом является Константин, а вот выносила ребенка его родная сестра (она сразу отказалась от прав).

Ребенок жил в семье супругов. Однако, когда Римма обратилась в органы опеки, чтобы усыновить его, ей отказали. Причина — инфекционные заболевания. При этом суд первой инстанции не удовлетворило, что Римма добросовестно проходила лечение от ВИЧ и гепатита. Так семья в итоге дошла до КС: там согласились с тем, что нарушаются права матери и ребенка.

Похожая история произошла и в Красноярске. В октябре 2017-го в семье Петровых (фамилия изменена) случилась трагедия: умерла мама, воспитывавшая девятилетнего мальчика. Опеку над ребенком решила взять родная бабушка, которая с первых его дней также была рядом и помогала в воспитании. Руководитель администрации района не возражал против этого, но через полгода изменил свою позицию, поскольку у потенциальной опекунши обнаружили ВИЧ-инфекцию.

Делом занимался адвокат Владимир Васин. Он рассказал, что администрация не учитывала ничего, кроме диагноза: ни положительные характеристики с мест работы, ни хорошие бытовые условия для жизни и развития ребенка, ни мнение самого мальчика. Не учитывался, по его словам, и тот факт, что бабушка следит за здоровьем и состоит на диспансерном учете, где получает необходимую терапию. Без внимания остался и еще один важный момент: на фоне терапии есть положительная динамика, ремиссия в заболевании. По состоянию здоровья женщина не опасна для окружающих. Органы опеки, говорит юрист, тоже были не против усыновления.

«Во-первых, ВИЧ-инфекция не является чем-то ужасным, что не позволяет жить полноценно. Во-вторых, в российской судебной практике уже было несколько случаев, когда отказ в усыновлении удавалось оспорить. А в третьих, когда я начал заниматься этим конкретным случаем, узнал, что в Подмосковье похожее дело — рассматривается в Конституционном суде. Поэтому мы просили наш местный суд подождать, и хорошо, что встретили понимание: в итоге постановление КС помогло нам. Опеку разрешили», — говорит Васин.

Он уточняет, что свое первоначальное решение администрация резко изменила из-за анонимки, которую прислали в опеку: «Не исключено, что кто-то был лично негативно настроен, поэтому хотел совершить зло. Однако женщина хорошая — ребенка воспитывала с рождения. По сути, это была формальность. Теперь внук доволен, бабушка тоже».

По следам решений КС и Октябрьского райсуда Красноярска Министерство просвещения России опубликовало для общественного обсуждения поправки в Семейный кодекс, которые дают возможность людям с ВИЧ и гепатитом С быть приемными родителями при условии, что этот ребенок — родственник, не из детского дома. По мнению инициаторов, полный запрет на усыновление детей нарушает права человека. Текст документа был доступен для комментирования до 23 сентября на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов.

Общественники, которые занимаются проблемами ВИЧ-инфицированных, в свою очередь, утверждают, что готовящиеся поправки, хоть и показывают рост правовой грамотности в государстве, сильно ситуацию не изменят. И призывают позволить людям с ВИЧ брать под опеку не только родственных детей, но и тех, кого они раньше не знали и не видели (из дома малютки, из детдома и так далее).

«КС признал конкретный случай, но общество ожидало более универсальное решение: например, Минздрав предлагал в принципе вычеркнуть ВИЧ-инфекцию как препятствие в усыновлении. Вирус иммунодефицита человека не считается опасным, передача происходит не через воздух или общие носители, а в частном порядке — только половым путем. Даже через порезанный палец на кухне не заразишься», — рассуждает исполнительный директор фонда «СПИД-Центр» Сергей Абдурахманов.

Москвичке Александре почти 30 лет, своих детей у нее нет, она хотела взять ребенка из детдома. Александра рассказала, что еще в студенческие годы стала волонтером в благотворительном фонде и ходила в приюты — помогала воспитанникам.

«Тогда у меня сформировалась четкая гражданская позиция — каким бы хорошим ни был детский дом, ребенку лучше всего находиться в семье. Я приняла решение усыновить своего первенца, более того, взять такого, у которого заведомо меньше шансов на усыновление, к примеру, из-за врожденных заболеваний или дефектов», — говорит она.

Александра даже прошла обучение в школе приемных родителей, начала формировать условия для будущего ребенка — копила деньги, обустроила дом, прошла диспансеризацию… Тогда-то и узнала, что у нее ВИЧ. Заразилась от партнера, с которым планировала создавать семью. Мужчина тоже не знал, что у него положительный статус.

«Пять месяцев я живу с этой информацией, которая, конечно, разрушила все мои планы. В школе приемных родителей ВИЧ стоял на одном уровне с туберкулезом, психическими отклонениями, гепатитом. Я понимаю, что теперь дорога к усыновлению для меня закрыта», — сожалеет Александра.

