В Петербурге умерла 19-летняя девушка — врачи четырех клиник не сумели поставить диагноз

Выборгский районный суд Петербурга вынес решение по иску матери 19-летней девушки, умершей два года назад в Клинической больнице №122 им. Л.Г. Соколова. В течение двух последних недель жизни юную петербурженку по полису ДМС осматривали специалисты сразу нескольких медучреждений города – Петербургского многопрофильного центра (бывший Многопрофильный центр им. Пирогова, в феврале 2015 года передан СПбГУ), Покровской больницы, «Петербургской неотложки», а также 122-й больницы, но никто из врачей не смог поставить ей верный диагноз и распознать признаки смертельно опасного заболевания. Более того, медики даже не видели необходимости в госпитализации пациентки.

Мать девушки уверена, что «каждый из них действовал в русле стереотипа о невозможности серьёзного заболевания у молодой активной девушки, никто из них не насторожился, не предпринял никакого диагностического поиска, каждый ставил формальный диагноз, не соответствующий действительности…, не думая, не сопоставляя анамнез, жалобы, ухудшающуюся клиническую и лабораторную картину, полагая, что болезнь пройдёт сама собой или ею займутся на следующем этапе».

Читайте также: Bayer отказался от продажи своего скандально известного контрацептива почти во всех странах

На протяжении второй половины 2015 года Ира (имя изменено — Прим. ред.) принимала выписанный ей акушером-гинекологом поликлиники Петербургского метрополитена комбинированный оральный контрацептив «Джес». В середине октября произошел сбой в приеме препарата, начались кровянистые выделения, но особого беспокойства не вызвали. 22 октября девушка почувствовала боли в области спины, которые со временем локализовались в области ягодицы — девушка начала прихрамывать. 27 октября боли усилились, начала болеть левая часть поясницы, температура поднялась до 38 градусов. С симптомами, похожими на проявление гинекологического заболевания, девушка по полису ДМС была направлена в ту же самую поликлинику. УЗИ не показало гинекологической патологии, однако анализ крови говорил о воспалительном процессе.

В тот день девушку с болями доставили по «Скорой» в Петербургский многопрофильный центр. После осмотра хирург поставил диагноз «миозит большой ягодичной мышцы слева», назначил прием болеутоляющего «Аркоксия», антибиотика «Цифран СТ», «Вольтарен-эмульгель» и «сухое тепло» и отправил пациентку на амбулаторное лечение. Выполненная в том же медцентре компьютерная томография малого таза выявила в мягких тканях левой ягодничной области нечеткость наружного контура большой ягодичной мышцы на протяжении 45 мм и инфильтрацию подкожной клетчатки в этой зоне (проникновение и скопление в тканях веществ или частиц, которые не являются их нормальной составной частью — Прим. ред.), а сама ягодичная мышца была несколько утолщена по сравнению с правой. После КТ девушку осмотрел акушер-гинеколог. И тоже поставил диагноз «миозит большой ягодичной мышцы слева, нарушение менструального цикла в репродуктивном периоде».

«Как следует из инструкции по медицинскому применению комбинированного орального контрацептива «Джес», к серьезным побочным реакциям на прием указанного препарата относится тромбоэмболия (артериальная и венозная). Тем не менее, несмотря на осведомленность о регулярном приеме указанного препарата пациенткой, врачом акушером-гинекологом Санкт-Петербургского многопрофильного центра никакой настороженности в отношении побочных нежелательных реакций, связанных с регулярным применением препарата, проявлено не было», — говорится в исковом заявлении матери.

Благодаря анальгетику боли немного стихли, Ира смогла передвигаться по дому, сидеть за столом и готовиться к занятиям. 31 октября она отправилась в университет сдавать зачет. Но выйдя из метро, начала задыхаться, ощутила сильное сердцебиение. На «Скорой» ее увезли в Покровскую больницу. Там девушке сделали электрокардиографию, УЗИ брюшной полости и почек, рентгенографию лёгких в одной проекции, а также клинический и биохимический анализы крови и анализ мочи. По результатам рентгенографического исследования лёгких, очаговых и инфильтративных изменений не обнаружили, каких либо патологий лёгких и сердца не выявили. На врачебном осмотре тоже ничего не обнаружилось. Однако результаты нового анализа крови говорили о развитии острого воспалительного процесса на фоне снижения иммунитета. Как рассказала мать погибшей, несмотря на результаты лабораторных анализов и жалобы дочери на сильный болевой синдром, сильное сердцебиение и ощущение нехватки воздуха, спустя несколько часов пребывания в приёмном отделении ей установили новый диагноз — «астенический синдром, синусовая тахикардия» и отправили под наблюдение гинеколога по месту жительства. Девушке также рекомендовали прийти на следующий день в поликлинику и повторно сдать клинический анализ крови через 10 дней.

