Клеточные технологии и тканевая инженерия: проблемы и перспективы

О своем видении настоящего и будущего клеточных технологий, а также проблемах, стоящих перед этой областью науки, «Газете.Ru» рассказал признанный пионер в этой области американский ученый Шухрат Миталипов и его коллеги — участники симпозиума «Актуальные вопросы клеточных технологий».

О приоритетных направлениях

Шухрат Миталипов, профессор Университета штата Орегон: Я интересуюсь плюрипотентными клетками, могу рассказать про эту область. Это клетки, которые могут дифференцироваться во все типы клеток человеческого тела, кроме внешних эмбриональных тканей. Сегодня их рассматривают не только как объект научных исследований, но и как основу перспективной регенеративной медицины, как модель для проведения доклинических испытаний лекарственных препаратов.

У нас в эти годы большой интерес вызывает перепрограммирование работы клеток. Мы научились создавать плюрипотентные клетки из клеток кожи, и это направление было подхвачено во многих смежных областях науки.

Основное направление дальнейшей деятельности — это сделать более безопасными эти клетки, приблизиться к их возможному практическому использованию.

Первые попытки индуцирования плюрипотентности были проведены с помощью генной трансформации. Однако некоторые гены оказывались канцерогенными, в этом случае есть опасность, что такие клетки не будут надежными при трансплантации. Задача ученых — эту надежность обеспечить.

В моей области я всегда поддерживал репрограммирование на основе яйцеклетки, изучал то, как проходит это репрограммирование. Последние годы фокус работ сместился на изучение митохондриального генома. При всяком клонировании соматическая клетка становится основой ядра (то есть передает свою ДНК ядру будущей клетки), а яйцеклетка — митохондрии, таким образом, митохондриальная и ядерная ДНК в новой клетке происходят от разных «родителей». Мы про это часто забывали, но пришла пора вспомнить. Нужно понять, можно ли репрограммировать действительно полный геном — не только ядерный, но и митохондриальный. iPS-клетки (induced Pluripotency Stem cells — стволовые клетки с индуцированной плюрипотентностью — прим. «Газеты.Ru») и клонированные клетки — хороший материал для таких работ. iPS-клетки несут «старый» геном митохондрий, а клонированные — «новый», так мы можем их сравнивать. Хотя на данном этапе мы уже можем делать идентичные стволовые клетки из соматических.

О состоянии дел в России и в мире

Ш. Миталипов: В России исследования в области клеточных технологий и связанных с ними тематик ведутся довольно активно. В США, как вы знаете, во времена Джорджа Буша было запрещено финансирование опытов по извлечению стволовых клеток из эмбрионов человека. Поэтому возник пробел с финансированием и, соответственно, с работами. Государство ищет рычаги, чтобы регулировать такие исследования или даже прикрыть их. Многие российские лаборатории пользуются сложившимся в результате частичного запрета в США рынком и активно ведут эксперименты на человеческих клетках. В США, если законодательство не изменится, мы так и останемся «на мышах». Для науки это довольно интересно, однако для практического применения — лечения болезней — нам нужны прежде всего опыты с человеческими клетками.

В странах Европы ситуация с исследованиями неоднозначна.

В Норвегии, например, они вообще запрещены. Наиболее либеральные законы в Великобритании: там само государство финансирует терапевтическое клонирование.

Сергей Кузнецов, кандидат биологических наук, сотрудник Центра здоровья при университете штата Коннектикут, США: В США не поддерживают эксперименты со стволовыми клетками эмбрионов, однако iPS-клетки, для которых эмбрионы не нужны, исследуются хорошо. Этой весной с подачи директора Национального института здоровья США доктора Френсиса Коллинза был создан iPS-центр с бюджетом около $50 млн. Так что в этой области все тоже, скорее всего, вернется на круги своя.

Сергей Киселев, заведующий лабораторией Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН, профессор: В России в правовом поле проблем с такими исследованиями куда меньше, чем в США. Нам официально разрешены определенные моменты — клонирование и перенос ядер. Однако есть и обратная сторона медали: в основном все исследования, проводимые на стволовых клетках человека, у нас в стране вообще никак не регламентируются. С одной стороны, законодательная база разрешает их вести, с другой стороны, нет необходимого регулирования. Например, в Великобритании эти работы разрешены, но на них нужно получить лицензию, подтвердить свою квалификацию, чтобы была уверенность, что исследования проводит грамотный ученый. Нечто подобное нужно ввести и в России.

Вообще же лидеры рынка известные: на первом месте Китай, за ним следуют Сингапур, Израиль. Там и законы благоприятствуют работам, и финансирование хорошее.

О законодательной базе, регламентирующей исследования

Артур Исаев, директор Института стволовых клеток человека, Москва: Недавно нам присылали новый проект закона, регламентирующего работы в области клеточных технологий, и он вызвал активное обсуждение. Да, есть понимание, что клеточные технологии имеют свои особенности по сравнению с другими научными исследованиями, но законодательно выделять их среди других медицинских технологий с точки зрения регистрации не совсем верно. Наверное, должны быть регламенты испытаний, экспертизы, возможности использования тех или иных материалов, в этом возражений нет. Но есть опасения, что

поспешное принятие закона о выделение клеточных технологий в особую «зону» будет иметь запретительный эффект.

Так мы рискуем остановить даже ту относительно небольшую работу, которая сейчас ведется. В этом вопросе нужен взвешенный подход: стоит избегать регламентации того, чего пока фактически нет. В медицине клеточные технологии пока — будущее, а не настоящее.

О имеющихся на современном рынке клеточных продуктах

Алексей Берсенев, MD, PhD, научный сотрудник Детской больницы Филадельфии: Сейчас на мировом рынке в разных странах доступны около 60 клеточных продуктов. Основная их часть — это тканеинженерные продукты для лечения болезней кожи. Есть препараты для лечения, например, рака простаты. Кроме того, есть возможности лечения болезней хряща, суставов и онкологических заболеваний. Технологии достаточно дорогие, в Европе стоимость лечения составляет несколько десятков тысяч евро. Несмотря на это, не все ученые поддерживают текущие практики коммерческих фирм.