Не только детская онкология!

Я хочу ещё раз пояснить, лишним не будет.
Очень показательный разговор был с утра, когда в компании девочки сказали что-то типа «а вы слышали, детский онкоцентр хотят закрыть?»

В СМИ и вообще, в волнах распространяющейся информации такой упор делается на детей, что в сознании обычного жителя Петербурга, не особо знающего, что из себя представляет 31 больница (может, и слава Богу), проблема действительно приобретает вид «хотят переселить отделение детской онкологии». Причём, ведь и место уже им подыскали неплохое на базе 1й детской больницы, в чём трагедия-то, кроме переселения с Крестовского острова?

Я поясню, в чём трагедия.
Это просто МОЙ взгляд изнутри, как нечужого 31й больнице человека.

Представьте, что мы берём здорового человека, разрезаем его по частям, а потом аккуратненько пришиваем эти части тела к другим телам. Возможно, ещё более прекрасным и здоровым, но — разным. Как быстро они приживутся? Какой ценой? Как потом будут функционировать?

Это всего лишь слабенькая аналогия с тем, что нам грозит.

Детское онкогематологическое отделение занимает в больнице половину первого этажа. Кроме него в больнице есть два отделения взрослой гематологии, кардиология, кардиореанимация, кардиохирургическое отделение (отделение хирургии аритмий и электрокардиостимуляции (ЭКС) для взрослых и детей), неврология, терапия, гинекология, хирургия, нефрология, где проводят, в том числе, трансплантацию почек, и постоперационное отделение. Отделение гемодиализа. Также огромное количество лабораторий, отделение функциональной диагностики, рентген, КТ, МРТ, радиоизотопное отделение. И поликлиника!
И так далее, и так далее. Я пишу по памяти, поэтому более подробную информацию ищите на сайте больницы.

Забыла упомянуть ещё одно потрясающее подразделение — кафедру гастроэнтерологии МАПО, на базе которой проводятся уникальные клинические исследования. Я лично в своё время училась при этой кафедре и знаю почти всех сотрудников, как опытных, так и молодых перспективных врачей — моих бывших сокурсников.

И, конечно же, многим известное отделение переливания крови.

И все эти люди работают СООБЩА день за днём.

У них есть годами отлаженный механизм взаимодействия. Скажем, у меня (в гематологии) лежит пациент в глубокой цитопении (это значит, что у него на нуле лейкоциты — нет иммунитета, на нуле тромбоциты — высокий риск кровотечения практически из любого места в организме, и глубокая анемия; он постоянно нуждается в переливании гемокомпонентов), и тут внезапно (это часто бывает) с ним случается осложнение, требующее экстренного хирургического вмешательства. И я бегу на другой этаж к хирургам, и они не делают ВОТ ТАКИЕ глаза при виде анализа крови моего пациента, а берут и оперируют его. Потому что мы вместе работаем в этой больнице годами.

И все специалисты этой больницы знают особенности гематологических пациентов. Морфолог, которая глазами считает их анализы крови, не перепутает бластные клетки с любыми другими просто из соображений «ой чёта их слишком много».

Мы можем бодаться с реанимационными отделениями и быть (небезосновательно) друг другом недовольны, но если в три часа ночи у моего гематологического пациента есть показания к переводу в реанимацию, он будет переведён.

Если у врачей, работающих на других отделениях, вдруг возникают подозрения в отношении странноватых анализов их пациентов, они знают, как найти нас.

И у детского отделения существуют эти мощные и необходимые связи со всеми специалистами вокруг. И это я ещё молчу об оснащении и оборудовании, в которое вложено столько средств, и которое невозможно разобрать и перевезти без потерь.

Я ещё многое могу перечислять и вспоминать, но, думаю, смысл понятен.

Если вокруг детской онкогематологии поднять шумиху, а про остальные отделения забыть, мы УЖЕ начинаем разбивать на части существующий единый здоровый организм.

Понимаете, НАС ХОТЯТ РАСФОРМИРОВАТЬ ПО ЧАСТЯМ. Это значит, одному отделению предложат переехать на базу одной больницы, другому — другой. Не всех предложения устроят территориально, и многие высококлассные специалисты просто будут искать себе другую работу.

Если даже представить себе меньшее зло — переезд всей больницы целиком — это тоже огромные потери и трудности. В первую очередь для тех пациентов, кто УЖЕ сейчас проходит курс лечения и не может его прервать.

Таким образом, защищать нужно 31ю БОЛЬНИЦУ ЦЕЛИКОМ. В том виде, в котором она существует сейчас, и на том месте, на котором она сейчас расположена.

И это дело любого жителя Петербурга, вне зависимости от того, есть ли у него собственные дети с онкологическим диагнозом или нет. Это касается меня, вас, каждого, понимаете? ЛЮБОЙ житель города имеет право получить в этом стационаре высокотехнологичную помощь. И, поверьте мне, там работают такие врачи, подобных которым я не встречала больше ни в одной больнице Питера.

Так что на пикеты и митинги нужно идти ПРИМЕРНО ВСЕМ. Я не знаю, поможет ли это нам. Но я не могу себе простить, если лично я не буду сражаться до последнего.

Пожалуйста, постарайтесь распространять вокруг себя эту информацию и это настроение: акцент НЕ ТОЛЬКО на детях!