«Жалобы, при которых выставляют псевдодиагноз «ВСД», являются сугубо психиатрическими»
Врач-невролог, автор книги «Модицина. Encyclopedia Pathologica» Никита Жуков рассказал изданию «Сноб» о том, почему обращаться за психологической помощью считается постыдным и что с этим можно сделать.
В нашей драматичной реальности постсоветского пространства есть не только проблемы отставания технологий. Мы в своем большинстве, в отличие от США или Европы, как страдали от нелеченных тревожностей, так и продолжаем страдать, а кормят нас максимум гомеопатическими противотревожными. Почему так происходит?
Пока на нашей родине наполнялся ГУЛАГ и разрабатывались методы карательной психиатрии, страну потенциального врага посетил в 1909 году Зигмунд Фрейд, после чего там начала развиваться культура хождения к психотерапевтам. Военврач-психиатр Уильям Меннингер писал во время войны: «Люди начинают понимать, что примерно один и тот же вред нервной системе могут принести пуля, болезнь и теща».
Спустя двадцать лет после Второй мировой появились антидепрессанты, и в США эти пилюльки начали раздавать при любом чихе: у многих семей они занимали почетное место прямо рядом с зубной пастой. Какие плюсы? Как минимум за все это время мы очень много узнали про этот класс препаратов на живых примерах. Иногда не очень живых, поскольку антидепрессанты изредка приводят к суициду, но речь не про это. Антидепрессанты по-прежнему занимают лидирующие позиции продаж в Северной Америке, схожая ситуация в странах Европы и наиболее развитых регионах Востока.
Насколько такой подход эффективнее сложившегося у нас, не знаю. Но, как практикующий врач, я могу сказать, что дорогие пациенты-соотечественники чуть ли не в 90% случаев объективно страдают от какого-либо душевного расстройства, о котором не подозревают и мучают терапевтов. При этом количество россиян, готовых добровольно обратиться за психиатрической или психологической помощью, даже меньше количества российских миллионеров — максимум каждый десятый. Не исключаю, что эти два множества пересекаются: для управления значимыми ресурсами требуется крепкое психическое здоровье.
Возьмем так любимый нашими соотечественниками (как врачами, так и пациентами) псевдодиагноз «вегето-сосудистая дистония», она же ВСД. В международной классификации болезней такого термина нет, и подавляющее большинство современных врачей там о нем не знает. Однако мы тут в России и странах СНГ раздаем этот диагноз направо и налево. Почему? Потому что сей недуг считается неврологическим и «лечится» неврологом. Только вот весь набор вероятных жалоб, при которых выставляют данный недодиагноз, является сугубо психиатрическим: в любой точке мира, где знакомы с DSM, пациенту будет диагностировано или тревожное расстройство, или депрессия, или хотя бы соматоформная дисфункция. А дальше будет адекватное лечение, психотерапия и улучшение качества жизни, помноженное на отсутствие лишних трат в виде бесполезных исследований или анализов, даже с учетом дорогущих мозгоправов-психотерапевтов.
В этом всем можно винить историю. Сначала советскому человеку было негоже болеть головой — это было не по-марксистски-ленинистски. Затем психиатрия обширно использовалась в политических целях, и ее стали бояться. Теперь у нас сформирована тотальная национальная фобия перед самой возможностью «заболеть душой». Вот если ты ногу сломал, то ты настоящий больной. А если депрессия, то не выдумывай. Тебе просто лень что-либо делать, тряпка! Стоит ли говорить, что человек, которого обволакивает такое мнение окружающих о психических расстройствах, имеет стойкий иммунитет перед живительной интервенцией специалиста в его голову? Он просто будет еще сильнее страдать, его реальная депрессия умножится на навязанное синтетическое ощущение слабости. Можно сравнить это с тем, как некоторые люди боятся контактов с онкологическими больными, будто в XXI веке люди еще не в курсе, что нельзя заразиться раком.
Маленькая рекомендация: при мысли, что вам мешают жить не только соматические проблемы (то есть ощущаемые физически: боль, покраснение, хруст, зуд и пр.), попробуйте прогуляться до психотерапевта или хотя бы психолога. Если специалист будет достаточно хорошим, то даже без каких-либо психических проблем вам это будет полезно в условиях жесткого современного мира. Впрочем, кто-то обходится и метафизическими методами вроде религии, но помните: необходимости в психиатрии это не отменяет.
Что делать со страхом обращения к специалистам? Мой универсальный ответ: просвещать население. Я уверен, что, когда большинство людей будет понимать, что обращаться за психологической помощью так же не зазорно, как и за хирургической, качество жизни людей взлетит, а бесполезные траты на медицину снизятся.
Менее глобальный вариант заключается в том, чтобы хоть вы, читатель, попробовали изменить свое отношение к психическим расстройствам. Девяносто девять процентов реальных или потенциальных пациентов психиатра вы никогда не выделите из толпы, так же как не выделите ВИЧ-положительного. И вам не стоит бояться ни тех, ни других — ни тем более психиатров.