Она считает, что «ВИЧ недостоин того, чтобы быть в этом списке»: «Я не асоциальный человек, хорошо зарабатываю. Образованная, могу многое дать ребенку. И мне обидно, что теперь я выброшена из общества, хотя я не вор, не грабитель, не маньяк. Но мне не доверяют ребенка. А ведь с точки зрения медицины грибок на ногтях намного страшнее, чем эти три страшные буквы — ВИЧ».

Александра активно ищет положительные стороны для усыновления в своем статусе. «Мне необходимо тщательнее следить за здоровьем, проходить обследования. Я стала ответственной, серьезнее отношусь к своей жизни, что нельзя не учитывать. Структурирование жизни благодаря терапии — плюс в воспитании ребенка», — полагает она.

Саша не спешит заявить миру о своем недуге — опасается негативной реакции. Однако она не готова навсегда отказываться от планов на усыновление и заверяет, что еще поборется.

«Зная об инфекции, люди ошибочно закрывают глаза на биографию, личные качества и тот факт, что вирус приживается к любому человеку. Вирусу все равно. А в обществе людей с ВИЧ считают теми, к кому уровень доверия априори ниже. Здесь не идет никакой речи о медицине или научном обосновании. Только стигма, стереотип, субъективное отношение», — уверен исполнительный директор фонда «СПИД-Центр» Сергей Абдурахманов.

Абдурахманов обращает внимание на то, что большой процент девушек получает ВИЧ от своего первого партнера или мужа, а значит, нельзя говорить о распущенном образе жизни. «ВИЧ-статус не делает человека ни лучше, ни хуже, он относится не к категории морали, а только к категории здоровья», — резюмирует эксперт.

Законопроект, который ведомство вынесло на обсуждение, позволит судам индивидуально и взвешенно подходить к каждой конкретной ситуации. В частности, предлагается разрешить усыновление тем, кто уже проживает с ребенком, — речь идет о ближайших родственниках. Но усыновить ребенка, к примеру, из детского дома людям с ВИЧ по-прежнему не дадут.

 Общественные организации и сами ВИЧ-инфицированные, между тем, считаю, что подобный запрет вообще стоит исключить из Семейного кодекса.

Дискуссия вокруг поправок в Семейный кодекс возникла не вдруг. В июне этого года Конституционный суд (КС) признал незаконным запрет на усыновление ребенка женщине с ВИЧ-инфекцией и гепатитом С. Из материалов суда известно, что семейная пара Римма и Константин (имена изменены) из Подмосковья воспитывали трехлетнего сына. В 2012 году Римму заразили ВИЧ и гепатитом в больнице — забеременеть и родить самостоятельно она уже не могла. В результате мальчик был зачат с помощью искусственного оплодотворения. Биологическим отцом является Константин, а вот выносила ребенка его родная сестра (она сразу отказалась от прав).

Ребенок жил в семье супругов. Однако, когда Римма обратилась в органы опеки, чтобы усыновить его, ей отказали. Причина — инфекционные заболевания. При этом суд первой инстанции не удовлетворило, что Римма добросовестно проходила лечение от ВИЧ и гепатита. Так семья в итоге дошла до КС: там согласились с тем, что нарушаются права матери и ребенка.

Похожая история произошла и в Красноярске. В октябре 2017-го в семье Петровых (фамилия изменена) случилась трагедия: умерла мама, воспитывавшая девятилетнего мальчика. Опеку над ребенком решила взять родная бабушка, которая с первых его дней также была рядом и помогала в воспитании. Руководитель администрации района не возражал против этого, но через полгода изменил свою позицию, поскольку у потенциальной опекунши обнаружили ВИЧ-инфекцию.

Делом занимался адвокат Владимир Васин. Он рассказал, что администрация не учитывала ничего, кроме диагноза: ни положительные характеристики с мест работы, ни хорошие бытовые условия для жизни и развития ребенка, ни мнение самого мальчика. Не учитывался, по его словам, и тот факт, что бабушка следит за здоровьем и состоит на диспансерном учете, где получает необходимую терапию. Без внимания остался и еще один важный момент: на фоне терапии есть положительная динамика, ремиссия в заболевании. По состоянию здоровья женщина не опасна для окружающих. Органы опеки, говорит юрист, тоже были не против усыновления.

«Во-первых, ВИЧ-инфекция не является чем-то ужасным, что не позволяет жить полноценно. Во-вторых, в российской судебной практике уже было несколько случаев, когда отказ в усыновлении удавалось оспорить. А в третьих, когда я начал заниматься этим конкретным случаем, узнал, что в Подмосковье похожее дело — рассматривается в Конституционном суде. Поэтому мы просили наш местный суд подождать, и хорошо, что встретили понимание: в итоге постановление КС помогло нам. Опеку разрешили», — говорит Васин.

