«Мракобесие, с которым нужно бороться»

Ведущие эндокринологи России, комментируя ответ Геннадия Малахова на статью в «Газете.Ru» про «лечение» диабета приседаниями, считают, что телеведущий должен понести ответственность за дезинформацию, и приводят примеры из своей практики, когда отказ от официального метода лечения приводил к тяжелым последствиям.

Петеркова Валентина Александровна, д. м. н., главный детский эндокринолог России, заведующая институтом детской эндокринологии

Как я отношусь к передаче «Малахов +»?

Есть народная медицина, основанная на вековых традициях. Когда не было лекарств, люди спасались и лягушками – так как они холодные, их ко лбу прикладывали, и редьку с медом настаивали, что укрепляет иммунитет, и малину употребляли, которая может жар снимать. Но человек сейчас живет так долго в развитых странах не потому, что лягушек использует, а потому, что применяет современную медицину. Она спасает от инфарктов, она эффективно снижает давление, предотвращает инсульты и так далее. Самое главное, в ней есть масса действенных лекарств. Когда я начинала работать врачом, были четыре отделения, где лечили ревматизм, в Морозовской больнице. Четыре разных отделения в одной больнице! Лежали дети с ревматизмом, и только из одной Москвы. А еще были Филатовская больница, Русаковская и так далее. А сейчас нет ни одного такого отделения. Почему? Потому что ангину и скарлатину стали лечить антибиотиками – и не стало таких осложнений, как ревматизм.

Можно лечить ангину по Малахову. Из 100 заболевших ангиной 97 человек поправятся без осложнений. Но никому – ни Малахову, ни нам, врачам – не дано предугадать, кто в оставшиеся три человека попадет и у кого разовьются осложнения. А осложнения при ангине очень страшные – на сердце и на почки. Я проработала больше 40 лет, уже 42-й год работаю.

Я видела смерти, и не одну, оттого что при ангине не назначили антибиотики.

А ни одной смерти оттого, что назначили антибиотики, я не видела.

Профессия врача очень нелегкая в изучении. Есть специальности, где можно пропустить занятия и не ходить. А обучение на врача очень тяжелое, потом нужно специализацию проходить, ординатуру. Во всем мире самое длительное учение – обучение на врача. Я вспоминаю свое детство, когда училась в математической школе. Профессор Мет из МГУ нам читал лекцию и приводил такой пример: если сейчас разорвется радиатор, то все побегут за слесарем, или, может, среди сидящих на лекции окажется слесарь, который сумеет это починить. По тому, течет вода или нет, будет видно: умеет человек починить радиатор или нет. Так же и, к примеру, с электричеством. А вот в медицине все почему-то берутся лечить. Если сейчас у меня заболит голова, говорил профессор Мет, мне дадут 20 советов и все будут прямо противоположны: там будут и свои способы, и способы бабушек и дедушек. Не проверив, отчего болит голова, получить эффект значительно труднее, и в этом сложности медицины. Голова может пройти сама или от таблетки, которую кто-то сунул.

Весь мир отмечает День борьбы с диабетом 14 ноября: это день рождения хирурга Бантинга, который сумел из собачьей поджелудочной железы получить инсулин. Весь мир это признает. Более того, это праздник Организации Объединенных Наций. Весь мир благодарен Бантингу за этот препарат.

Если Малахов предлагает ребенку отменить инсулин, то это преступление. Преступление по отношению к ребенку.

Что приседания уменьшают потребность в инсулине – да, это хорошо известно: всем детям, кто заболел диабетом, мы обязательно советуем дозированную физическую нагрузку, но именно дозированную. Если она будет и ребенок будет меньше есть, то некоторое время он сможет обходиться без инсулина.

Когда не было инсулина, первый основатель общества больных диабетом (который был одним из первых, кому ввели инсулин – и он сам был медик, но из другой области), когда ему было плохо и сахар значительно повышался – он делал восхождение в горы. Физическое напряжение плюс кислородное голодание уменьшали потребность в глюкозе. У ребенка, когда диабет развивается, погибает 97 процентов поджелудочной железы; какая-то часть еще остается, но ее развить каким-то стимулятором невозможно. Железа с перенапряжением работала, ей можно дать отдохнуть, а потом наступает так называемый «медовый месяц», когда дети обходятся без инсулина, иногда даже в течение года. Но потом все возвращается.

