«Некоторые думают, что мы в памперсах весь день работаем. Чушь собачья!»

«Нет, слушай, ну какие дополнительные выплаты? В них и сейчас никто особо не верит. Просто хотелось помочь своим», – медсестра инфекционной больницы Калининграда рассказала, почему вернулась на работу в период пандемии, о том, как проходят её рабочие будни и где живут медработники, которые борются с коронавирусом.

Об этом она рассказала в интервью «Клопс».

В январе я уволилась и уехала в Москву, работала в частной клинике. Когда нас закрыли на карантин, решила вернуться в Калининград, думала — хоть на дачу поезжу. И тут звонит моя старшая медсестра и чуть не плачет: такая ситуация, работать некому, девчонки по двое-трое суток не выходят из больницы. Помоги! А я когда-нибудь умела говорить “нет”? Согласилась. Девчонки действительно зашиваются.

…Нет, слушай, ну какие дополнительные выплаты? В них и сейчас никто особо не верит. Просто хотелось помочь своим.

Тогда я уже понимала, что ситуация серьёзная. Смотрела на примере Италии, Испании и Франции, какая там смертность потому, что люди не придавали поначалу значения. Только медиков в Италии и Испании умерло порядка шести тысяч человек.

Я особо не спрашивала про условия. Нам главврач сказал: девочки, хватает всего, и защитных костюмов, и респираторов.

Теперь смотри: бахилы бывают разной плотности, некоторые рвутся буквально за пять минут. В московской клинике было два типа. На дождливую погоду — глубокие и очень плотные. И потоньше — на сухую, но и они, как мне кажется, в разы толще, чем у нас.

Нам выдают один костюм на сутки. Кто маленького роста — подворачивает штанины. На меня он впритык, сажусь — выше лодыжки нога голая. Поднимаю руку капельницу поставить — рукав задирается, всё время следишь, чтобы предплечье не было голым.

ХХL даже короткий, а высокого народа достаточно. Вообще, костюмы вполне удобные, если по размеру.

Некоторые думают, что мы в памперсах весь день работаем. Чушь собачья! Каждый раз выходишь из палаты — практически обливаешься антисептиком, заходишь в туалет — ещё раз антисептик. Костюм аккуратно скатал — закатал. И опять тебя опрыскивают.

Покушать так же. Комбинезоны аккуратно сняли, побрызгали, зашли в чистую зону, сели, поели, напялили снова костюмы и пошли. Если нужно на улицу или покурить – сверху тонкий комбинезон типа одноразового халата, чтобы вокруг себя не рассеивать.

Я видела фотографии московских медиков со следами от респираторов на лицах. У нас так: маска, респиратор, когда заходишь в палату — ещё одна одноразовая маска, чтобы прикрыть респиратор. Да, следы на лице есть, но они проходят сразу. У врачей очень удобные респираторы. Сейчас дали щитки, они меньше запотевают, не давят на лицо, и обзор больше. Три слоя — маска, респиратор и щиток.

Никакого особенного ухода за лицом нет, пока ты на смене. Единственное — на ночь, когда можно зайти в сестринскую, использую обычный тоник и увлажняющий крем. А домой приду — тут уже да, и тоник, и маска. И всё-таки смотрю на себя в зеркало и думаю: насколько хорошо я выглядела в Москве и на кого я похожа сейчас…

У нас лежат разные больные. У кого-то один мазок положительный, другой отрицательный, но был близкий контакт. Он ждёт результаты третьего теста, и тогда будет понятно — в отделение либо на выписку. У других пневмонии нижнедолевые, с высокими температурами, большие дозы антибиотиков. Капельницы, инъекции.

Кто-то очень капризный, особенно медики, у которых бессимптомно протекает: какого чёрта меня сюда заперли, у меня ничего нет! Пожилые все капризные.

Нас сразу предупредили: меньше разговоров с пациентами. Чем больше разговариваете, тем больше объём вдыхаемого инфицированного воздуха.

Если больному что-то надо — он звонит на пост. Прямо из палаты — таблеточку попросить, температуру сообщить, и тогда мы идём.

Да, мы тоже сдаём тесты раз в неделю, кровь и мазки. И пропили противомалярийный препарат, который применяют при лечении ковида. Там побочка — мама не горюй, многие отказались принимать, но мы по-честному пропили.

