Главный челябинский онколог: Онкоболезни деньгами не лечатся

«Знаете, когда говорят: ужас, как много сейчас стало рака, это не совсем правильно. Давайте порассуждаем. Возьмем как данность, что человек смертен. Какая‑то причина смерти должна быть. Их много — начиная от детских инфекций и заканчивая сердечно-сосудистыми заболеваниями. Основную массу этих рисков удалось взять под контроль, даже сердечно-сосудистые заболевания. Люди живут дольше. Вот возьмите страны с высоким уровнем развития здравоохранения — Германию, Финляндию, Японию, — там уровень онкологической заболеваемости раза в полтора-два выше, чем у нас. Но болеют в основном люди 70-90 лет, то есть те, кто пережил все другие риски. Люди стали доживать до возраста, в котором превалирует рак», — рассказал Андрей Важенин.

Кроме того, все больше людей накапливаются под наблюдение мврачей. Если 20 лет назад на учете у онкологов состояли 15-20 тыс. южноуральцев, то сейчас мы приближаемся к 120-130 тыс. человек. Это не те, кто заболел сегодня и вчера. Это пациенты, которые находятся в стадии ремиссии уже 5, 10, 20 и даже 30 лет. И таких все больше.

«Давайте возьмем еще такой показатель: вилку заболеваемости и смертности. В регионе за 20 лет заболеваемость выросла почти в два раза, а смертность сохраняется на стабильном уровне. Вот эти расходящиеся кривые и есть показатель успешной работы системы здравоохранения.

Кстати, именно в Челябинской области много внимания уделяется развитию новых технологий при лечении рака. Наш регион участвует в разработке программ ядерной медицины, аппаратуры, технологий. Сейчас прорабатываются перспективы строительства протонного центра в Челябинске. Отрадно, что руководство области, так скажем, онкологически подковано и понимает всю серьезность ситуации», — добавил врач.

По его словам, экологическая обстановка в числе прочего влияет на развитие онкологии.

«Горожане, кстати, болеют чаще жителей села. Ведущий фактор загрязнения воздуха в городе — это автомобильный транспорт. Жуткий коктейль из выхлопных газов, пыли, резины, тяжелых масел и реагентов на дорогах. Безусловно, на нас влияют и выбросы промышленных предприятий. Частично мы расплачиваемся за градостроительную ошибку, совершенную при застройке Челябинска. Если лет 20-25 назад город проветривался через свободный Северо-Запад, то новые жилые массивы перекрыли эту «форточку», — добавил онколог.

Кроме того, главный онкоспециалист Челябинской области не согласился со своим коллегой Андреем Павленко, который сам заболел раком и утверждает, что в России невозможно вылечится без денег и связей.

«Нет, он не прав. Знаете, мне искренне жаль, что, столкнувшись с такой проблемой и работая в таком крупном уважаемом онкологическом научном центре, он сделал такие выводы. Все-таки результат лечения, по крайней мере, в нашем регионе не зависит от денег. Скажу крамольную вещь, онкологические заболевания вообще лечатся не деньгами — купюрой в двести евро или долларов опухоль не удалить. Можно привести примеры архибогатых пациентов, которые не смогли справиться с болезнью. Также я не знаю примеров, когда человек не получил у нас адекватного лечения из-за отсутствия у него денег. Ну а что касается связей… Ну хорошо, придет пациент к знакомому врачу — и что? Лечение все равно будет стандартным. Поймите: в онкологии не бывает панацеи. Никакой таблетки от рака, даже за бешеные деньги, не было, нет и быть не может. Когда так говорят, то это либо жульничество, либо в лучшем случае невинная безграмотность», — пояснил Андрей Важенин.

Кроме того, по его словам, за рубежом лечение онкологии не лучше, это просто сложилась такая мода и туда едут те, кто хочет получить «элитное» лечение.

«Сложилась мода на лечение за границей: мол, я свою жену, маму, тестя пролечил за рубежом, и какой я молодец», — считает он.

«Первичное звено — это как передовая на фронте. Как сортировочный пункт в медсанбате, куда поступают все: с гриппом, дизентерией, гонореей, шизофренией, раком… И врач первичного звена в этом массиве информации разбирается. Кому‑то помогает сразу, а кого‑то отправляет к узкому специалисту. Безусловно, нагрузка на поликлиническое звено очень большая. И в чем еще коварство рака: он не имеет специфической клиники. Рак на осмотре видно только на стадии осложнения процесса. К примеру, при раке кишечника начинает кровить, легкого — появляется застой, молочной железы — опухоль. Кстати, по нашим наблюдениям, до 60 % опухолей молочной железы у женщин находят мужчины.

Да, дальше должен грамотно сработать врач первичного звена. Но запомните: пока пациент сидит дома на диване, смотрит всякие «желтые» телешоу, читает бульварные книжки, советуется с соседями и лазит в интернет, а еще жалуется в соцсетях на экологию, губернатора и президента — вся медицинская наука бессильна. При подозрениях на онкологический процесс надо встать с дивана и прийти в медучреждение, которое занимается наукой, а не бизнесом, и настроиться на диагностику (часто не быструю) и лечение», — рассказал специалист о проблемах работы первичного звена, в котором врачи должны проявлять онконастороженность.