Что бы я хотела сказать соведущей Малахова, Елене Прокловой? Помогите Чулпан Хаматовой: тоже собирайте деньги на лечение детей, больных лейкозом. Она замечательная, известная актриса, но она не лезет в передачу, не говорит, давайте лягушек прикладывать и этим от лейкоза детей излечивать. Она собирает деньги на дорогие лекарства, которые на сегодняшний день действительно вылечивают детей от этого страшного заболевания.

Госпожа Проклова, вы свое лицо омолодили ведь не методом Малахова, лягушками и мочой, а обратились к профессионалам, которые сделали квалифицированную хорошую операцию.

Женщины часто скрывают факт операции, но вы сами о своей операции говорили. Так зачем же вы ведете эту передачу, если сами пользуетесь официальной медициной? Я знаю, как эти шоу происходят. Стоят люди у Шаболовки или у Останкино, ждут, что их пригласят на эту передачу, на массовку, и они по телевизору выступят. Но от вашей передачи может быть большой вред, могут погибнуть дети!

Я возглавляю общество больных диабетом. Туда входят в основном мамы больных детей, которые борются за помощь им. Ведь не хватает тест-полосок, не хватает хороших инсулинов, хотя надо сказать, что почти все дети в нашей стране обеспечены самыми хорошими, которые бывают в мире, инсулинами. Среди этих мам (а я вот больше 40 лет работаю) есть такие, кто поверил таким «малаховым» (или другим авантюристам, которых есть еще масса), и которые не послушали врача и отказались от лечения, и это приводит к тяжелым последствиям.

Делать свое дело должен профессионал, и заменить врача здесь невозможно.

Любой бы врач с удовольствием начал бы лечение диабета без инсулина. Но, к сожалению, это пока невозможно.

По ответу Малахова на статью в «Газете.Ru» видно, что человек – непрофессионал. А спорить с непрофессионалом невозможно. Потому что он сразу голословно обвиняет и приводит какие-то «факты». Вот, к примеру, он ссылается на ученого из Ленинграда, которого зовут Марк Яковлевич Жолондз, но никто его не знает, и то, что там написано – словосочетания про митохондрии и островки Лангерганса – там, конечно, слог наукообразный (хотя жутко неграмотный с точки зрения русского языка), но на самом деле там нет ничего научного.

Вот пусть этот Малахов показывает на протяжении года этого ребенка, и мы будем смотреть, как он будет истощаться, какой будет иметь внешний вид и как он без инсулина обойдется.

А еще это, чтобы доказывать, не делается на одном ребенке: должна быть большая группа детей, которые таким способом излечиваются.

В прошлом году погиб ребенок у экстрасенса: он потерял сознание, и, пока ждали скорую, экстрасенс сказал: поставьте телефон около его уха, я буду сейчас ему посылать паcсы! Представьте себе: страна, Чумак молчал по радио – а люди сидели во Владивостоке, или где еще, и прикладывали фотографии и газеты к больному месту. Представить нельзя, что нормальный человек в это поверит. Но ведь верили же. Я не беру Кашпировского, потому что все-таки он профессиональный психотерпавет. Но когда он приводил людей с лейкозом, которых якобы излечил, это был, конечно, обман. Он перешел грань. Вот и Малахов перешел грань, которая этой передаче была отведена. И за это я бы сильно наказала эту передачу, и вместе с мадам Прокловой, которая не лягушками лечилась и не мочу прикладывала, а оперировалась где-нибудь заграницей. Это говорит о цинизме человека.

Вон из Новосибирска приезжали – больно смотреть, как бедно одеты люди. Иногда надо сделать исследование, а оно платное. И сами мы, врачи, складываемся, чтобы дать лечение ребенку. А передача идет каждый день: это же огромные деньги, которые платят этим «лекарям». Но это не делает им чести. Среди нормальных умных людей отношение к Прокловой такое, что человек в угоду заработкам делает не просто бесполезное, а вредное. При диабете нужно в среднем пять раз ввести инсулин и пять раз исследовать сахар. То есть это десять проколов на коже, что для детей тяжело. Для этих целей изобрели помпу, при которой не надо делать проколы. Но одна хорошая помпа стоит 180 тыс., а самая дешевая – 60 тыс., и еще каждый месяц нужно 200 долларов на обслуживание и расходные материалы. И например симфонический оркестр Польши дает концерты и деньги отдает в общество детей, больных диабетом, чтобы купить детям помпы. Почти все дети в Польше обеспечены помпами. Музыканты не заставляют детей по 300 раз приседать – они собирают для них деньги. Вот Проклова хотя бы по рублю каждый день собирала. Если ей, конечно, не приходится платить по рублю тем, кто там сидит, на этой передаче.

