Работа на “скорой” не оправдала своего “престижа”

Быть медиком на «скорой» – значит, на ходу обрести букет из специальностей, чтобы заменить дефицит рук и голов в одной бригаде. Из других радостей: работать за копейки, приезжать на вызовы в пресловутые 20 “экстренных” минут даже на банальные сопли. При этом нередко рухлядь, именуемая в народе “каретой скорой помощи”, должна не развалиться по дороге. О дефиците детских реаниматологов, призрачных майских указах и участившихся ДТП с машинами “скорой” честно рассказали сами работники экстренной службы.

Согласно приказу о работе скорой помощи от 2013 года, выездные бригады скорой медицинской помощи подразделяются на врачебные и фельдшерские, пишут Известия.

Врачебная выездная бригада должна брать на себя наиболее тяжелые вызовы. Она в обязательном порядке включает врача и водителя, а с ними могут быть один-два фельдшера или фельдшер и медсестра. Главный в этой команде — врач, профессионал с высшим медицинским образованием. За 2018 год таких специалистов в «скорой» стало на 534 меньше. Такую статистику предоставил Минздрав. В регионах эти данные опровергли.

«Фактическое число медицинских работников службы скорой медицинской помощи Тульской области растет. Так, в 2017 году в службе работали 65 врачей и 1012 фельдшеров и медицинских сестер. В 2018-м — 69 врачей и 1038 фельдшеров и медицинских сестер. По итогам девяти месяцев 2019 года на «скорой» работают 71 врач и 1099 фельдшеров и медицинских сестер», — заявили в пресс-службе минздрава Тульской области.

Расхождение данных там объяснили тем, что определение «врач скорой медицинской помощи» не охватывает специализированные бригады, в которые входят анестезиологи-реаниматологи, психиатры и другие врачи.

Сами работники тульской «скорой» согласны скорее с федеральными данными.

«В Туле дефицит врачей, из положенных пяти бригад взрослой реанимации дай бог дежурят две-три. Вместо бригады детской реанимации, которых по штатному расписанию две, зачастую ездят обычные педиатры, не имеющие сертификатов детского реаниматолога. А бывает, что в Туле на дежурстве детских бригад вообще нет», — рассказал «Известиям» врач одной из бригад скорой помощи города.

Как же в таком случае растет количество высококвалифицированных специалистов в отчетах? По словам председателя межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» и врача скорой помощи Тамары Богдановой, это происходит благодаря «невыездным врачам». «У нас основная масса врачей, которые числятся на скорой помощи, — старшие врачи, заведующие подстанцией, заместители главных врачей, а выездных врачей единицы», — рассказывает специалист.

Нехватка врачей ощущается во многих регионах. По задумке властей, заполнить этот пробел должен был младший медперсонал. Например, с лета этого года экстренные службы смогут привлекать к экстренным выездам студентов профильных вузов. Итог, по словам специалистов, сомнительный. «В штат набрали студентов из института, они работают вторыми номерами, но толку от них ноль, делать большая часть ничего не умеет и не хочет учиться», — делится с «Известиями» тульский врач.

Еще один путь — увеличение количества фельдшерских бригад. «Врачей пытаются заменить фельдшерами. Им платить нужно меньше, но и уровень знаний у них разный. Есть прекрасные фельдшеры, но на сложных случаях, когда нужно моментально принимать решения, должны быть врачи, которые умеют «интеллектуально работать», не по методичке», — уверен Олег Грек, врач и помощник депутата законодательного собрания Тверской области.

В скором времени, полагают сотрудники «скорой», «затыкать дыры» нельзя будет и такими методами. С каждым годом эта работа становится всё менее привлекательной. В первую очередь из-за зарплаты. Чтобы избежать необходимости выплачивать суммы, обещанные майскими указами, власти регионов идут на разные меры.