Следующий день, 1 ноября – воскресенье, поликлиника не работала. Иру по-прежнему мучила тахикардия, боль в левой ягодичной мышце усилилась и уже распространилась на спину, но за помощью днем она не стала обращаться. Вечером вновь поднялась температура. Приехавшая около 20.00 «Скорая» сделала пациентке электрокардиограмму, но вновь никаких показаний к госпитализации не обнаружила. В эту же ночь боль распространилась на всю спину справа и весь правый бок. Болеутоляющие перестали помогать и около 6 утра опять вызвали «Скорую». Приехала бригада «Петербургской неотложки» (ООО «ЕР Сервис»). После рассказа о предыдущих обращениях и описания жалоб врач неотложки заподозрил у Иры остеохондроз позвоночника и поставил уже третий диагноз — «дегенеративно-дистрофическое заболевание позвоночника в поясничном отделе». А также рекомендовал её «самостоятельно по состоянию» сходить на консультацию невролога.

После отъезда «Скорой» состояние стремительно ухудшалось. Переговоры со страховой компанией затянулись (напомним, Ира была застрахована по ДМС) и только около 17 часов 2 ноября девушку направили на прием эндокринолога в ту же поликлинику петербургского метрополитена. После осмотра эндокринологом и неврологом поликлиники, очередного рентгенографического исследования Ирине поставили следующий, уже четвертый диагноз — «внебольничная левосторонняя пневмония, инфекционный миокардит». Хотя за несколько часов до этого врач неотложки не выявил у нее никаких изменений в лёгких. Около 22 часов с приема девушку, наконец, госпитализировали в Клиническую больницу №122 им. Л.Г. Соколова — там она провела несколько дней, со 2 по 7 ноября.

Ее лечили на терапевтическом отделении 122-й больницы от пневмонии. Как рассказала мама, самочувствие дочери незначительно, но улучшалось. 5 ноября вместе с друзьями Иры она навестила дочь: «Была активна, жалоб не предъявляла, общалась с друзьями, гуляла по этажу».

6 ноября, в пятницу, разрешили принять душ. «В этот день я её не навещала, мы созвонились вечером, она находилась в палате, предъявляла жалобы на повторное повышение температуры и отсутствие врачебной помощи, и мы договорились, что я приеду к ней в первой половине дня в субботу, — вспоминает женщина. — Утром в субботу, 7 ноября, я долго не могла дозвониться до дочери. Через некоторое время телефон взяла её соседка по палате, которая сообщила мне, что у Иры в палате начались судороги и её перевели в реанимацию. Через час, когда я смогла доехать до больницы, дочь находилась в отделении реанимации, меня к ней не допустили. Через непродолжительное время мне сообщили, что дочь умерла».

Эксперты городского Бюро судебно-медицинской экспертизы, назначенной уже в 2016 году, установили, что смерть девушки наступила в результате прогрессирования имевшегося у неё патологического процесса — илеофеморального тромбоза, ставшего источником формирования тромбов, которые под действием тока крови мигрировали по венозной системе по направлению к сердцу и далее в лёгкие, что проявилось в виде рецидивирующей тромбоэмболии лёгочной артерии и вызвало закупорку её ветвей. Это привело к нарушению дальнейшего кровотока в этих ветвях, развитию в пораженных лёгочных сегментах инфаркт-пневмонии, что в совокупности привело к развитию сердечной и дыхательной недостаточности, ставших непосредственной причиной наступления смерти. При этом давность образования тромбоза левой внутренней подвздошной вены и венозного сплетения малого таза, по заключению судмедэкспертов, составляла не менее 14 суток, а давность образования тромбоэмболии лёгочной артерии (множественных тромбов) — ориентировочный срок от «свежих» тромбов (до суток) до тромбов давностью до 4-7 суток. Судебно-медицинская экспертиза установила, что все четыре медучреждения-ответчики имели возможность выявить илеофеморальный тромбоз и лёгочную тромбоэмболию, если бы они верно оценили совокупность данных о состоянии пациентки (в том числе приём комбинированного гормонального контрацептива «Джес»), ее жалобы и продолжили диагностический поиск. Однако этого не произошло. Более того, экспертная комиссия отметила: «наличие илеофеморального тромбоза, осложнившегося тромбоэмболией лёгочной артерии, является абсолютным противопоказанием к проведению общего массажа тела, поскольку выполнение массажа может явиться фактором, провоцирующим отрыв тромбов от места их локализации (левая внутренняя подвздошная вена) с последующей тромбоэмболией лёгочной артерии». Массаж девушке назначили в Клинической больнице №122.