Интересно, а сам Малахов лечится лягушками? Это ведь все мракобесие, с которым надо бороться.

Надо привлечь к ответственности людей за дезинформацию. Очень мало на телевидении программ, которые учат, как правильно измерять давление, про вред курения. Это только передачи Елены Малышевой и Юлии Белянчиковой, но у них так мало времени! У них программа выходит один раз в неделю, а у Малахова – каждый будний день. Делился бы рецептами редьки с медом, это безобидно, но не трогал бы ангину, не говоря уже про диабет. Человек живет 80 лет в развитых странах благодаря развитию медицины. Лечение лягушками, керосином и так далее сокращает жизнь, потому что развиваются осложнения.

Тамара Леонидовна Кураева, д. м. н., профессор, заведующая отделением сахарного диабета Института эндокринологии

Однажды к нам приезжала женщина из Казахстана, которая занимала в этой стране высокую должность. Так у нее был свой личный частный врач, который начал ей ногу (там была трещинка какая-то) лечить уринотерапией.

Дело кончилось ампутацией.

Еще у нас лежал мальчик с индуцированными гипогликемиями, которые его папа надеялся вылечить уринотерапией. Слава Богу, мальчик начал тихо вводить инсулин, для того чтобы доказать, что «папа, мне все помогло, ты меня только не трогай больше, я не буду пить мочу».

Или вот еще пример. Семья, папа военный врач в Питере, проходил ординатуру или адъюнктуру. И вот ребенок заболевает диабетом. Выписали инсулин, начали колоть, вроде все идет хорошо. Вдруг, в 10 часов вечера, нам их бабушка звонит в выходной день и говорит, что «к вам срочно везут нашу девочку: она без сознания, под капельницей». Я спрашиваю, что случилось, ведь кома не развивается в одну секунду? Она ответила, что, мол, бес попутал: нашли какого-то физика, который по фотографии начал лечить – при папе-враче. Что подкупило, так это то, что сказал, что никаких денег не возьмет, только надо, чтобы сняли инсулин. Вот ведь папа какой: человек достаточно высокого интеллектуального уровня, а до такой степени разум потерял. Кстати, после этого, сколько этой семье ни звонили – телефон не отвечал.

Адрианова Екатерина Андреевна, с. н. с., к. м. н., сотрудник отделения сахарного диабета, заведующая «школы диабета» Института эндокринологии

Такая боль страшная, когда видишь детей, больных диабетом, которые неправильно лечились. Вот у меня был 9-летний ребенок из какой-то дали, из деревни. Выясняется, что они в Москве, в уважаемом учреждении, за 165 тыс. рублей уже во второй раз подсаживали стволовые клетки. Что там подсадили, чего ему сделали? Они дом продали, все продали. Я пыталась, чтобы они всем рассказали, что им это не помогло. Обычно как бывает? Врач надежды не дает: пришел больной ребенок – доктор говорит, что нужен инсулин, другого варианта лечения пока нет у нас,

иначе мы ребенка обрекаем просто на гибель.

А родители хватаются за любую, как им кажется, соломинку. И пришли подсаживать стволовые клетки, попали на тот момент, когда начала снижаться потребность, то есть на «медовый месяц». Думали, сделают вторую подсадку – и ребенок вылечится.

Люди часто считают, что инсулин – наркотик. Даже фраза постоянно в речи проскальзывает, мол, ребенка

«посадили на иглу». «Посадить» на наркотики можно, а на инсулин нельзя, это же лечение. Но нет на сегодняшний день другого способа лечения диабета, кроме введения инсулина. Наверное, будут и таблетки, и другие формы. Но пока, увы, ничего нет. Я всегда пациентам говорю, что на данный момент, такого-то числа, в такой-то момент времени, у нас в руках есть только инсулин. Но может быть, мы завтра проснемся и узнаем, что появилось что-то новое.

