Столпнер – о становлении крупнейшей сети центров МРТ в России

В 1982 году Аркадий Столпнер окончил 1-й Ленинградский медицинский институт и, будучи профессиональным спортсменом, стал работать в области спортивной медицины. Участие в спартакиаде народов СССР подарило начинающему врачу уникальный шанс: в качестве награды за призовое место он получил возможность пойти на курсы иглорефлексотерапии. Увлёкся восточной медициной, начал учить китайский язык и поступил в Шэньянский медицинский университет.

 Обучение в Китае стало отправной точкой первого бизнес-проекта: вернувшись в Ленинград, Столпнер арендовал помещение и основал частное лечебное учреждение, где работали приглашённые из Китая врачи. Бизнес не пережил экономического кризиса 1990-х годов, и в медицинской деятельности Аркадия Столпнера наступила многолетняя пауза.

 В начале 2000-х Столпнер познакомился с Сергеем Березиным, в то время работавшим рентгенологом в одном из государственных медучреждений. Березин предложил совместный проект – открыть частный кабинет магнитно-резонансной томографии. С этого началась история возникновения крупнейшей в России сети центров МРТ и Медицинского института имени Сергея Березина.

«Мы оказались в нужное время в нужном месте, — рассказывает Аркадий Столпнер. – В то время в пятимиллионном Санкт-Петербурге работало всего пять томографов. Огромные очереди. Серьёзной диагностики не было. И мы пришлись как нельзя кстати. То, что мы делали, должно было стать и стало волной. По 50 человек в день мы стали принимать буквально через неделю. По сути, мы стали основателями рынка этих медицинских услуг».

Создавая новый рынок, партнёры столкнулись с неизбежной сложностью – отсутствием кадров. «В городе было порядка 10-ти врачей, которые работали на имеющихся пяти машинах. Мы рассчитывали на них. 23 августа 2003 мы открыли кабинет, а 24-го августа Сергея уволили: частная медицинская деятельность сотрудника не приветствовалась государственным учреждением. Очередь из рентгенологов у нас тут же рассосалась».

 Но именно эта сложность оказалась толчком для развития собственной системы обучения врачей.

«Почти сразу мы начали сами отбирать и учить рентгенологов, — рассказывает Аркадий Столпнер. – Основным нашим критерием было отсутствие опыта работы с томографом. Опыт опыту рознь, и нам не хотелось биться с чужими ошибками. Сейчас найти таких специалистов практически невозможно – опыт в какой-то мере есть у всех. Тем не менее, мы уже обучили более 400 врачей. Не все остаются работать с нами – за нашими врачами идёт настоящая охота.  Но сформировавшийся костяк – это очень сильная команда. В 2005 году Сергей погиб. Заменить его невозможно, он был рентгенологом от Бога. Но он успел обучить ядро специалистов, которые сейчас продолжают учить других врачей».

 В 2005 году Аркадий Столпнер реализовал ещё один проект, разработанный совместно с Сергеем Березиным: в Твери открылся первый региональный центр магнитно-резонансной томографии. С тех пор сеть центров МИБС стала интенсивно расти. Сейчас она крупнейшая в стране.

В 2008 году у МИБС появилось новое направление деятельности: в Ленинградской области открылась онкологическая клиника с отделениями радиохирургии, стереотаксической радиотерапии и общей онкологии, оснащенная уникальными на тот момент установками гамма-нож и кибер-нож. «Старт был невероятно успешным, — делится Аркадий Столпнер. – Но на подготовку ушло два года. Наши специалисты прошли обучение в крупнейших центрах радиохирургии в Японии и Франции».

 В учреждениях МИБС трудятся высококвалифицированные специалисты: рентгенологи, радиационные онкологи, онкологи-хирурги, химиотерапевты. Подбор кадров по-прежнему остаётся фундаментом работы системы. «Мы выбираем единомышленников, и в первую очередь для нас важно отношение медика к пациентам, эмпатия, — говорит Аркадий Столпнер. — Есть хорошие специалисты, но плохие врачи. Хорошего врача определяет не только владение профессией, но и способность к сопереживанию. Кроме того, врач должен читать, причём много читать. Обязательно на английском языке. Хорошо, если он умеет и писать о своей работе. Ведь это кредо. Врач – это человек, который должен учиться всю жизнь».