Как рассказала «Доктору Питеру» Ольга Зиновьева, управляющий партнер Адвокатского бюро «ОНЕГИН», судебно-медицинская экспертная комиссия установила многочисленные дефекты диагностики, допущенные в каждом из медучреждений, в которые обращалась девушка, и причинно-следственную связь между этими дефектами и наступлением смерти.

— Как известно из резолютивной части судебного решения, оглашённой 5 октября, судом с Петербургского многопрофильного центра взыскана компенсация морального вреда, причинённого матери, в размере 1 млн рублей, с Покровской больницы — 1 млн рублей, с «Петербургской неотложки» – 100 тысяч рублей, с Клинической больницы № 122 им. Л. Г. Соколова» ФМБА России – 2 млн рублей, — сообщила Ольга Зиновьева. — Кроме того, пропорционально удовлетворенным требованиям о компенсации морального вреда с клиник также взысканы расходы на погребение девушки.

Трагедия в петербургской семье случилась осенью 2015 года. В конце сентября умер глава семейства, а всего через месяц, 7 ноября — дочь Ирина. После похорон дочери мать провела несколько месяцев в Клинике неврозов. Девушка не дожила до 20-летия всего 3 недели.

© Доктор Питер

Выборгский районный суд Петербурга вынес решение по иску матери 19-летней девушки, умершей два года назад в Клинической больнице №122 им. Л.Г. Соколова. В течение двух последних недель жизни юную петербурженку по полису ДМС осматривали специалисты сразу нескольких медучреждений города – Петербургского многопрофильного центра (бывший Многопрофильный центр им. Пирогова, в феврале 2015 года передан СПбГУ), Покровской больницы, «Петербургской неотложки», а также 122-й больницы, но никто из врачей не смог поставить ей верный диагноз и распознать признаки смертельно опасного заболевания. Более того, медики даже не видели необходимости в госпитализации пациентки.

Мать девушки уверена, что «каждый из них действовал в русле стереотипа о невозможности серьёзного заболевания у молодой активной девушки, никто из них не насторожился, не предпринял никакого диагностического поиска, каждый ставил формальный диагноз, не соответствующий действительности…, не думая, не сопоставляя анамнез, жалобы, ухудшающуюся клиническую и лабораторную картину, полагая, что болезнь пройдёт сама собой или ею займутся на следующем этапе».

Читайте также: Bayer отказался от продажи своего скандально известного контрацептива почти во всех странах

На протяжении второй половины 2015 года Ира (имя изменено — Прим. ред.) принимала выписанный ей акушером-гинекологом поликлиники Петербургского метрополитена комбинированный оральный контрацептив «Джес». В середине октября произошел сбой в приеме препарата, начались кровянистые выделения, но особого беспокойства не вызвали. 22 октября девушка почувствовала боли в области спины, которые со временем локализовались в области ягодицы — девушка начала прихрамывать. 27 октября боли усилились, начала болеть левая часть поясницы, температура поднялась до 38 градусов. С симптомами, похожими на проявление гинекологического заболевания, девушка по полису ДМС была направлена в ту же самую поликлинику. УЗИ не показало гинекологической патологии, однако анализ крови говорил о воспалительном процессе.