Ведущие эндокринологи России, комментируя ответ Геннадия Малахова на статью в «Газете.Ru» про «лечение» диабета приседаниями, считают, что телеведущий должен понести ответственность за дезинформацию, и приводят примеры из своей практики, когда отказ от официального метода лечения приводил к тяжелым последствиям.

Петеркова Валентина Александровна, д. м. н., главный детский эндокринолог России, заведующая институтом детской эндокринологии

Как я отношусь к передаче «Малахов +»?

Есть народная медицина, основанная на вековых традициях. Когда не было лекарств, люди спасались и лягушками – так как они холодные, их ко лбу прикладывали, и редьку с медом настаивали, что укрепляет иммунитет, и малину употребляли, которая может жар снимать. Но человек сейчас живет так долго в развитых странах не потому, что лягушек использует, а потому, что применяет современную медицину. Она спасает от инфарктов, она эффективно снижает давление, предотвращает инсульты и так далее. Самое главное, в ней есть масса действенных лекарств. Когда я начинала работать врачом, были четыре отделения, где лечили ревматизм, в Морозовской больнице. Четыре разных отделения в одной больнице! Лежали дети с ревматизмом, и только из одной Москвы. А еще были Филатовская больница, Русаковская и так далее. А сейчас нет ни одного такого отделения. Почему? Потому что ангину и скарлатину стали лечить антибиотиками – и не стало таких осложнений, как ревматизм.

Можно лечить ангину по Малахову. Из 100 заболевших ангиной 97 человек поправятся без осложнений. Но никому – ни Малахову, ни нам, врачам – не дано предугадать, кто в оставшиеся три человека попадет и у кого разовьются осложнения. А осложнения при ангине очень страшные – на сердце и на почки. Я проработала больше 40 лет, уже 42-й год работаю.

Я видела смерти, и не одну, оттого что при ангине не назначили антибиотики.

А ни одной смерти оттого, что назначили антибиотики, я не видела.

Профессия врача очень нелегкая в изучении. Есть специальности, где можно пропустить занятия и не ходить. А обучение на врача очень тяжелое, потом нужно специализацию проходить, ординатуру. Во всем мире самое длительное учение – обучение на врача. Я вспоминаю свое детство, когда училась в математической школе. Профессор Мет из МГУ нам читал лекцию и приводил такой пример: если сейчас разорвется радиатор, то все побегут за слесарем, или, может, среди сидящих на лекции окажется слесарь, который сумеет это починить. По тому, течет вода или нет, будет видно: умеет человек починить радиатор или нет. Так же и, к примеру, с электричеством. А вот в медицине все почему-то берутся лечить. Если сейчас у меня заболит голова, говорил профессор Мет, мне дадут 20 советов и все будут прямо противоположны: там будут и свои способы, и способы бабушек и дедушек. Не проверив, отчего болит голова, получить эффект значительно труднее, и в этом сложности медицины. Голова может пройти сама или от таблетки, которую кто-то сунул.

Весь мир отмечает День борьбы с диабетом 14 ноября: это день рождения хирурга Бантинга, который сумел из собачьей поджелудочной железы получить инсулин. Весь мир это признает. Более того, это праздник Организации Объединенных Наций. Весь мир благодарен Бантингу за этот препарат.

Если Малахов предлагает ребенку отменить инсулин, то это преступление. Преступление по отношению к ребенку.

Что приседания уменьшают потребность в инсулине – да, это хорошо известно: всем детям, кто заболел диабетом, мы обязательно советуем дозированную физическую нагрузку, но именно дозированную. Если она будет и ребенок будет меньше есть, то некоторое время он сможет обходиться без инсулина.

Когда не было инсулина, первый основатель общества больных диабетом (который был одним из первых, кому ввели инсулин – и он сам был медик, но из другой области), когда ему было плохо и сахар значительно повышался – он делал восхождение в горы. Физическое напряжение плюс кислородное голодание уменьшали потребность в глюкозе. У ребенка, когда диабет развивается, погибает 97 процентов поджелудочной железы; какая-то часть еще остается, но ее развить каким-то стимулятором невозможно. Железа с перенапряжением работала, ей можно дать отдохнуть, а потом наступает так называемый «медовый месяц», когда дети обходятся без инсулина, иногда даже в течение года. Но потом все возвращается.