 Чтобы стать хорошим врачом, необходимо иметь сильную внутреннюю мотивацию и быть готовым к ненормированному рабочему дню, считает Столпнер. Но важно и наличие внешних стимулов. «В рентгенологии с этим стало непросто. Когда мы открывали первый центр МРТ, то работа с томографом была для рентгенологов потрясающей возможностью роста – и карьерного, и профессионального. Сейчас томограф – это проходная история, как кабинет УЗИ или стоматологический кабинет. Но мы стараемся быть на пике технологий. Особенно это касается нашего онкологического центра. Работать с теми технологиями, которые мы используем, – хорошая возможность реализации, обучения для специалиста».

 Вовсе не снижение статуса, а именно отсутствие хороших возможностей реализации, по мнению Аркадия Столпнера, способствует депопуляризации профессии медика: «Несмотря на весь информационный шум вокруг врачей, я не считаю, что статусность профессии упала. Нападения на бригады «Скорой», нападение на медиков в приёмных покоях – это проблема иного уровня. Она затрагивает и другие сферы, касается не только медицины. Нападения со статусностью нашей профессии не связаны никак. Вы посмотрите, какие конкурсы в медицинские вузы! Другое дело, что в профессии остаются далеко не все, потому что возможность реализации есть не всегда».

 Что является по-настоящему серьёзной проблемой, так это, по мнению Столпнера, участившиеся случаи уголовного преследования медиков: «Я считаю, что невозможно криминализировать ошибки врачей. Принятие решения, от которого зависит жизнь пациента – это всегда стресс. И если в такой момент медик будет думать, а не посадят ли его, количество врачебных ошибок будет возрастать, количество случаев бездействия будет возрастать. Это вопрос государственного уровня, и государство должно что-то предпринять. Врач, который боится, не может лечить».

 Когда речь идёт о негосударственной медицинской структуре, то принятие клинического решения сопряжено ещё и с финансовыми сторонами вопроса. «Конечно же, клиническое решение для нас является определяющим, – поясняет Аркадий Столпнер. – Тем более, если речь идёт о жизни пациента: в таком случае о деньгах никто даже не думает. Но мы постоянно ощущаем лимит средств. Лечение детей, не прописанных в Санкт-Петербурге, в онкологическом центре финансируется из фондов пожертвования – это же в корне неправильно! Во-первых, дети, которые у нас лечатся, не могут быть уверены, что им соберут необходимые деньги. Во-вторых, существует протокол – и по нему мы должны лечить сегодня, а не через месяц, например, когда будут собраны деньги. И мы лечим, потому люди не должны зависеть от благотворительных фондов.  Разумеется, ни о каком бизнес-решении здесь речи не идёт. На первом месте слово врача, а не управленца. Конечно, мы находимся в невыгодном положении по сравнению с государственными учреждениями, которым всё дано, которые финансируются. Конкурировать с ними нам становится всё сложнее».

 Несмотря на эти сложности, Медицинский институт имени Березина Сергея продолжает развиваться.  В 2017 году в Санкт-Петербурге открылся первый в России и СНГ клинический Центр лучевой протонной терапии – новое структурное подразделение МИБС. Здесь проходят лечение пациенты из России и стран ближнего зарубежья. В ближайшем будущем в Центре ждут пациентов из Израиля: «Мы подписали договор, и теперь израильские граждане будут приезжать в РФ на протонотерапию. В Израиле пока нет подобного центра. До последнего времени больных направляли на лечение протонотерапией в США. Нас рекомендовал один из самых опытных радиационных онкологов в мире, который является авторитетом для израильской медицины».

 В планах на будущее, делится Аркадий Столпнер, – расширение сети диагностических центров в регионах страны и дальнейшее развитие клиники и центра в Санкт-Петербурге: «Мы будем концентрироваться на лечении онкологических заболеваний. Если не будет государственного финансирования, вряд ли в стране появятся аналоги нашего протонного центра. Хотя в Москве, на мой взгляд, он нужен». Впрочем, это вопрос не только финансирования, но и компетенций. «Инвесторы готовы сейчас вкладывать деньги в медицину, – говорит Аркадий Столпнер. –  Во-первых, потому что это стабильный бизнес. Посмотрите на западные страны: когда на бирже шторм, все пытаются купить акции именно медицинских и фармацевтических компаний. Во-вторых, на рынке появились частные медицинские организации, которые демонстрируют успех, и это привлекает. Но, к сожалению, часто люди, которые владеют деньгами, забывают о компетенции. А в медицине без этого невозможно. Медицина – это такой странный бизнес, который и бизнесом-то не назовёшь».