Сначала я жила дома, ездила на работу и с работы на обычном автобусе. Заранее звонила дочери, она мне наливала ванну, чтобы я могла отмыться как следует и отдохнуть, а бабушка в это время сидела в комнате не высовываясь.

27 апреля я переселилась в “Турист”. Автобус забирает народ из гостиницы в 8.15 и привозит к 8.30 в больницу. У меня смена заканчивается в девять утра. Пока переоделась – естественно, никто меня не ждал. И я почапала на 21-й автобус.

В “Туристе” пятый этаж целиком отдан инфекционке, на втором и четвёртом — многопрофильная, на третьем, по-моему, живёт скорая. Народ говорит — надо было раньше переселять в гостиницу, когда всё начиналась. А сейчас мы кого могли — уже заразили. Народ в основном живёт дома.

Я здесь в одноместном номере. Девчонки, кто изъявил желание, — по двое.

Гостиница нам предоставляет двухразовое питание. Завтрак в семь и ужин в семь. Сегодня даже шести не было, как ужин принесли. На каждом этаже стоит стол, на нём оставляют пакеты по числу проживающих, в каждом — порцайка. И в больницу привозят обеды. Кормят хорошо.

В гостинице все общаются, выходишь покурить — стоит толпа. В многопрофильной работают по 12 часов, вот они и тусят на улице между сменами. С пятого этажа лишний раз покурить не сбегаешь.

Выплаты? А кто ж его знает. Апрельская зарплата должна быть восьмого числа. Народ такой: ну посмотрим. Народ отработал март, февраль, когда ещё официально пандемии не стояло. Вчера разговаривала с сестрёнками из реанимации. Говорят, в январе ещё появилась какая-то “не такая” пневмония, но защиты не было — обычные маски и перчатки.

…Про тех самых 350 человек, которые отказались работать. Если они действительно существуют, то это их право. С тех пор как медицину опустили до уровня обслуживающего персонала, никто никому ничего не должен. Мы оказываем услуги – могу оказывать, могу не оказывать. Почему они должны рисковать своим здоровьем?

…Сейчас у нас выписывают пациентов каждый день. Пришёл последний отрицательный мазок — сразу же на выписку. И потом 14 дней человек сидит дома, ему продлевают больничный на две недели карантина.

«Нет, слушай, ну какие дополнительные выплаты? В них и сейчас никто особо не верит. Просто хотелось помочь своим», – медсестра инфекционной больницы Калининграда рассказала, почему вернулась на работу в период пандемии, о том, как проходят её рабочие будни и где живут медработники, которые борются с коронавирусом.

Об этом она рассказала в интервью «Клопс».

В январе я уволилась и уехала в Москву, работала в частной клинике. Когда нас закрыли на карантин, решила вернуться в Калининград, думала — хоть на дачу поезжу. И тут звонит моя старшая медсестра и чуть не плачет: такая ситуация, работать некому, девчонки по двое-трое суток не выходят из больницы. Помоги! А я когда-нибудь умела говорить “нет”? Согласилась. Девчонки действительно зашиваются.

…Нет, слушай, ну какие дополнительные выплаты? В них и сейчас никто особо не верит. Просто хотелось помочь своим.

Тогда я уже понимала, что ситуация серьёзная. Смотрела на примере Италии, Испании и Франции, какая там смертность потому, что люди не придавали поначалу значения. Только медиков в Италии и Испании умерло порядка шести тысяч человек.

Я особо не спрашивала про условия. Нам главврач сказал: девочки, хватает всего, и защитных костюмов, и респираторов.

Теперь смотри: бахилы бывают разной плотности, некоторые рвутся буквально за пять минут. В московской клинике было два типа. На дождливую погоду — глубокие и очень плотные. И потоньше — на сухую, но и они, как мне кажется, в разы толще, чем у нас.

Нам выдают один костюм на сутки. Кто маленького роста — подворачивает штанины. На меня он впритык, сажусь — выше лодыжки нога голая. Поднимаю руку капельницу поставить — рукав задирается, всё время следишь, чтобы предплечье не было голым.

ХХL даже короткий, а высокого народа достаточно. Вообще, костюмы вполне удобные, если по размеру.

Некоторые думают, что мы в памперсах весь день работаем. Чушь собачья! Каждый раз выходишь из палаты — практически обливаешься антисептиком, заходишь в туалет — ещё раз антисептик. Костюм аккуратно скатал — закатал. И опять тебя опрыскивают.