В тот день девушку с болями доставили по «Скорой» в Петербургский многопрофильный центр. После осмотра хирург поставил диагноз «миозит большой ягодичной мышцы слева», назначил прием болеутоляющего «Аркоксия», антибиотика «Цифран СТ», «Вольтарен-эмульгель» и «сухое тепло» и отправил пациентку на амбулаторное лечение. Выполненная в том же медцентре компьютерная томография малого таза выявила в мягких тканях левой ягодничной области нечеткость наружного контура большой ягодичной мышцы на протяжении 45 мм и инфильтрацию подкожной клетчатки в этой зоне (проникновение и скопление в тканях веществ или частиц, которые не являются их нормальной составной частью — Прим. ред.), а сама ягодичная мышца была несколько утолщена по сравнению с правой. После КТ девушку осмотрел акушер-гинеколог. И тоже поставил диагноз «миозит большой ягодичной мышцы слева, нарушение менструального цикла в репродуктивном периоде».

«Как следует из инструкции по медицинскому применению комбинированного орального контрацептива «Джес», к серьезным побочным реакциям на прием указанного препарата относится тромбоэмболия (артериальная и венозная). Тем не менее, несмотря на осведомленность о регулярном приеме указанного препарата пациенткой, врачом акушером-гинекологом Санкт-Петербургского многопрофильного центра никакой настороженности в отношении побочных нежелательных реакций, связанных с регулярным применением препарата, проявлено не было», — говорится в исковом заявлении матери.

Благодаря анальгетику боли немного стихли, Ира смогла передвигаться по дому, сидеть за столом и готовиться к занятиям. 31 октября она отправилась в университет сдавать зачет. Но выйдя из метро, начала задыхаться, ощутила сильное сердцебиение. На «Скорой» ее увезли в Покровскую больницу. Там девушке сделали электрокардиографию, УЗИ брюшной полости и почек, рентгенографию лёгких в одной проекции, а также клинический и биохимический анализы крови и анализ мочи. По результатам рентгенографического исследования лёгких, очаговых и инфильтративных изменений не обнаружили, каких либо патологий лёгких и сердца не выявили. На врачебном осмотре тоже ничего не обнаружилось. Однако результаты нового анализа крови говорили о развитии острого воспалительного процесса на фоне снижения иммунитета. Как рассказала мать погибшей, несмотря на результаты лабораторных анализов и жалобы дочери на сильный болевой синдром, сильное сердцебиение и ощущение нехватки воздуха, спустя несколько часов пребывания в приёмном отделении ей установили новый диагноз — «астенический синдром, синусовая тахикардия» и отправили под наблюдение гинеколога по месту жительства. Девушке также рекомендовали прийти на следующий день в поликлинику и повторно сдать клинический анализ крови через 10 дней.

Следующий день, 1 ноября – воскресенье, поликлиника не работала. Иру по-прежнему мучила тахикардия, боль в левой ягодичной мышце усилилась и уже распространилась на спину, но за помощью днем она не стала обращаться. Вечером вновь поднялась температура. Приехавшая около 20.00 «Скорая» сделала пациентке электрокардиограмму, но вновь никаких показаний к госпитализации не обнаружила. В эту же ночь боль распространилась на всю спину справа и весь правый бок. Болеутоляющие перестали помогать и около 6 утра опять вызвали «Скорую». Приехала бригада «Петербургской неотложки» (ООО «ЕР Сервис»). После рассказа о предыдущих обращениях и описания жалоб врач неотложки заподозрил у Иры остеохондроз позвоночника и поставил уже третий диагноз — «дегенеративно-дистрофическое заболевание позвоночника в поясничном отделе». А также рекомендовал её «самостоятельно по состоянию» сходить на консультацию невролога.

После отъезда «Скорой» состояние стремительно ухудшалось. Переговоры со страховой компанией затянулись (напомним, Ира была застрахована по ДМС) и только около 17 часов 2 ноября девушку направили на прием эндокринолога в ту же поликлинику петербургского метрополитена. После осмотра эндокринологом и неврологом поликлиники, очередного рентгенографического исследования Ирине поставили следующий, уже четвертый диагноз — «внебольничная левосторонняя пневмония, инфекционный миокардит». Хотя за несколько часов до этого врач неотложки не выявил у нее никаких изменений в лёгких. Около 22 часов с приема девушку, наконец, госпитализировали в Клиническую больницу №122 им. Л.Г. Соколова — там она провела несколько дней, со 2 по 7 ноября.

