«Можно расстрелять тысячу врачей, но это не решит проблему»
Отметил, что любой практикующий врач, особенно хирург, не может хотя бы раз за свою практику не столкнуться с вопросами врачебной ошибки. По его словам, существует треугольник «врач-больной-болезнь», и если врач и больной объединяются против болезни, то ее легче победить, а вот если больной нытик, целиком уходит в свою болезнь, то одному врачу с ней справиться гораздо труднее. И в этот процесс непосредственно государство с юристами вмешаться никак не может. Так происходит в медицине де-факто.
«Теперь о де-юре. В России все законодательство стоит на защите прежде всего больного (в законе «Об охране здоровья» вообще нет раздела «Защита врача»). Более того, судейскому сообществу рекомендовано в спорных ситуациях прежде всего вставать на сторону больного. У нас в стране врач не защищен! Я уже не говорю о проблеме «медицинского терроризма» — это тема отдельного разговора». – сказал Князьков.
Одной из главных причин увеличения числа жалоб на врачей он назвал реальную отсталость российской медицины в передовых технологиях, оснащенности медучреждений, в умении медперсонала владеть передовыми методиками, в качестве оказания медпомощи и так далее.
«Ну, отстали мы. Надо честно говорить об этом», – сказал врач.
Второй проблемой он назвал неосведомленность больного о своей болезни и возможности победы над ней. Например, нельзя ставить в вину врачу его неспособность вылечить многие виды рака. Можно расстрелять 1000 врачей, но это не решит проблему лечения рака. Это общемировая проблема, и нельзя перекладывать ее на конкретного медика. А помимо рака человечество не решило проблему и других болезней.
«Если больной задумает подать жалобу или претензию, то у него гораздо больше шансов довести дело до суда, чем у врача — отбиться. Что движет пациентом в этом случае, тоже никак не зависит от врача: он может считать, что его плохо лечили, может мстить — в силу своего характера, а может откровенно думать о получении выгоды в ущерб врачу или медучреждению, в котором тот работает. И здесь врач очень уязвим», – пояснил Князьков.
Он добавил, что неудовлетворенному больному гораздо легче жаловаться на конкретного врача, чем на недостатки здравоохранения в целом, недоразвитие науки, нерешенность этой проблемы в настоящий момент и так далее.
«Считаю, что можно говорить о начальном этапе раздолья пациентского экстремизма, но не о его пике. Конечно же, это отбивает охоту работать. К тому же, не каждый больной согласен признать влияние индивидуальных особенностей своего организма, наличия сопутствующих заболеваний, которые не могут не влиять на успех выздоровления при самой прекрасно проведенной операции», – отметил врач.
Исходя из своего опыта, он уверен, что врачебную ошибку нужно «декриминализировать». Владимир Князьков добавил, что за время своей деятельности встречал врачей менее и более опытных, менее или более образованных, но не встречал врачей, не желающих помочь больному.
«Другое дело — переоценка врачом своих возможностей, зависящих от индивидуальных особенностей врача. Мне приходилось останавливать молодых врачей, рвущихся выполнить хирургическое вмешательство, не располагая достаточным опытом и навыками (ими двигала возможность заработать). Я крайний противник этого», – сказал доктор.
Он добавил, что в его практике также встречались претензионный ситуации, но были урегулированы на досудебном этапе или в суде.
«Я хирург без «кладбища пациентов» и этим горжусь. Дай бог мне так и дальше трудиться на благо пациентов», – заключил Владимир Князьков.
Отметил, что любой практикующий врач, особенно хирург, не может хотя бы раз за свою практику не столкнуться с вопросами врачебной ошибки. По его словам, существует треугольник «врач-больной-болезнь», и если врач и больной объединяются против болезни, то ее легче победить, а вот если больной нытик, целиком уходит в свою болезнь, то одному врачу с ней справиться гораздо труднее. И в этот процесс непосредственно государство с юристами вмешаться никак не может. Так происходит в медицине де-факто.
«Теперь о де-юре. В России все законодательство стоит на защите прежде всего больного (в законе «Об охране здоровья» вообще нет раздела «Защита врача»). Более того, судейскому сообществу рекомендовано в спорных ситуациях прежде всего вставать на сторону больного. У нас в стране врач не защищен! Я уже не говорю о проблеме «медицинского терроризма» — это тема отдельного разговора». – сказал Князьков.
Одной из главных причин увеличения числа жалоб на врачей он назвал реальную отсталость российской медицины в передовых технологиях, оснащенности медучреждений, в умении медперсонала владеть передовыми методиками, в качестве оказания медпомощи и так далее.
«Ну, отстали мы. Надо честно говорить об этом», – сказал врач.
Второй проблемой он назвал неосведомленность больного о своей болезни и возможности победы над ней. Например, нельзя ставить в вину врачу его неспособность вылечить многие виды рака. Можно расстрелять 1000 врачей, но это не решит проблему лечения рака. Это общемировая проблема, и нельзя перекладывать ее на конкретного медика. А помимо рака человечество не решило проблему и других болезней.
«Если больной задумает подать жалобу или претензию, то у него гораздо больше шансов довести дело до суда, чем у врача — отбиться. Что движет пациентом в этом случае, тоже никак не зависит от врача: он может считать, что его плохо лечили, может мстить — в силу своего характера, а может откровенно думать о получении выгоды в ущерб врачу или медучреждению, в котором тот работает. И здесь врач очень уязвим», – пояснил Князьков.
Он добавил, что неудовлетворенному больному гораздо легче жаловаться на конкретного врача, чем на недостатки здравоохранения в целом, недоразвитие науки, нерешенность этой проблемы в настоящий момент и так далее.
«Считаю, что можно говорить о начальном этапе раздолья пациентского экстремизма, но не о его пике. Конечно же, это отбивает охоту работать. К тому же, не каждый больной согласен признать влияние индивидуальных особенностей своего организма, наличия сопутствующих заболеваний, которые не могут не влиять на успех выздоровления при самой прекрасно проведенной операции», – отметил врач.
Исходя из своего опыта, он уверен, что врачебную ошибку нужно «декриминализировать». Владимир Князьков добавил, что за время своей деятельности встречал врачей менее и более опытных, менее или более образованных, но не встречал врачей, не желающих помочь больному.
«Другое дело — переоценка врачом своих возможностей, зависящих от индивидуальных особенностей врача. Мне приходилось останавливать молодых врачей, рвущихся выполнить хирургическое вмешательство, не располагая достаточным опытом и навыками (ими двигала возможность заработать). Я крайний противник этого», – сказал доктор.
Он добавил, что в его практике также встречались претензионный ситуации, но были урегулированы на досудебном этапе или в суде.
«Я хирург без «кладбища пациентов» и этим горжусь. Дай бог мне так и дальше трудиться на благо пациентов», – заключил Владимир Князьков.