«Знаете, когда говорят: ужас, как много сейчас стало рака, это не совсем правильно. Давайте порассуждаем. Возьмем как данность, что человек смертен. Какая‑то причина смерти должна быть. Их много — начиная от детских инфекций и заканчивая сердечно-сосудистыми заболеваниями. Основную массу этих рисков удалось взять под контроль, даже сердечно-сосудистые заболевания. Люди живут дольше. Вот возьмите страны с высоким уровнем развития здравоохранения — Германию, Финляндию, Японию, — там уровень онкологической заболеваемости раза в полтора-два выше, чем у нас. Но болеют в основном люди 70-90 лет, то есть те, кто пережил все другие риски. Люди стали доживать до возраста, в котором превалирует рак», — рассказал Андрей Важенин.

Кроме того, все больше людей накапливаются под наблюдение мврачей. Если 20 лет назад на учете у онкологов состояли 15-20 тыс. южноуральцев, то сейчас мы приближаемся к 120-130 тыс. человек. Это не те, кто заболел сегодня и вчера. Это пациенты, которые находятся в стадии ремиссии уже 5, 10, 20 и даже 30 лет. И таких все больше.

«Давайте возьмем еще такой показатель: вилку заболеваемости и смертности. В регионе за 20 лет заболеваемость выросла почти в два раза, а смертность сохраняется на стабильном уровне. Вот эти расходящиеся кривые и есть показатель успешной работы системы здравоохранения.

Кстати, именно в Челябинской области много внимания уделяется развитию новых технологий при лечении рака. Наш регион участвует в разработке программ ядерной медицины, аппаратуры, технологий. Сейчас прорабатываются перспективы строительства протонного центра в Челябинске. Отрадно, что руководство области, так скажем, онкологически подковано и понимает всю серьезность ситуации», — добавил врач.

По его словам, экологическая обстановка в числе прочего влияет на развитие онкологии.

«Горожане, кстати, болеют чаще жителей села. Ведущий фактор загрязнения воздуха в городе — это автомобильный транспорт. Жуткий коктейль из выхлопных газов, пыли, резины, тяжелых масел и реагентов на дорогах. Безусловно, на нас влияют и выбросы промышленных предприятий. Частично мы расплачиваемся за градостроительную ошибку, совершенную при застройке Челябинска. Если лет 20-25 назад город проветривался через свободный Северо-Запад, то новые жилые массивы перекрыли эту «форточку», — добавил онколог.

Кроме того, главный онкоспециалист Челябинской области не согласился со своим коллегой Андреем Павленко, который сам заболел раком и утверждает, что в России невозможно вылечится без денег и связей.

«Нет, он не прав. Знаете, мне искренне жаль, что, столкнувшись с такой проблемой и работая в таком крупном уважаемом онкологическом научном центре, он сделал такие выводы. Все-таки результат лечения, по крайней мере, в нашем регионе не зависит от денег. Скажу крамольную вещь, онкологические заболевания вообще лечатся не деньгами — купюрой в двести евро или долларов опухоль не удалить. Можно привести примеры архибогатых пациентов, которые не смогли справиться с болезнью. Также я не знаю примеров, когда человек не получил у нас адекватного лечения из-за отсутствия у него денег. Ну а что касается связей… Ну хорошо, придет пациент к знакомому врачу — и что? Лечение все равно будет стандартным. Поймите: в онкологии не бывает панацеи. Никакой таблетки от рака, даже за бешеные деньги, не было, нет и быть не может. Когда так говорят, то это либо жульничество, либо в лучшем случае невинная безграмотность», — пояснил Андрей Важенин.

Кроме того, по его словам, за рубежом лечение онкологии не лучше, это просто сложилась такая мода и туда едут те, кто хочет получить «элитное» лечение.

«Сложилась мода на лечение за границей: мол, я свою жену, маму, тестя пролечил за рубежом, и какой я молодец», — считает он.

«Первичное звено — это как передовая на фронте. Как сортировочный пункт в медсанбате, куда поступают все: с гриппом, дизентерией, гонореей, шизофренией, раком… И врач первичного звена в этом массиве информации разбирается. Кому‑то помогает сразу, а кого‑то отправляет к узкому специалисту. Безусловно, нагрузка на поликлиническое звено очень большая. И в чем еще коварство рака: он не имеет специфической клиники. Рак на осмотре видно только на стадии осложнения процесса. К примеру, при раке кишечника начинает кровить, легкого — появляется застой, молочной железы — опухоль. Кстати, по нашим наблюдениям, до 60 % опухолей молочной железы у женщин находят мужчины.

Да, дальше должен грамотно сработать врач первичного звена. Но запомните: пока пациент сидит дома на диване, смотрит всякие «желтые» телешоу, читает бульварные книжки, советуется с соседями и лазит в интернет, а еще жалуется в соцсетях на экологию, губернатора и президента — вся медицинская наука бессильна. При подозрениях на онкологический процесс надо встать с дивана и прийти в медучреждение, которое занимается наукой, а не бизнесом, и настроиться на диагностику (часто не быструю) и лечение», — рассказал специалист о проблемах работы первичного звена, в котором врачи должны проявлять онконастороженность.