Что бы я хотела сказать соведущей Малахова, Елене Прокловой? Помогите Чулпан Хаматовой: тоже собирайте деньги на лечение детей, больных лейкозом. Она замечательная, известная актриса, но она не лезет в передачу, не говорит, давайте лягушек прикладывать и этим от лейкоза детей излечивать. Она собирает деньги на дорогие лекарства, которые на сегодняшний день действительно вылечивают детей от этого страшного заболевания.

Госпожа Проклова, вы свое лицо омолодили ведь не методом Малахова, лягушками и мочой, а обратились к профессионалам, которые сделали квалифицированную хорошую операцию.

Женщины часто скрывают факт операции, но вы сами о своей операции говорили. Так зачем же вы ведете эту передачу, если сами пользуетесь официальной медициной? Я знаю, как эти шоу происходят. Стоят люди у Шаболовки или у Останкино, ждут, что их пригласят на эту передачу, на массовку, и они по телевизору выступят. Но от вашей передачи может быть большой вред, могут погибнуть дети!

Я возглавляю общество больных диабетом. Туда входят в основном мамы больных детей, которые борются за помощь им. Ведь не хватает тест-полосок, не хватает хороших инсулинов, хотя надо сказать, что почти все дети в нашей стране обеспечены самыми хорошими, которые бывают в мире, инсулинами. Среди этих мам (а я вот больше 40 лет работаю) есть такие, кто поверил таким «малаховым» (или другим авантюристам, которых есть еще масса), и которые не послушали врача и отказались от лечения, и это приводит к тяжелым последствиям.

Делать свое дело должен профессионал, и заменить врача здесь невозможно.

Любой бы врач с удовольствием начал бы лечение диабета без инсулина. Но, к сожалению, это пока невозможно.

По ответу Малахова на статью в «Газете.Ru» видно, что человек – непрофессионал. А спорить с непрофессионалом невозможно. Потому что он сразу голословно обвиняет и приводит какие-то «факты». Вот, к примеру, он ссылается на ученого из Ленинграда, которого зовут Марк Яковлевич Жолондз, но никто его не знает, и то, что там написано – словосочетания про митохондрии и островки Лангерганса – там, конечно, слог наукообразный (хотя жутко неграмотный с точки зрения русского языка), но на самом деле там нет ничего научного.

Вот пусть этот Малахов показывает на протяжении года этого ребенка, и мы будем смотреть, как он будет истощаться, какой будет иметь внешний вид и как он без инсулина обойдется.

А еще это, чтобы доказывать, не делается на одном ребенке: должна быть большая группа детей, которые таким способом излечиваются.

В прошлом году погиб ребенок у экстрасенса: он потерял сознание, и, пока ждали скорую, экстрасенс сказал: поставьте телефон около его уха, я буду сейчас ему посылать паcсы! Представьте себе: страна, Чумак молчал по радио – а люди сидели во Владивостоке, или где еще, и прикладывали фотографии и газеты к больному месту. Представить нельзя, что нормальный человек в это поверит. Но ведь верили же. Я не беру Кашпировского, потому что все-таки он профессиональный психотерпавет. Но когда он приводил людей с лейкозом, которых якобы излечил, это был, конечно, обман. Он перешел грань. Вот и Малахов перешел грань, которая этой передаче была отведена. И за это я бы сильно наказала эту передачу, и вместе с мадам Прокловой, которая не лягушками лечилась и не мочу прикладывала, а оперировалась где-нибудь заграницей. Это говорит о цинизме человека.

Вон из Новосибирска приезжали – больно смотреть, как бедно одеты люди. Иногда надо сделать исследование, а оно платное. И сами мы, врачи, складываемся, чтобы дать лечение ребенку. А передача идет каждый день: это же огромные деньги, которые платят этим «лекарям». Но это не делает им чести. Среди нормальных умных людей отношение к Прокловой такое, что человек в угоду заработкам делает не просто бесполезное, а вредное. При диабете нужно в среднем пять раз ввести инсулин и пять раз исследовать сахар. То есть это десять проколов на коже, что для детей тяжело. Для этих целей изобрели помпу, при которой не надо делать проколы. Но одна хорошая помпа стоит 180 тыс., а самая дешевая – 60 тыс., и еще каждый месяц нужно 200 долларов на обслуживание и расходные материалы. И например симфонический оркестр Польши дает концерты и деньги отдает в общество детей, больных диабетом, чтобы купить детям помпы. Почти все дети в Польше обеспечены помпами. Музыканты не заставляют детей по 300 раз приседать – они собирают для них деньги. Вот Проклова хотя бы по рублю каждый день собирала. Если ей, конечно, не приходится платить по рублю тем, кто там сидит, на этой передаче.