Покушать так же. Комбинезоны аккуратно сняли, побрызгали, зашли в чистую зону, сели, поели, напялили снова костюмы и пошли. Если нужно на улицу или покурить – сверху тонкий комбинезон типа одноразового халата, чтобы вокруг себя не рассеивать.

Я видела фотографии московских медиков со следами от респираторов на лицах. У нас так: маска, респиратор, когда заходишь в палату — ещё одна одноразовая маска, чтобы прикрыть респиратор. Да, следы на лице есть, но они проходят сразу. У врачей очень удобные респираторы. Сейчас дали щитки, они меньше запотевают, не давят на лицо, и обзор больше. Три слоя — маска, респиратор и щиток.

Никакого особенного ухода за лицом нет, пока ты на смене. Единственное — на ночь, когда можно зайти в сестринскую, использую обычный тоник и увлажняющий крем. А домой приду — тут уже да, и тоник, и маска. И всё-таки смотрю на себя в зеркало и думаю: насколько хорошо я выглядела в Москве и на кого я похожа сейчас…

У нас лежат разные больные. У кого-то один мазок положительный, другой отрицательный, но был близкий контакт. Он ждёт результаты третьего теста, и тогда будет понятно — в отделение либо на выписку. У других пневмонии нижнедолевые, с высокими температурами, большие дозы антибиотиков. Капельницы, инъекции.

Кто-то очень капризный, особенно медики, у которых бессимптомно протекает: какого чёрта меня сюда заперли, у меня ничего нет! Пожилые все капризные.

Нас сразу предупредили: меньше разговоров с пациентами. Чем больше разговариваете, тем больше объём вдыхаемого инфицированного воздуха.

Если больному что-то надо — он звонит на пост. Прямо из палаты — таблеточку попросить, температуру сообщить, и тогда мы идём.

Да, мы тоже сдаём тесты раз в неделю, кровь и мазки. И пропили противомалярийный препарат, который применяют при лечении ковида. Там побочка — мама не горюй, многие отказались принимать, но мы по-честному пропили.

Сначала я жила дома, ездила на работу и с работы на обычном автобусе. Заранее звонила дочери, она мне наливала ванну, чтобы я могла отмыться как следует и отдохнуть, а бабушка в это время сидела в комнате не высовываясь.

27 апреля я переселилась в “Турист”. Автобус забирает народ из гостиницы в 8.15 и привозит к 8.30 в больницу. У меня смена заканчивается в девять утра. Пока переоделась – естественно, никто меня не ждал. И я почапала на 21-й автобус.

В “Туристе” пятый этаж целиком отдан инфекционке, на втором и четвёртом — многопрофильная, на третьем, по-моему, живёт скорая. Народ говорит — надо было раньше переселять в гостиницу, когда всё начиналась. А сейчас мы кого могли — уже заразили. Народ в основном живёт дома.

Я здесь в одноместном номере. Девчонки, кто изъявил желание, — по двое.

Гостиница нам предоставляет двухразовое питание. Завтрак в семь и ужин в семь. Сегодня даже шести не было, как ужин принесли. На каждом этаже стоит стол, на нём оставляют пакеты по числу проживающих, в каждом — порцайка. И в больницу привозят обеды. Кормят хорошо.

В гостинице все общаются, выходишь покурить — стоит толпа. В многопрофильной работают по 12 часов, вот они и тусят на улице между сменами. С пятого этажа лишний раз покурить не сбегаешь.

Выплаты? А кто ж его знает. Апрельская зарплата должна быть восьмого числа. Народ такой: ну посмотрим. Народ отработал март, февраль, когда ещё официально пандемии не стояло. Вчера разговаривала с сестрёнками из реанимации. Говорят, в январе ещё появилась какая-то “не такая” пневмония, но защиты не было — обычные маски и перчатки.

…Про тех самых 350 человек, которые отказались работать. Если они действительно существуют, то это их право. С тех пор как медицину опустили до уровня обслуживающего персонала, никто никому ничего не должен. Мы оказываем услуги – могу оказывать, могу не оказывать. Почему они должны рисковать своим здоровьем?

…Сейчас у нас выписывают пациентов каждый день. Пришёл последний отрицательный мазок — сразу же на выписку. И потом 14 дней человек сидит дома, ему продлевают больничный на две недели карантина.