«Виновным себя не признаю и буду бороться до последнего»
Летом 2020 года пациент проходил обследование перед плановой госпитализацией, ему требовалась повторная операция на аортальном клапане по поводу декомпенсированного стеноза. На рентгеновской компьютерной томографии были выявлены изменения в лёгких, которые могли быть вызваны вирусным поражением, в том числе и поражением covid-19. Снимок «прочитал» Максим Самигуллин. Лечащий врач на основании результатов КТ отложил плановую госпитализацию и отправил пациента на амбулаторное лечение. Через неделю вызванный на дом терапевт дал направление в стационар. Мужчину положили в инфекционный госпиталь клинической больницы. Однако уже на следующий день (поскольку ковид так и не подтвердился) перевели в другое медучреждение, сотрудники которого заявили, что не оказывают помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Закончилось тем, что у пациента взяли отказ от госпитализации. Ещё через несколько дней состояние мужчины ухудшилось до критического, его экстренно госпитализировали, но не спасли. В заключении патологоанатома сказано, что причиной смерти стала «сердечно-легочная декомпенсация, связанная с пороком сердца, хроническая ишемическая болезнь сердца на фоне сопутствующей коронавирусной инфекции». Последний ПЦР-тест на коронавирус, в отличие от всех предыдущих, оказался положительным.
Жена умершего обратилась в следственный комитет с просьбой разобраться в обстоятельствах смерти мужа. Максим Самигуллин, поначалу проходивший по делу в качестве одного из свидетелей, в какой-то момент оказался главным подозреваемым.
Следствие решило, что рентгенолог неверно интерпретировал снимок, указав меньшую площадь поражения лёгких. По выводам двух судебно-медицинских экспертиз, инициированных следственным комитетом, было установлено, что у больного пострадало 70% лёгочной ткани, а не 50% (как это указано в заключении Максима Самигуллина). Между якобы «ошибкой» рентгенолога и смертью пациента судмедэксперт усмотрел прямую причинно-следственную связь, почему-то исключив из обстоятельств произошедшего всю цепочку обследований, анализов, действий других врачей и прочих факторов. Не говоря уже о том, что не учтён временной разрыв в две недели, которые прошли между заключением рентгенолога и моментом смерти пациента: за такой период клиническая картина может измениться до неузнаваемости.
«Эксперты заявили, если бы я в своем заключении указал площадь поражения легких 70%, а не 50%, то пациент был бы сразу госпитализирован в ковидный госпиталь, и вероятность летального исхода была бы минимальной, – поясняет Максим Самигуллин. – СК и судебно-медицинские эксперты категорически не приняли во внимание, что врач-рентгенолог не ставит диагноз пациенту, не оценивает его состояние, не принимает решений, касающихся его здоровья, лечения и маршрутизации. Две экспертизы, инициированные СК, были абсолютно одинаковыми, содержали одни и те же заключения, одни и те же выводы. Планировалось, что вторая экспертиза будет с вопросами со стороны защиты к экспертам, но следственный комитет нам не дал задать свои вопросы. Просто провели вторую экспертизу без нашего участия. В составе комиссии было пять человек, из них всего один – врач-рентгенолог. Причём это врач без высшей категории, с небольшим стажем работы. И у неё не было системы автоматического подсчёта площади поражения лёгких, установленной на рабочей станции врача. То есть, она определяла «на глаз», это субъективная оценка, нет никакой гарантии, что её выводы верны».
По мнению медицинского эксперта Артёма Зуева, есть один важный момент – согласно Временным методическим рекомендациям профилактики, диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), действующим на тот период, госпитализация пациента предусматривалась при 25%-35% поражения к обеих легких.
«То есть даже описание снимка, сделанное Самигулиным, предполагало госпитализацию пациента в стационар. И решение о госпитализации никогда не принимает рентгенолог (за исключением, когда он в поликлинике был бы единственным врачом), решение о госпитализации принимает лечащий врач. При отсутствии специфического этиотропного лечения коронавирусной инфекции, как в 2020, так и на настоящее время, за две недели болезнь развивалась бы независимо от ошибочного описания снимка и даже предложенного амбулаторного лечения (это ведь тоже метод лечения, его не выгнали и не отказали в помощи). Так почему же именно рентгенолог вдруг стал обвиняемым в этой истории? – по нашему мнению, это эксперименты следственных методик и мышления. Позиция следователей, что есть смерть в медицине, значит должен быть виновный и приводит к подобным изыскания», — заключил Зуев.
В защиту коллеги высказались высококвалифицированные рентгенологи республики Татарстан, заявив о своём несогласии с доводами о неверной интерпретации снимков и другими доводами следствия. Сам Максим Самигуллин обратился с петицией о прекращении уголовного преследования к президенту Российской Федерации В. В. Путину, генеральному прокурору России И. В. Краснову и председателю СК России А. И. Бастрыкину. Несмотря на всё это следствие продолжается. Если прокуратура утвердит обвинительное заключение, дело направят в суд.
«Прокуратура вернула дело в СК на дорасследование, выявив существенные нарушения уголовного процессуального законодательства, – пояснил Медицинской России Максим Самигуллин. – Но детально с причинами возврата меня никто не ознакомил. Хотя по закону я имею на это право. Уже около года я живу в стрессе. Продолжаю работать. Все врачи меня поддерживают, потому что понимают: это беспредел, который может коснуться любого из нас. Виновным себя я не признаю и буду бороться до последнего».