«Деньги по нацпрограммам, может, и выделяются, но до работников так и не доходят. Зарплата фельдшера на ставку — 11 823 рубля. При этом на зарплаты в Твери и Калининском районе выделено 160 млн. Куда делись-то? Согласно майским указам получать должны 26–27 тыс., но это единичные случаи», — объясняет «Известиям» Грек.

По словам специалиста, сегодня реальный доход сотрудника напрямую зависит от того, лоялен ли он руководителю.

«Гарантированная государством часть зарплаты — 20% от общей суммы, то есть 5600 для фельдшера примерно. Остальная сумма — стимулирующие выплаты, которые выдаются на усмотрение руководства. Не устроило что-то начальство — получишь чуть выше МРОТ (минимального размера оплаты труда. — Прим. ред.)», — рассказывает врач.

Поводов урезать зарплату у руководства теперь много. Важнейшие показатели для отчетов — скорость обработки звонка, выезд бригады и время на оказание помощи. «Всё это сейчас компьютеризировано. Видно, где машина больше 20 минут едет, где задержка на выезде больше 20 минут. Потом это же будет основанием для невыплаты надбавок. Не выполнил норму, — объясняет Олег Грек. — Скорая помощь обслуживает 50 млн адресов в год. Почти каждый третий житель вызывает к себе «скорую». При этом время на вызов в законе четко регламентировано, а количество бригад — лишь в рекомендательной форме. На каждые 10 тыс. населения должна быть минимум одна бригада, но заставить соблюдать это требование никого нельзя. В тверском регионе прокурорский надзор это не контролирует, хотя жалоб множество».

Много недовольства работа экстренной службы вызывает и у жителей других регионов. Фотографии, где сотрудники реанимационной бригады помогают нетрезвым людям, регулярно появляющиеся в Сети, вызывают в обществе бурные обсуждения. Многие вспоминают, что сами не могли дождаться врачей и, возможно, причина заключается как раз в том, что бригада выполняет такие «несерьезные вызовы».

Врачи признаются, что такие случаи имеют место быть. И причина опять же в погоне за статистическими показателями.

«Фельдшерские машины работают на износ, люди сутки проводят в машине. Других «свободных» нет. Так что отправить бригаду реанимации на заведомо фельдшерский вызов — сейчас нормальная практика для выполнения нормативов по времени. Вызов должен быть передан бригаде с момента поступления, по-моему, за полторы минуты», — рассказывает «Известиям» врач тульской «скорой».

Погоня за скоростью может печально закончиться и для больного, и для самого работника экстренной службы. В первом случае — у врача нет возможности понаблюдать за состоянием пациента, понять, снизилось ли давление, нет ли аллергической реакции на препараты, а во втором — всё чаще происходят аварии с участием автомобиля «скорой».

Автопарк — еще одна больная тема врачей. «У нас парк машин изношен процентов на 60. Достаточно доехать до гаража «скорой», и будет понятно что и как. Там стоят автомобили, на ремонт которых нет запчастей. Водители зачастую покупают их за свой счет. Потом деньги им как-то возвращают, но сам факт!» — рассказали «Известиям» в экстренной службе Тулы.

Большинство автомобилей «скорой» — отечественные «Газель», «Газель Next», пробег у которых не меньше полумиллиона километров. По словам врачей, это не только некомфортный транспорт, но еще и небезопасный. Зарубежные аналоги до экстренных служб доходят редко. «В прошлом году губернатор показывал, что мы закупили новые машины «скорой». Там было три автомобиля Ford. Мы их почти приняли, но вдруг новый министр здравоохранения области не стал подписывать бумаги, потому что нашли ошибки в тендере, коррупционная история какая-то. Автомобили забрали, и всё. Новых мы так и не увидели», — вспоминают в тверской экстренной службе.

Так, в регионах многочисленные программы, которые должны были сделать работу на «скорой» престижной и привлекательной, результатов не принесли. Пока эта профессия связана лишь с эмоциональными и физическими перегрузками, низкой заработной платой, а иногда и угрозой для жизни — ждать увеличения кадров можно лишь на бумаге.

