Прямые поставки решат проблему дефектуры в аптеках
По его словам, в 1990—1995 годах пришедшие западные фармкомпании столкнулись на российском рынке с невозможностью удовлетворить возникший спрос, так как некому было продавать и поставлять.
В следующей «пятилетке» — 1995—2000 годы – формировались компании, которые мы называем сейчас дистрибуторами, но которые по сути были wholesallers, т.е. оптовыми покупателями-перепродавцами, отметил эксперт. Они концентрировались на том, чтобы получить условия получше, и дальше формировали следующую цепочку: субдистрибуторы и региональные дистрибуторы, то есть цепочку перепродавцов, которые получают в собственность лекарственный препарат в момент покупки и далее могут сделать с ним все что угодно. Контроль производитель и держатель РУ теряет полностью в момент так называемых «первичных продаж».
Только в 2000—2005 годах начали коммерцилизовываться аптечные сети, ритейл. «В 2010—2015 годах аптечные сети начали разговор о своей роли не только как дисперсный центр, который берет мелким оптом и продает в розницу, а как инструмент, влияющий на доступность лекарственных средств, увеличивающий и ускоряющий их продвижение, — напомнил Герман Иноземцев. — Были первые разговоры о прямых контрактах, они назывались трехсторонними. Тогда дистрибутор, или оптовик, привлекался как третья сторона, но технически это было сложно выполнить из-за уровня технологического обеспечения аптечных сетей, оптовиков и производителей. Фарма довольно консервативна и к диджитализации переходила крайне медленно. Да и поныне нам свойственна скорее эволюция, а не революция. Тогда появились отдельные договоры о поставках от дистрибуторов-оптовиков и отдельные договоры о маркетинговых услугах с производителями. Такая несколько сложная и искусственная система — некий симбиоз — продолжается до сих пор. И на мой взгляд, является промежуточной ступенью эволюции российской фармы».
В 2015—2020 годах революция в регуляторном внимании ко всем звеньям отрасли повлекла цифровую революцию, так как разнообразные системы мониторирования и контроля подразумевают под собой адекватные системы на стороне контролируемого и мониторируемого. ОФД-кассы, ЕГИСы и т.д. Так в середине 2020 года отрасль пришла к введению СМДЛП.
2020—2025 годы станут новой эрой, когда вся отрасль пройдет сильное революционное изменение, а именно по спрямлению отношения между производителем, влияющим на врачей и пациентов, и аптеками, которые могут от имени и для производителя эти ЛС сделать доступными для населения.
«А в сложившихся условиях мы должны экономить и ускорять процессы для своевременного и качественного лекарственного обеспечения страны, — резюмировал Герман Иноземцев. — У нас совсем нет времени для наполнения цепочки складов лекарственными препаратами для того, чтобы через неделю или месяц после отгрузки от производителя препарат попал на полку аптеки. Лекарства нужны здесь и сейчас и при этом без наценки на риски и сроки всех игроков длинной цепочки. Таким образом, мы перейдем к прямым взаимоотношениям: роль дистрибутора как оптового покупателя и продавца эволюционирует к роли логистического оператора, который быстро, эффективно и малозатратно доставит лекарственные средства до распределительного центра и аптечных сетей. Я уверен, что нынешний скелет системы — крупные оптовики-дистрибуторы — никуда не денутся, многие из них уже начали процесс эволюционирования в логистических операторов. И наша система лекарственного обеспечения через розничный сектор встанет наконец с головы на ноги и доведет свою эффективность до лучших значений развитых стран мира».
По его словам, в 1990—1995 годах пришедшие западные фармкомпании столкнулись на российском рынке с невозможностью удовлетворить возникший спрос, так как некому было продавать и поставлять.
В следующей «пятилетке» — 1995—2000 годы – формировались компании, которые мы называем сейчас дистрибуторами, но которые по сути были wholesallers, т.е. оптовыми покупателями-перепродавцами, отметил эксперт. Они концентрировались на том, чтобы получить условия получше, и дальше формировали следующую цепочку: субдистрибуторы и региональные дистрибуторы, то есть цепочку перепродавцов, которые получают в собственность лекарственный препарат в момент покупки и далее могут сделать с ним все что угодно. Контроль производитель и держатель РУ теряет полностью в момент так называемых «первичных продаж».
Только в 2000—2005 годах начали коммерцилизовываться аптечные сети, ритейл. «В 2010—2015 годах аптечные сети начали разговор о своей роли не только как дисперсный центр, который берет мелким оптом и продает в розницу, а как инструмент, влияющий на доступность лекарственных средств, увеличивающий и ускоряющий их продвижение, — напомнил Герман Иноземцев. — Были первые разговоры о прямых контрактах, они назывались трехсторонними. Тогда дистрибутор, или оптовик, привлекался как третья сторона, но технически это было сложно выполнить из-за уровня технологического обеспечения аптечных сетей, оптовиков и производителей. Фарма довольно консервативна и к диджитализации переходила крайне медленно. Да и поныне нам свойственна скорее эволюция, а не революция. Тогда появились отдельные договоры о поставках от дистрибуторов-оптовиков и отдельные договоры о маркетинговых услугах с производителями. Такая несколько сложная и искусственная система — некий симбиоз — продолжается до сих пор. И на мой взгляд, является промежуточной ступенью эволюции российской фармы».
В 2015—2020 годах революция в регуляторном внимании ко всем звеньям отрасли повлекла цифровую революцию, так как разнообразные системы мониторирования и контроля подразумевают под собой адекватные системы на стороне контролируемого и мониторируемого. ОФД-кассы, ЕГИСы и т.д. Так в середине 2020 года отрасль пришла к введению СМДЛП.
2020—2025 годы станут новой эрой, когда вся отрасль пройдет сильное революционное изменение, а именно по спрямлению отношения между производителем, влияющим на врачей и пациентов, и аптеками, которые могут от имени и для производителя эти ЛС сделать доступными для населения.
«А в сложившихся условиях мы должны экономить и ускорять процессы для своевременного и качественного лекарственного обеспечения страны, — резюмировал Герман Иноземцев. — У нас совсем нет времени для наполнения цепочки складов лекарственными препаратами для того, чтобы через неделю или месяц после отгрузки от производителя препарат попал на полку аптеки. Лекарства нужны здесь и сейчас и при этом без наценки на риски и сроки всех игроков длинной цепочки. Таким образом, мы перейдем к прямым взаимоотношениям: роль дистрибутора как оптового покупателя и продавца эволюционирует к роли логистического оператора, который быстро, эффективно и малозатратно доставит лекарственные средства до распределительного центра и аптечных сетей. Я уверен, что нынешний скелет системы — крупные оптовики-дистрибуторы — никуда не денутся, многие из них уже начали процесс эволюционирования в логистических операторов. И наша система лекарственного обеспечения через розничный сектор встанет наконец с головы на ноги и доведет свою эффективность до лучших значений развитых стран мира».