Врач-невролог, автор книги «Модицина. Encyclopedia Pathologica» Никита Жуков рассказал изданию «Сноб» о том, почему обращаться за психологической помощью считается постыдным и что с этим можно сделать.
В нашей драматичной реальности постсоветского пространства есть не только проблемы отставания технологий. Мы в своем большинстве, в отличие от США или Европы, как страдали от нелеченных тревожностей, так и продолжаем страдать, а кормят нас максимум гомеопатическими противотревожными. Почему так происходит?
Пока на нашей родине наполнялся ГУЛАГ и разрабатывались методы карательной психиатрии, страну потенциального врага посетил в 1909 году Зигмунд Фрейд, после чего там начала развиваться культура хождения к психотерапевтам. Военврач-психиатр Уильям Меннингер писал во время войны: «Люди начинают понимать, что примерно один и тот же вред нервной системе могут принести пуля, болезнь и теща».
Спустя двадцать лет после Второй мировой появились антидепрессанты, и в США эти пилюльки начали раздавать при любом чихе: у многих семей они занимали почетное место прямо рядом с зубной пастой. Какие плюсы? Как минимум за все это время мы очень много узнали про этот класс препаратов на живых примерах. Иногда не очень живых, поскольку антидепрессанты изредка приводят к суициду, но речь не про это. Антидепрессанты по-прежнему занимают лидирующие позиции продаж в Северной Америке, схожая ситуация в странах Европы и наиболее развитых регионах Востока.
Насколько такой подход эффективнее сложившегося у нас, не знаю. Но, как практикующий врач, я могу сказать, что дорогие пациенты-соотечественники чуть ли не в 90% случаев объективно страдают от какого-либо душевного расстройства, о котором не подозревают и мучают терапевтов. При этом количество россиян, готовых добровольно обратиться за психиатрической или психологической помощью, даже меньше количества российских миллионеров — максимум каждый десятый. Не исключаю, что эти два множества пересекаются: для управления значимыми ресурсами требуется крепкое психическое здоровье.
Возьмем так любимый нашими соотечественниками (как врачами, так и пациентами) псевдодиагноз «вегето-сосудистая дистония», она же ВСД. В международной классификации болезней такого термина нет, и подавляющее большинство современных врачей там о нем не знает. Однако мы тут в России и странах СНГ раздаем этот диагноз направо и налево. Почему? Потому что сей недуг считается неврологическим и «лечится» неврологом. Только вот весь набор вероятных жалоб, при которых выставляют данный недодиагноз, является сугубо психиатрическим: в любой точке мира, где знакомы с DSM, пациенту будет диагностировано или тревожное расстройство, или депрессия, или хотя бы соматоформная дисфункция. А дальше будет адекватное лечение, психотерапия и улучшение качества жизни, помноженное на отсутствие лишних трат в виде бесполезных исследований или анализов, даже с учетом дорогущих мозгоправов-психотерапевтов.
В этом всем можно винить историю. Сначала советскому человеку было негоже болеть головой — это было не по-марксистски-ленинистски. Затем психиатрия обширно использовалась в политических целях, и ее стали бояться. Теперь у нас сформирована тотальная национальная фобия перед самой возможностью «заболеть душой». Вот если ты ногу сломал, то ты настоящий больной. А если депрессия, то не выдумывай. Тебе просто лень что-либо делать, тряпка! Стоит ли говорить, что человек, которого обволакивает такое мнение окружающих о психических расстройствах, имеет стойкий иммунитет перед живительной интервенцией специалиста в его голову? Он просто будет еще сильнее страдать, его реальная депрессия умножится на навязанное синтетическое ощущение слабости. Можно сравнить это с тем, как некоторые люди боятся контактов с онкологическими больными, будто в XXI веке люди еще не в курсе, что нельзя заразиться раком.
Маленькая рекомендация: при мысли, что вам мешают жить не только соматические проблемы (то есть ощущаемые физически: боль, покраснение, хруст, зуд и пр.), попробуйте прогуляться до психотерапевта или хотя бы психолога. Если специалист будет достаточно хорошим, то даже без каких-либо психических проблем вам это будет полезно в условиях жесткого современного мира. Впрочем, кто-то обходится и метафизическими методами вроде религии, но помните: необходимости в психиатрии это не отменяет.
Что делать со страхом обращения к специалистам? Мой универсальный ответ: просвещать население. Я уверен, что, когда большинство людей будет понимать, что обращаться за психологической помощью так же не зазорно, как и за хирургической, качество жизни людей взлетит, а бесполезные траты на медицину снизятся.
Менее глобальный вариант заключается в том, чтобы хоть вы, читатель, попробовали изменить свое отношение к психическим расстройствам. Девяносто девять процентов реальных или потенциальных пациентов психиатра вы никогда не выделите из толпы, так же как не выделите ВИЧ-положительного. И вам не стоит бояться ни тех, ни других — ни тем более психиатров.
