«Пять-семь минут беседы с психиатром — ничтожно мало, если речь идет о праве на оружие»
Подробнее – в материале «РИА Новости».
В июле 2020 года в частную клинику “Эксперт” в Нижнем Новгороде обратился 18-летний Даниил Монахов. Молодому человеку нужна была справка, разрешающая получить лицензию на владение оружием, — на совершеннолетие отец обещал подарить ему ружье. Тридцатиоднолетний психотерапевт Виталий Балуев не увидел противопоказаний к выдаче документа.
В сентябре Монахов стал легальным владельцем гладкоствольного охотничьего ружья, а уже через месяц застрелил собственную бабушку и троих случайных прохожих в селе Большеорловское Нижегородской области. После чего покончил с собой.
Следствие выяснило, что склонность Монахова к насилию замечали задолго до бойни: весной 2019-го он якобы намеревался устроить стрельбу в школе. О планах подростка узнала школьный психолог и обратилась в полицию. Однако инспектор по делам несовершеннолетних ничего не предприняла. Теперь она сама — фигурант дела о злоупотреблении должностными полномочиями (статья 285 УК).
Подозрение пало и на нижегородского медика Балуева. Против него завели уголовное дело о халатности, повлекшей гибель двух и более лиц (293.3 УК). Наказание по этой статье — до семи лет лишения свободы. Врач после полутора месяцев в СИЗО перевели под домашний арест, а у клиники “Эксперт” отозвали лицензию на медицинскую деятельность.
По версии СК, Балуев провел осмотр ненадлежащим образом и не диагностировал психические расстройства, при которых владение оружием противопоказано. “Принятое обвиняемым решение имело юридические последствия: на основании полученной справки подразделение Росгвардии выдало Монахову лицензию”, — заявили в СК по Нижегородской области.
Балуев вину категорически отрицает. Его адвокат Халаддин Геюшов убежден: в действиях врача нет состава преступления. “Пациента он видел всего раз, во время приема действовал профессионально и в полном соответствии с инструкциями, — рассказал Геюшов. — Это есть в материалах дела. Мы до сих пор не понимаем, что не так — следователи не конкретизировали обвинение”.
По словам защитника, на момент осмотра, 17 июля 2020 года, в базе данных психиатрических и наркологических больниц Монахов не значился.
“За несколько месяцев до приема у Балуева он проходил полное обследование в военкомате. Там у призывника тоже не обнаружили отклонений”, — отмечает Геюшов.
Нижегородский психиатр Виктор Гурский уверен: такой случай мог пропустить любой врач.
“Человек утром может быть совершенно здоров, а уже в обед — в тяжелом психозе. Если нет признаков патологии, врач не имеет права отказать в выдаче справки”, — поясняет он.
Через несколько недель после стрельбы в Большеорловском от рук владельца легального оружия погибло еще три человека. Седьмого ноября житель Екатеринбурга расстрелял гостей, а затем лишил жизни себя. Спаслась одна девушка — притворилась убитой.
Тридцатичетырехлетний Дмитрий Захаров открыл огонь по участникам вечеринки у себя дома. У него была лицензия на травматический пистолет и охотничий карабин. На психиатрическом учете не состоял, а со специалистом общался, вероятно, только для получения справки на оружие.
Справку выписывает терапевт на основании заключений трех специалистов. Если офтальмолог подтвердил, что зрение хорошее, и экспресс-тест мочи в наркодиспансере не выявил запрещенных веществ, кандидату остается доказать свою вменяемость. Именно на плечи психиатра ложится основной груз ответственности.
Освидетельствование это очень важное — но строгого медицинского регламента для него не существует. Врач задает стандартные вопросы, и в среднем на беседу уходит от пяти минут до получаса. Минимальная продолжительность приема нигде не обозначена.
“Задача — определить, есть ли на сегодняшний день у конкретного человека признаки конкретной болезни, — поясняет врач-психотерапевт высшей категории Александр Федорович. — Специалист спрашивает, нормально ли спите, бывают ли тревожные переживания, галлюцинации. Это типовой комплекс вопросов”.
По его словам, сколько бы ни длилось такое собеседование, оно не заменит полноценной психиатрической экспертизы, которую в течение двух недель проводит целый коллектив специалистов.
В приказе Минздрава говорится: если врач выявил симптомы заболевания, при котором владение оружием противопоказано, он должен направить человека на психиатрическое освидетельствование комиссией. В случае отказа справку на оружие не выдают.
Правда, опрошенные медики не вспомнили ни одного случая, когда обратившихся за документом отправляли на комиссионное обследование.
Член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный считает: пять-семь минут беседы с психиатром — ничтожно мало, если речь идет о праве на оружие.
“У врача должно быть столько времени, сколько ему нужно. Важно принять взвешенное решение и отвечать за него. Психиатр в этой ситуации — ключевой игрок”, — отмечает депутат.
При этом Выборный полагает: в случае с нижегородским стрелком виноват не только врач, но и система.
В Госдуме, по словам парламентария, сейчас обсуждают механизм объединения баз данных разных ведомств. Это облегчит отслеживание информации о получателе лицензии на оружие. Алгоритм такой: человек обращается к врачу за справкой, и параллельно по линии Росгвардии и МВД запускают проверку на предмет проблем с законом. Если гражданин попадал в поле зрения правоохранительных органов, в лицензии ему отказывают, а выданную ранее изымают.
По мнению юриста Алексея Синицына, выявить людей с опасными намерениями помогут высокие технологии.
“Сейчас государство выделяет большие деньги на развитие систем искусственного интеллекта, изучающих поведение человека, — рассказывает он. — Можно использовать такие системы для автоматизации процесса получения легального оружия. Это упростило бы Росгвардии фиксацию данных и отчетность по оружию”.
Врач Александр Федорович уверен: и работу психиатров можно сделать более эффективной. Для этого нужна система всеобщего ежегодного тестирования — начиная с младшей школы.
“Детский психолог проведет минимальную диагностику и внесет заметки в карту ребенка. Так мы получим колоссальный срез информации за десять лет о том, какие у кого проблемы”, — говорит он.
Есть и менее радикальный способ отслеживания психологического состояния.
“В советское время существовала обязательная ежегодная диспансеризация, — напоминает глава общественной организации “Право на оружие” Вячеслав Ванеев. — Эта система помогала предотвращать и фиксировать заболевания. И в вопросе получения справки на оружие была бы полезна”.
Ванеев не согласен с планируемым усилением оружейного закона.
“Сотрудники правоохранительных органов говорили мне, что за 30 лет закон неплохо отработан. Он хорошо отсеивает доступ криминала, психически больных и наркозависимых к легальному оружию. Нельзя занимать жесткую позицию — мол, раз есть случаи стрельбы, то законопослушных следует разоружить. Государство должно дать людям возможность защищаться от преступников”.
Алексей Синицын согласен: добропорядочных владельцев огнестрела нужно освободить от бюрократии. Оружие дисциплинирует, а в надежных руках скорее помогает остановить правонарушение.
Этот довод подтвержден статистикой — из года в год число преступлений с использованием легального оружия не превышает нескольких сотен. В то же время, по данным правоохранительных органов, более четырех миллионов россиян имеют право на его хранение.