В 1982 году Аркадий Столпнер окончил 1-й Ленинградский медицинский институт и, будучи профессиональным спортсменом, стал работать в области спортивной медицины. Участие в спартакиаде народов СССР подарило начинающему врачу уникальный шанс: в качестве награды за призовое место он получил возможность пойти на курсы иглорефлексотерапии. Увлёкся восточной медициной, начал учить китайский язык и поступил в Шэньянский медицинский университет.

 Обучение в Китае стало отправной точкой первого бизнес-проекта: вернувшись в Ленинград, Столпнер арендовал помещение и основал частное лечебное учреждение, где работали приглашённые из Китая врачи. Бизнес не пережил экономического кризиса 1990-х годов, и в медицинской деятельности Аркадия Столпнера наступила многолетняя пауза.

 В начале 2000-х Столпнер познакомился с Сергеем Березиным, в то время работавшим рентгенологом в одном из государственных медучреждений. Березин предложил совместный проект – открыть частный кабинет магнитно-резонансной томографии. С этого началась история возникновения крупнейшей в России сети центров МРТ и Медицинского института имени Сергея Березина.

«Мы оказались в нужное время в нужном месте, — рассказывает Аркадий Столпнер. – В то время в пятимиллионном Санкт-Петербурге работало всего пять томографов. Огромные очереди. Серьёзной диагностики не было. И мы пришлись как нельзя кстати. То, что мы делали, должно было стать и стало волной. По 50 человек в день мы стали принимать буквально через неделю. По сути, мы стали основателями рынка этих медицинских услуг».

Создавая новый рынок, партнёры столкнулись с неизбежной сложностью – отсутствием кадров. «В городе было порядка 10-ти врачей, которые работали на имеющихся пяти машинах. Мы рассчитывали на них. 23 августа 2003 мы открыли кабинет, а 24-го августа Сергея уволили: частная медицинская деятельность сотрудника не приветствовалась государственным учреждением. Очередь из рентгенологов у нас тут же рассосалась».

 Но именно эта сложность оказалась толчком для развития собственной системы обучения врачей.

«Почти сразу мы начали сами отбирать и учить рентгенологов, — рассказывает Аркадий Столпнер. – Основным нашим критерием было отсутствие опыта работы с томографом. Опыт опыту рознь, и нам не хотелось биться с чужими ошибками. Сейчас найти таких специалистов практически невозможно – опыт в какой-то мере есть у всех. Тем не менее, мы уже обучили более 400 врачей. Не все остаются работать с нами – за нашими врачами идёт настоящая охота.  Но сформировавшийся костяк – это очень сильная команда. В 2005 году Сергей погиб. Заменить его невозможно, он был рентгенологом от Бога. Но он успел обучить ядро специалистов, которые сейчас продолжают учить других врачей».

 В 2005 году Аркадий Столпнер реализовал ещё один проект, разработанный совместно с Сергеем Березиным: в Твери открылся первый региональный центр магнитно-резонансной томографии. С тех пор сеть центров МИБС стала интенсивно расти. Сейчас она крупнейшая в стране.

В 2008 году у МИБС появилось новое направление деятельности: в Ленинградской области открылась онкологическая клиника с отделениями радиохирургии, стереотаксической радиотерапии и общей онкологии, оснащенная уникальными на тот момент установками гамма-нож и кибер-нож. «Старт был невероятно успешным, — делится Аркадий Столпнер. – Но на подготовку ушло два года. Наши специалисты прошли обучение в крупнейших центрах радиохирургии в Японии и Франции».

 В учреждениях МИБС трудятся высококвалифицированные специалисты: рентгенологи, радиационные онкологи, онкологи-хирурги, химиотерапевты. Подбор кадров по-прежнему остаётся фундаментом работы системы. «Мы выбираем единомышленников, и в первую очередь для нас важно отношение медика к пациентам, эмпатия, — говорит Аркадий Столпнер. — Есть хорошие специалисты, но плохие врачи. Хорошего врача определяет не только владение профессией, но и способность к сопереживанию. Кроме того, врач должен читать, причём много читать. Обязательно на английском языке. Хорошо, если он умеет и писать о своей работе. Ведь это кредо. Врач – это человек, который должен учиться всю жизнь».