Быть медиком на «скорой» – значит, на ходу обрести букет из специальностей, чтобы заменить дефицит рук и голов в одной бригаде. Из других радостей: работать за копейки, приезжать на вызовы в пресловутые 20 “экстренных” минут даже на банальные сопли. При этом нередко рухлядь, именуемая в народе “каретой скорой помощи”, должна не развалиться по дороге. О дефиците детских реаниматологов, призрачных майских указах и участившихся ДТП с машинами “скорой” честно рассказали сами работники экстренной службы.

Согласно приказу о работе скорой помощи от 2013 года, выездные бригады скорой медицинской помощи подразделяются на врачебные и фельдшерские, пишут Известия.

Врачебная выездная бригада должна брать на себя наиболее тяжелые вызовы. Она в обязательном порядке включает врача и водителя, а с ними могут быть один-два фельдшера или фельдшер и медсестра. Главный в этой команде — врач, профессионал с высшим медицинским образованием. За 2018 год таких специалистов в «скорой» стало на 534 меньше. Такую статистику предоставил Минздрав. В регионах эти данные опровергли.

«Фактическое число медицинских работников службы скорой медицинской помощи Тульской области растет. Так, в 2017 году в службе работали 65 врачей и 1012 фельдшеров и медицинских сестер. В 2018-м — 69 врачей и 1038 фельдшеров и медицинских сестер. По итогам девяти месяцев 2019 года на «скорой» работают 71 врач и 1099 фельдшеров и медицинских сестер», — заявили в пресс-службе минздрава Тульской области.

Расхождение данных там объяснили тем, что определение «врач скорой медицинской помощи» не охватывает специализированные бригады, в которые входят анестезиологи-реаниматологи, психиатры и другие врачи.

Сами работники тульской «скорой» согласны скорее с федеральными данными.

«В Туле дефицит врачей, из положенных пяти бригад взрослой реанимации дай бог дежурят две-три. Вместо бригады детской реанимации, которых по штатному расписанию две, зачастую ездят обычные педиатры, не имеющие сертификатов детского реаниматолога. А бывает, что в Туле на дежурстве детских бригад вообще нет», — рассказал «Известиям» врач одной из бригад скорой помощи города.

Как же в таком случае растет количество высококвалифицированных специалистов в отчетах? По словам председателя межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» и врача скорой помощи Тамары Богдановой, это происходит благодаря «невыездным врачам». «У нас основная масса врачей, которые числятся на скорой помощи, — старшие врачи, заведующие подстанцией, заместители главных врачей, а выездных врачей единицы», — рассказывает специалист.

Нехватка врачей ощущается во многих регионах. По задумке властей, заполнить этот пробел должен был младший медперсонал. Например, с лета этого года экстренные службы смогут привлекать к экстренным выездам студентов профильных вузов. Итог, по словам специалистов, сомнительный. «В штат набрали студентов из института, они работают вторыми номерами, но толку от них ноль, делать большая часть ничего не умеет и не хочет учиться», — делится с «Известиями» тульский врач.

Еще один путь — увеличение количества фельдшерских бригад. «Врачей пытаются заменить фельдшерами. Им платить нужно меньше, но и уровень знаний у них разный. Есть прекрасные фельдшеры, но на сложных случаях, когда нужно моментально принимать решения, должны быть врачи, которые умеют «интеллектуально работать», не по методичке», — уверен Олег Грек, врач и помощник депутата законодательного собрания Тверской области.

В скором времени, полагают сотрудники «скорой», «затыкать дыры» нельзя будет и такими методами. С каждым годом эта работа становится всё менее привлекательной. В первую очередь из-за зарплаты. Чтобы избежать необходимости выплачивать суммы, обещанные майскими указами, власти регионов идут на разные меры.