Ее лечили на терапевтическом отделении 122-й больницы от пневмонии. Как рассказала мама, самочувствие дочери незначительно, но улучшалось. 5 ноября вместе с друзьями Иры она навестила дочь: «Была активна, жалоб не предъявляла, общалась с друзьями, гуляла по этажу».

6 ноября, в пятницу, разрешили принять душ. «В этот день я её не навещала, мы созвонились вечером, она находилась в палате, предъявляла жалобы на повторное повышение температуры и отсутствие врачебной помощи, и мы договорились, что я приеду к ней в первой половине дня в субботу, — вспоминает женщина. — Утром в субботу, 7 ноября, я долго не могла дозвониться до дочери. Через некоторое время телефон взяла её соседка по палате, которая сообщила мне, что у Иры в палате начались судороги и её перевели в реанимацию. Через час, когда я смогла доехать до больницы, дочь находилась в отделении реанимации, меня к ней не допустили. Через непродолжительное время мне сообщили, что дочь умерла».

Эксперты городского Бюро судебно-медицинской экспертизы, назначенной уже в 2016 году, установили, что смерть девушки наступила в результате прогрессирования имевшегося у неё патологического процесса — илеофеморального тромбоза, ставшего источником формирования тромбов, которые под действием тока крови мигрировали по венозной системе по направлению к сердцу и далее в лёгкие, что проявилось в виде рецидивирующей тромбоэмболии лёгочной артерии и вызвало закупорку её ветвей. Это привело к нарушению дальнейшего кровотока в этих ветвях, развитию в пораженных лёгочных сегментах инфаркт-пневмонии, что в совокупности привело к развитию сердечной и дыхательной недостаточности, ставших непосредственной причиной наступления смерти. При этом давность образования тромбоза левой внутренней подвздошной вены и венозного сплетения малого таза, по заключению судмедэкспертов, составляла не менее 14 суток, а давность образования тромбоэмболии лёгочной артерии (множественных тромбов) — ориентировочный срок от «свежих» тромбов (до суток) до тромбов давностью до 4-7 суток. Судебно-медицинская экспертиза установила, что все четыре медучреждения-ответчики имели возможность выявить илеофеморальный тромбоз и лёгочную тромбоэмболию, если бы они верно оценили совокупность данных о состоянии пациентки (в том числе приём комбинированного гормонального контрацептива «Джес»), ее жалобы и продолжили диагностический поиск. Однако этого не произошло. Более того, экспертная комиссия отметила: «наличие илеофеморального тромбоза, осложнившегося тромбоэмболией лёгочной артерии, является абсолютным противопоказанием к проведению общего массажа тела, поскольку выполнение массажа может явиться фактором, провоцирующим отрыв тромбов от места их локализации (левая внутренняя подвздошная вена) с последующей тромбоэмболией лёгочной артерии». Массаж девушке назначили в Клинической больнице №122.

Как рассказала «Доктору Питеру» Ольга Зиновьева, управляющий партнер Адвокатского бюро «ОНЕГИН», судебно-медицинская экспертная комиссия установила многочисленные дефекты диагностики, допущенные в каждом из медучреждений, в которые обращалась девушка, и причинно-следственную связь между этими дефектами и наступлением смерти.

— Как известно из резолютивной части судебного решения, оглашённой 5 октября, судом с Петербургского многопрофильного центра взыскана компенсация морального вреда, причинённого матери, в размере 1 млн рублей, с Покровской больницы — 1 млн рублей, с «Петербургской неотложки» – 100 тысяч рублей, с Клинической больницы № 122 им. Л. Г. Соколова» ФМБА России – 2 млн рублей, — сообщила Ольга Зиновьева. — Кроме того, пропорционально удовлетворенным требованиям о компенсации морального вреда с клиник также взысканы расходы на погребение девушки.

Трагедия в петербургской семье случилась осенью 2015 года. В конце сентября умер глава семейства, а всего через месяц, 7 ноября — дочь Ирина. После похорон дочери мать провела несколько месяцев в Клинике неврозов. Девушка не дожила до 20-летия всего 3 недели.

© Доктор Питер