 Чтобы стать хорошим врачом, необходимо иметь сильную внутреннюю мотивацию и быть готовым к ненормированному рабочему дню, считает Столпнер. Но важно и наличие внешних стимулов. «В рентгенологии с этим стало непросто. Когда мы открывали первый центр МРТ, то работа с томографом была для рентгенологов потрясающей возможностью роста – и карьерного, и профессионального. Сейчас томограф – это проходная история, как кабинет УЗИ или стоматологический кабинет. Но мы стараемся быть на пике технологий. Особенно это касается нашего онкологического центра. Работать с теми технологиями, которые мы используем, – хорошая возможность реализации, обучения для специалиста».

 Вовсе не снижение статуса, а именно отсутствие хороших возможностей реализации, по мнению Аркадия Столпнера, способствует депопуляризации профессии медика: «Несмотря на весь информационный шум вокруг врачей, я не считаю, что статусность профессии упала. Нападения на бригады «Скорой», нападение на медиков в приёмных покоях – это проблема иного уровня. Она затрагивает и другие сферы, касается не только медицины. Нападения со статусностью нашей профессии не связаны никак. Вы посмотрите, какие конкурсы в медицинские вузы! Другое дело, что в профессии остаются далеко не все, потому что возможность реализации есть не всегда».

 Что является по-настоящему серьёзной проблемой, так это, по мнению Столпнера, участившиеся случаи уголовного преследования медиков: «Я считаю, что невозможно криминализировать ошибки врачей. Принятие решения, от которого зависит жизнь пациента – это всегда стресс. И если в такой момент медик будет думать, а не посадят ли его, количество врачебных ошибок будет возрастать, количество случаев бездействия будет возрастать. Это вопрос государственного уровня, и государство должно что-то предпринять. Врач, который боится, не может лечить».

 Когда речь идёт о негосударственной медицинской структуре, то принятие клинического решения сопряжено ещё и с финансовыми сторонами вопроса. «Конечно же, клиническое решение для нас является определяющим, – поясняет Аркадий Столпнер. – Тем более, если речь идёт о жизни пациента: в таком случае о деньгах никто даже не думает. Но мы постоянно ощущаем лимит средств. Лечение детей, не прописанных в Санкт-Петербурге, в онкологическом центре финансируется из фондов пожертвования – это же в корне неправильно! Во-первых, дети, которые у нас лечатся, не могут быть уверены, что им соберут необходимые деньги. Во-вторых, существует протокол – и по нему мы должны лечить сегодня, а не через месяц, например, когда будут собраны деньги. И мы лечим, потому люди не должны зависеть от благотворительных фондов.  Разумеется, ни о каком бизнес-решении здесь речи не идёт. На первом месте слово врача, а не управленца. Конечно, мы находимся в невыгодном положении по сравнению с государственными учреждениями, которым всё дано, которые финансируются. Конкурировать с ними нам становится всё сложнее».

 Несмотря на эти сложности, Медицинский институт имени Березина Сергея продолжает развиваться.  В 2017 году в Санкт-Петербурге открылся первый в России и СНГ клинический Центр лучевой протонной терапии – новое структурное подразделение МИБС. Здесь проходят лечение пациенты из России и стран ближнего зарубежья. В ближайшем будущем в Центре ждут пациентов из Израиля: «Мы подписали договор, и теперь израильские граждане будут приезжать в РФ на протонотерапию. В Израиле пока нет подобного центра. До последнего времени больных направляли на лечение протонотерапией в США. Нас рекомендовал один из самых опытных радиационных онкологов в мире, который является авторитетом для израильской медицины».

 В планах на будущее, делится Аркадий Столпнер, – расширение сети диагностических центров в регионах страны и дальнейшее развитие клиники и центра в Санкт-Петербурге: «Мы будем концентрироваться на лечении онкологических заболеваний. Если не будет государственного финансирования, вряд ли в стране появятся аналоги нашего протонного центра. Хотя в Москве, на мой взгляд, он нужен». Впрочем, это вопрос не только финансирования, но и компетенций. «Инвесторы готовы сейчас вкладывать деньги в медицину, – говорит Аркадий Столпнер. –  Во-первых, потому что это стабильный бизнес. Посмотрите на западные страны: когда на бирже шторм, все пытаются купить акции именно медицинских и фармацевтических компаний. Во-вторых, на рынке появились частные медицинские организации, которые демонстрируют успех, и это привлекает. Но, к сожалению, часто люди, которые владеют деньгами, забывают о компетенции. А в медицине без этого невозможно. Медицина – это такой странный бизнес, который и бизнесом-то не назовёшь».