Опубликованы показания амурских врачей, вставших на защиту эндоскописта, которого признали виновным в смерти 4-летнего пациента
Как сообщают местные СМИ, в мае 2023 года в больницу поступил 4-летний пациент с пневмонией, а также сопутствующими ДЦП и синдром Денди-Уокера, сопровождавшийся гидроцефалией. Ребенку назначили бронхоскопию.
Процедуру (ригидную бронхоскопию) проводил завотделением под общим наркозом. После чего пациента перевели в реанимацию, где он получал необходимое лечение. В 2 часа ночи медики зафиксировали его смерть.
— Благовещенские судмедэксперты пришли к выводу, что к гибели привела острая дыхательная недостаточность, причиной которой стала пневмония. Заключение дали и эксперты правового центра Красноярского медуниверситета, установившие, что во время бронхоскопии травмировалась левая небная дужка, вследствие чего «произошла обструкция трахеобронхиального дерева мокротой с кровью, что привело к остановке дыхания».
— Свидетелями выступили коллеги обвиняемого. Допрошен был лор-врач, который заявил следующее: «Было просто осаднение слизистой оболочки, очень незначительное повреждение. Кровотечения там активного не было, просто было выделение капелек крови, как капель росы. Я прижал тампон с перекисью водорода, кровотечение не продолжалось. Дал рекомендации проводить гемостатическую терапию и осмотр лор-врача».
— Семья пациента утверждала, что после бронхоскопии ей позвонил лечащий врач и сообщил, что у сына открылось кровотечение и медики собираются переливать плазму: «Попросили прийти написать разрешение на переливание плазмы. Когда я пришла, мне сказали, что надобность в этом отпала».
— Старшая сестра отделения, ассистировавшая врачу, пояснила, что никаких повреждений, как и следов крови на тубусе бронхоскопа не видела.
— Анестезиолог-реаниматолог, которого вызвали для консилиума, когда пациент поступил в отделение после бронхоскопии, рассказал следующее: «Это была слюна, окрашенная кровью. Было большое слюноотделение. Мне было доложено, что глотательный рефлекс у ребенка снижен в связи с неврологическим заболеванием. Уровень гемоглобина был в норме».
— Замглавврача по хирургии подтвердила мнение коллег, что угрозы жизни пациента не было: «Ребенку было показана бронхоскопия, только так можно лечить аспирационную пневмонию. Доктор выполнил все правильно, и к его манипуляции гибель пациента не имеет отношения».
— Сторона защиты настаивала на проведение повторной экспертизы — в Амурском бюро СМЭ. По мнению адвоката обвиняемого, поскольку экспертизу в правовом центре Красноярского медуниверситета оплачивала потерпевшая, что ставит под сомнение ее независимость. Суд не удовлетворил ходатайство, против этого выступила и прокуратура, указав, что «врачи в силу этики могут помочь уйти обвиняемому от ответственности, и заключение будет необъективным».
— С приговором эндоскопист не согласился: «Мне важна причина смерти. Считаю, что точно не от моей бронхоскопии ребёнок умер. Конечно, смерть — это страшно, смерть ребенка — страшно вдвойне. Но я себя виноватым не чувствую. Да, у меня были осложнения за 28 лет работы, но они либо случаются на манипуляции, либо в первые 2-3 часа».
Семья умершего пациента добивалась, чтобы врачу запретили заниматься медицинской деятельностью на определенный период и признали виновным, чтобы «другие врачи вынесли из этого уроки».
Как сообщают местные СМИ, в мае 2023 года в больницу поступил 4-летний пациент с пневмонией, а также сопутствующими ДЦП и синдром Денди-Уокера, сопровождавшийся гидроцефалией. Ребенку назначили бронхоскопию.
Процедуру (ригидную бронхоскопию) проводил завотделением под общим наркозом. После чего пациента перевели в реанимацию, где он получал необходимое лечение. В 2 часа ночи медики зафиксировали его смерть.
— Благовещенские судмедэксперты пришли к выводу, что к гибели привела острая дыхательная недостаточность, причиной которой стала пневмония. Заключение дали и эксперты правового центра Красноярского медуниверситета, установившие, что во время бронхоскопии травмировалась левая небная дужка, вследствие чего «произошла обструкция трахеобронхиального дерева мокротой с кровью, что привело к остановке дыхания».
— Свидетелями выступили коллеги обвиняемого. Допрошен был лор-врач, который заявил следующее: «Было просто осаднение слизистой оболочки, очень незначительное повреждение. Кровотечения там активного не было, просто было выделение капелек крови, как капель росы. Я прижал тампон с перекисью водорода, кровотечение не продолжалось. Дал рекомендации проводить гемостатическую терапию и осмотр лор-врача».
— Семья пациента утверждала, что после бронхоскопии ей позвонил лечащий врач и сообщил, что у сына открылось кровотечение и медики собираются переливать плазму: «Попросили прийти написать разрешение на переливание плазмы. Когда я пришла, мне сказали, что надобность в этом отпала».
— Старшая сестра отделения, ассистировавшая врачу, пояснила, что никаких повреждений, как и следов крови на тубусе бронхоскопа не видела.
— Анестезиолог-реаниматолог, которого вызвали для консилиума, когда пациент поступил в отделение после бронхоскопии, рассказал следующее: «Это была слюна, окрашенная кровью. Было большое слюноотделение. Мне было доложено, что глотательный рефлекс у ребенка снижен в связи с неврологическим заболеванием. Уровень гемоглобина был в норме».
— Замглавврача по хирургии подтвердила мнение коллег, что угрозы жизни пациента не было: «Ребенку было показана бронхоскопия, только так можно лечить аспирационную пневмонию. Доктор выполнил все правильно, и к его манипуляции гибель пациента не имеет отношения».
— Сторона защиты настаивала на проведение повторной экспертизы — в Амурском бюро СМЭ. По мнению адвоката обвиняемого, поскольку экспертизу в правовом центре Красноярского медуниверситета оплачивала потерпевшая, что ставит под сомнение ее независимость. Суд не удовлетворил ходатайство, против этого выступила и прокуратура, указав, что «врачи в силу этики могут помочь уйти обвиняемому от ответственности, и заключение будет необъективным».
— С приговором эндоскопист не согласился: «Мне важна причина смерти. Считаю, что точно не от моей бронхоскопии ребёнок умер. Конечно, смерть — это страшно, смерть ребенка — страшно вдвойне. Но я себя виноватым не чувствую. Да, у меня были осложнения за 28 лет работы, но они либо случаются на манипуляции, либо в первые 2-3 часа».
Семья умершего пациента добивалась, чтобы врачу запретили заниматься медицинской деятельностью на определенный период и признали виновным, чтобы «другие врачи вынесли из этого уроки».