Он уточняет, что свое первоначальное решение администрация резко изменила из-за анонимки, которую прислали в опеку: «Не исключено, что кто-то был лично негативно настроен, поэтому хотел совершить зло. Однако женщина хорошая — ребенка воспитывала с рождения. По сути, это была формальность. Теперь внук доволен, бабушка тоже».

По следам решений КС и Октябрьского райсуда Красноярска Министерство просвещения России опубликовало для общественного обсуждения поправки в Семейный кодекс, которые дают возможность людям с ВИЧ и гепатитом С быть приемными родителями при условии, что этот ребенок — родственник, не из детского дома. По мнению инициаторов, полный запрет на усыновление детей нарушает права человека. Текст документа был доступен для комментирования до 23 сентября на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов.

Общественники, которые занимаются проблемами ВИЧ-инфицированных, в свою очередь, утверждают, что готовящиеся поправки, хоть и показывают рост правовой грамотности в государстве, сильно ситуацию не изменят. И призывают позволить людям с ВИЧ брать под опеку не только родственных детей, но и тех, кого они раньше не знали и не видели (из дома малютки, из детдома и так далее).

«КС признал конкретный случай, но общество ожидало более универсальное решение: например, Минздрав предлагал в принципе вычеркнуть ВИЧ-инфекцию как препятствие в усыновлении. Вирус иммунодефицита человека не считается опасным, передача происходит не через воздух или общие носители, а в частном порядке — только половым путем. Даже через порезанный палец на кухне не заразишься», — рассуждает исполнительный директор фонда «СПИД-Центр» Сергей Абдурахманов.

Москвичке Александре почти 30 лет, своих детей у нее нет, она хотела взять ребенка из детдома. Александра рассказала, что еще в студенческие годы стала волонтером в благотворительном фонде и ходила в приюты — помогала воспитанникам.

«Тогда у меня сформировалась четкая гражданская позиция — каким бы хорошим ни был детский дом, ребенку лучше всего находиться в семье. Я приняла решение усыновить своего первенца, более того, взять такого, у которого заведомо меньше шансов на усыновление, к примеру, из-за врожденных заболеваний или дефектов», — говорит она.

Александра даже прошла обучение в школе приемных родителей, начала формировать условия для будущего ребенка — копила деньги, обустроила дом, прошла диспансеризацию… Тогда-то и узнала, что у нее ВИЧ. Заразилась от партнера, с которым планировала создавать семью. Мужчина тоже не знал, что у него положительный статус.

«Пять месяцев я живу с этой информацией, которая, конечно, разрушила все мои планы. В школе приемных родителей ВИЧ стоял на одном уровне с туберкулезом, психическими отклонениями, гепатитом. Я понимаю, что теперь дорога к усыновлению для меня закрыта», — сожалеет Александра.

Она считает, что «ВИЧ недостоин того, чтобы быть в этом списке»: «Я не асоциальный человек, хорошо зарабатываю. Образованная, могу многое дать ребенку. И мне обидно, что теперь я выброшена из общества, хотя я не вор, не грабитель, не маньяк. Но мне не доверяют ребенка. А ведь с точки зрения медицины грибок на ногтях намного страшнее, чем эти три страшные буквы — ВИЧ».

Александра активно ищет положительные стороны для усыновления в своем статусе. «Мне необходимо тщательнее следить за здоровьем, проходить обследования. Я стала ответственной, серьезнее отношусь к своей жизни, что нельзя не учитывать. Структурирование жизни благодаря терапии — плюс в воспитании ребенка», — полагает она.

Саша не спешит заявить миру о своем недуге — опасается негативной реакции. Однако она не готова навсегда отказываться от планов на усыновление и заверяет, что еще поборется.

«Зная об инфекции, люди ошибочно закрывают глаза на биографию, личные качества и тот факт, что вирус приживается к любому человеку. Вирусу все равно. А в обществе людей с ВИЧ считают теми, к кому уровень доверия априори ниже. Здесь не идет никакой речи о медицине или научном обосновании. Только стигма, стереотип, субъективное отношение», — уверен исполнительный директор фонда «СПИД-Центр» Сергей Абдурахманов.

Абдурахманов обращает внимание на то, что большой процент девушек получает ВИЧ от своего первого партнера или мужа, а значит, нельзя говорить о распущенном образе жизни. «ВИЧ-статус не делает человека ни лучше, ни хуже, он относится не к категории морали, а только к категории здоровья», — резюмирует эксперт.