Интересно, а сам Малахов лечится лягушками? Это ведь все мракобесие, с которым надо бороться.

Надо привлечь к ответственности людей за дезинформацию. Очень мало на телевидении программ, которые учат, как правильно измерять давление, про вред курения. Это только передачи Елены Малышевой и Юлии Белянчиковой, но у них так мало времени! У них программа выходит один раз в неделю, а у Малахова – каждый будний день. Делился бы рецептами редьки с медом, это безобидно, но не трогал бы ангину, не говоря уже про диабет. Человек живет 80 лет в развитых странах благодаря развитию медицины. Лечение лягушками, керосином и так далее сокращает жизнь, потому что развиваются осложнения.

Тамара Леонидовна Кураева, д. м. н., профессор, заведующая отделением сахарного диабета Института эндокринологии

Однажды к нам приезжала женщина из Казахстана, которая занимала в этой стране высокую должность. Так у нее был свой личный частный врач, который начал ей ногу (там была трещинка какая-то) лечить уринотерапией.

Дело кончилось ампутацией.

Еще у нас лежал мальчик с индуцированными гипогликемиями, которые его папа надеялся вылечить уринотерапией. Слава Богу, мальчик начал тихо вводить инсулин, для того чтобы доказать, что «папа, мне все помогло, ты меня только не трогай больше, я не буду пить мочу».

Или вот еще пример. Семья, папа военный врач в Питере, проходил ординатуру или адъюнктуру. И вот ребенок заболевает диабетом. Выписали инсулин, начали колоть, вроде все идет хорошо. Вдруг, в 10 часов вечера, нам их бабушка звонит в выходной день и говорит, что «к вам срочно везут нашу девочку: она без сознания, под капельницей». Я спрашиваю, что случилось, ведь кома не развивается в одну секунду? Она ответила, что, мол, бес попутал: нашли какого-то физика, который по фотографии начал лечить – при папе-враче. Что подкупило, так это то, что сказал, что никаких денег не возьмет, только надо, чтобы сняли инсулин. Вот ведь папа какой: человек достаточно высокого интеллектуального уровня, а до такой степени разум потерял. Кстати, после этого, сколько этой семье ни звонили – телефон не отвечал.

Адрианова Екатерина Андреевна, с. н. с., к. м. н., сотрудник отделения сахарного диабета, заведующая «школы диабета» Института эндокринологии

Такая боль страшная, когда видишь детей, больных диабетом, которые неправильно лечились. Вот у меня был 9-летний ребенок из какой-то дали, из деревни. Выясняется, что они в Москве, в уважаемом учреждении, за 165 тыс. рублей уже во второй раз подсаживали стволовые клетки. Что там подсадили, чего ему сделали? Они дом продали, все продали. Я пыталась, чтобы они всем рассказали, что им это не помогло. Обычно как бывает? Врач надежды не дает: пришел больной ребенок – доктор говорит, что нужен инсулин, другого варианта лечения пока нет у нас,

иначе мы ребенка обрекаем просто на гибель.

А родители хватаются за любую, как им кажется, соломинку. И пришли подсаживать стволовые клетки, попали на тот момент, когда начала снижаться потребность, то есть на «медовый месяц». Думали, сделают вторую подсадку – и ребенок вылечится.

Люди часто считают, что инсулин – наркотик. Даже фраза постоянно в речи проскальзывает, мол, ребенка

«посадили на иглу». «Посадить» на наркотики можно, а на инсулин нельзя, это же лечение. Но нет на сегодняшний день другого способа лечения диабета, кроме введения инсулина. Наверное, будут и таблетки, и другие формы. Но пока, увы, ничего нет. Я всегда пациентам говорю, что на данный момент, такого-то числа, в такой-то момент времени, у нас в руках есть только инсулин. Но может быть, мы завтра проснемся и узнаем, что появилось что-то новое.