«Деньги по нацпрограммам, может, и выделяются, но до работников так и не доходят. Зарплата фельдшера на ставку — 11 823 рубля. При этом на зарплаты в Твери и Калининском районе выделено 160 млн. Куда делись-то? Согласно майским указам получать должны 26–27 тыс., но это единичные случаи», — объясняет «Известиям» Грек.

По словам специалиста, сегодня реальный доход сотрудника напрямую зависит от того, лоялен ли он руководителю.

«Гарантированная государством часть зарплаты — 20% от общей суммы, то есть 5600 для фельдшера примерно. Остальная сумма — стимулирующие выплаты, которые выдаются на усмотрение руководства. Не устроило что-то начальство — получишь чуть выше МРОТ (минимального размера оплаты труда. — Прим. ред.)», — рассказывает врач.

Поводов урезать зарплату у руководства теперь много. Важнейшие показатели для отчетов — скорость обработки звонка, выезд бригады и время на оказание помощи. «Всё это сейчас компьютеризировано. Видно, где машина больше 20 минут едет, где задержка на выезде больше 20 минут. Потом это же будет основанием для невыплаты надбавок. Не выполнил норму, — объясняет Олег Грек. — Скорая помощь обслуживает 50 млн адресов в год. Почти каждый третий житель вызывает к себе «скорую». При этом время на вызов в законе четко регламентировано, а количество бригад — лишь в рекомендательной форме. На каждые 10 тыс. населения должна быть минимум одна бригада, но заставить соблюдать это требование никого нельзя. В тверском регионе прокурорский надзор это не контролирует, хотя жалоб множество».

Много недовольства работа экстренной службы вызывает и у жителей других регионов. Фотографии, где сотрудники реанимационной бригады помогают нетрезвым людям, регулярно появляющиеся в Сети, вызывают в обществе бурные обсуждения. Многие вспоминают, что сами не могли дождаться врачей и, возможно, причина заключается как раз в том, что бригада выполняет такие «несерьезные вызовы».

Врачи признаются, что такие случаи имеют место быть. И причина опять же в погоне за статистическими показателями.

«Фельдшерские машины работают на износ, люди сутки проводят в машине. Других «свободных» нет. Так что отправить бригаду реанимации на заведомо фельдшерский вызов — сейчас нормальная практика для выполнения нормативов по времени. Вызов должен быть передан бригаде с момента поступления, по-моему, за полторы минуты», — рассказывает «Известиям» врач тульской «скорой».

Погоня за скоростью может печально закончиться и для больного, и для самого работника экстренной службы. В первом случае — у врача нет возможности понаблюдать за состоянием пациента, понять, снизилось ли давление, нет ли аллергической реакции на препараты, а во втором — всё чаще происходят аварии с участием автомобиля «скорой».

Автопарк — еще одна больная тема врачей. «У нас парк машин изношен процентов на 60. Достаточно доехать до гаража «скорой», и будет понятно что и как. Там стоят автомобили, на ремонт которых нет запчастей. Водители зачастую покупают их за свой счет. Потом деньги им как-то возвращают, но сам факт!» — рассказали «Известиям» в экстренной службе Тулы.

Большинство автомобилей «скорой» — отечественные «Газель», «Газель Next», пробег у которых не меньше полумиллиона километров. По словам врачей, это не только некомфортный транспорт, но еще и небезопасный. Зарубежные аналоги до экстренных служб доходят редко. «В прошлом году губернатор показывал, что мы закупили новые машины «скорой». Там было три автомобиля Ford. Мы их почти приняли, но вдруг новый министр здравоохранения области не стал подписывать бумаги, потому что нашли ошибки в тендере, коррупционная история какая-то. Автомобили забрали, и всё. Новых мы так и не увидели», — вспоминают в тверской экстренной службе.

Так, в регионах многочисленные программы, которые должны были сделать работу на «скорой» престижной и привлекательной, результатов не принесли. Пока эта профессия связана лишь с эмоциональными и физическими перегрузками, низкой заработной платой, а иногда и угрозой для жизни — ждать увеличения кадров можно лишь на бумаге.