Летом 2020 года пациент проходил обследование перед плановой госпитализацией, ему требовалась повторная операция на аортальном клапане по поводу декомпенсированного стеноза. На рентгеновской компьютерной томографии были выявлены изменения в лёгких, которые могли быть вызваны вирусным поражением, в том числе и поражением covid-19. Снимок «прочитал» Максим Самигуллин. Лечащий врач на основании результатов КТ отложил плановую госпитализацию и отправил пациента на амбулаторное лечение. Через неделю вызванный на дом терапевт дал направление в стационар. Мужчину положили в инфекционный госпиталь клинической больницы. Однако уже на следующий день (поскольку ковид так и не подтвердился) перевели в другое медучреждение, сотрудники которого заявили, что не оказывают помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Закончилось тем, что у пациента взяли отказ от госпитализации. Ещё через несколько дней состояние мужчины ухудшилось до критического, его экстренно госпитализировали, но не спасли. В заключении патологоанатома сказано, что причиной смерти стала «сердечно-легочная декомпенсация, связанная с пороком сердца, хроническая ишемическая болезнь сердца на фоне сопутствующей коронавирусной инфекции». Последний ПЦР-тест на коронавирус, в отличие от всех предыдущих, оказался положительным.
Жена умершего обратилась в следственный комитет с просьбой разобраться в обстоятельствах смерти мужа. Максим Самигуллин, поначалу проходивший по делу в качестве одного из свидетелей, в какой-то момент оказался главным подозреваемым.
Следствие решило, что рентгенолог неверно интерпретировал снимок, указав меньшую площадь поражения лёгких. По выводам двух судебно-медицинских экспертиз, инициированных следственным комитетом, было установлено, что у больного пострадало 70% лёгочной ткани, а не 50% (как это указано в заключении Максима Самигуллина). Между якобы «ошибкой» рентгенолога и смертью пациента судмедэксперт усмотрел прямую причинно-следственную связь, почему-то исключив из обстоятельств произошедшего всю цепочку обследований, анализов, действий других врачей и прочих факторов. Не говоря уже о том, что не учтён временной разрыв в две недели, которые прошли между заключением рентгенолога и моментом смерти пациента: за такой период клиническая картина может измениться до неузнаваемости.
«Эксперты заявили, если бы я в своем заключении указал площадь поражения легких 70%, а не 50%, то пациент был бы сразу госпитализирован в ковидный госпиталь, и вероятность летального исхода была бы минимальной, – поясняет Максим Самигуллин. – СК и судебно-медицинские эксперты категорически не приняли во внимание, что врач-рентгенолог не ставит диагноз пациенту, не оценивает его состояние, не принимает решений, касающихся его здоровья, лечения и маршрутизации. Две экспертизы, инициированные СК, были абсолютно одинаковыми, содержали одни и те же заключения, одни и те же выводы. Планировалось, что вторая экспертиза будет с вопросами со стороны защиты к экспертам, но следственный комитет нам не дал задать свои вопросы. Просто провели вторую экспертизу без нашего участия. В составе комиссии было пять человек, из них всего один – врач-рентгенолог. Причём это врач без высшей категории, с небольшим стажем работы. И у неё не было системы автоматического подсчёта площади поражения лёгких, установленной на рабочей станции врача. То есть, она определяла «на глаз», это субъективная оценка, нет никакой гарантии, что её выводы верны».
По мнению медицинского эксперта Артёма Зуева, есть один важный момент – согласно Временным методическим рекомендациям профилактики, диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), действующим на тот период, госпитализация пациента предусматривалась при 25%-35% поражения к обеих легких.
«То есть даже описание снимка, сделанное Самигулиным, предполагало госпитализацию пациента в стационар. И решение о госпитализации никогда не принимает рентгенолог (за исключением, когда он в поликлинике был бы единственным врачом), решение о госпитализации принимает лечащий врач. При отсутствии специфического этиотропного лечения коронавирусной инфекции, как в 2020, так и на настоящее время, за две недели болезнь развивалась бы независимо от ошибочного описания снимка и даже предложенного амбулаторного лечения (это ведь тоже метод лечения, его не выгнали и не отказали в помощи). Так почему же именно рентгенолог вдруг стал обвиняемым в этой истории? – по нашему мнению, это эксперименты следственных методик и мышления. Позиция следователей, что есть смерть в медицине, значит должен быть виновный и приводит к подобным изыскания», — заключил Зуев.
В защиту коллеги высказались высококвалифицированные рентгенологи республики Татарстан, заявив о своём несогласии с доводами о неверной интерпретации снимков и другими доводами следствия. Сам Максим Самигуллин обратился с петицией о прекращении уголовного преследования к президенту Российской Федерации В. В. Путину, генеральному прокурору России И. В. Краснову и председателю СК России А. И. Бастрыкину. Несмотря на всё это следствие продолжается. Если прокуратура утвердит обвинительное заключение, дело направят в суд.
«Прокуратура вернула дело в СК на дорасследование, выявив существенные нарушения уголовного процессуального законодательства, – пояснил Медицинской России Максим Самигуллин. – Но детально с причинами возврата меня никто не ознакомил. Хотя по закону я имею на это право. Уже около года я живу в стрессе. Продолжаю работать. Все врачи меня поддерживают, потому что понимают: это беспредел, который может коснуться любого из нас. Виновным себя я не признаю и буду бороться до последнего».
