Врач не должен изводить себя нагрузками — пациентам на это плевать

 

Очередная история о том, как доктор чуть не умер, отпахав больше смен, чем это в принципе возможно, не вызывает удивления.

 

Я врач. Я работаю с врачами. И вижу подобное чуть чаще, чем каждый день. 44-летний нейрохирург, любимый сын, муж, отец двоих детей, падает замертво, отработав коротких 60 часов. Острый коронарный синдром на вскрытии, жалоба в книге замечаний и предложений, написанная на 47-м часу его работы. Однокурсница, работавшая участковым терапевтом и страдавшая хроническим лейкозом, пропустила запланированную госпитализацию из-за  бреда, официально именуемого «производственной необходимостью», и умерла вследствие декомпенсации  заболевания, чем вызвала острейшее недовольство руководства поликлиники.

 

А сколько случаеа, когда врачи выходят на смену с гипертоническими кризами, пропускают семейные торжества и детородный возраст, и все это во имя чего?

 

Абсолютно точно — не за деньги. Мы все знаем, что в наших широтах медицина — это отнюдь не та область, в которой можно хорошо заработать. Благодарность? На это тоже рассчитывать не приходится: людям, что вполне справедливо, надо, чтобы мы качественно и хорошо выполняли свою работу, и никто не задается вопросом, в каком мы состоянии и насколько нам плохо. Пациенты, как и врачи, слишком зациклены на своих проблемах, чтобы задаваться вопросами, напрямую их не касающимися.

 

Чувство морального удовлетворения? Опять же, нет. В определенный момент врач начинает задаваться вопросом, есть ли вообще смысл в том, что он делает и, не получив однозначного ответа, продолжает делать то, что делает.

 

Это — один из видов наркомании. Каждая последующая доза, то есть, смена, приносит все меньше удовольствия, забирает все больше здоровья, все сильнее деформирует личность. И с каждой последующей дозосменой от этого все сложнее отказаться. Сначала мы в детской эйфории верим, что спасаем людские жизни и судьбы. Потом смиренно твердим, что привыкли, и другого нам, в принципе, не надо. А потом понимаем, что ничего больше просто не умеем, а чтобы научиться новому — уже и возраст не тот, и здоровье. Зато и возраст, и здоровье позволяют нам работать неадекватно много, значительно больше, чем наш организм может потянуть физиологически. Не за деньги. Не за «спасибо». Просто ради того, чтобы работать.

Парадоксально, что люди, по долгу службы понимающие важность сна,  отдыха, правильного питания,  совершенно их игнорируют. А результат при этом вовсе не парадоксален — он, как правило, трагичен в своей логичности.

 

Медицина — это профессия. Это работа, которой нужно заниматься в свое рабочее время. И относиться к ней соответственно.

 

Пафосные фразы насчет того, что медик — это призвание, образ жизни, приносят больше вреда, чем пользы. Причем что самим врачам, что пациентам. Насколько продуктивен работник с температурой 38,8? А с давлением 180/100? А работающий третьи сутки кряду?

 

Нам всем известен ответ.

 

Но ничего он не меняет. И, к сожалению, в ближайшее время не изменит.

 

Очередная история о том, как доктор чуть не умер, отпахав больше смен, чем это в принципе возможно, не вызывает удивления.

 

Я врач. Я работаю с врачами. И вижу подобное чуть чаще, чем каждый день. 44-летний нейрохирург, любимый сын, муж, отец двоих детей, падает замертво, отработав коротких 60 часов. Острый коронарный синдром на вскрытии, жалоба в книге замечаний и предложений, написанная на 47-м часу его работы. Однокурсница, работавшая участковым терапевтом и страдавшая хроническим лейкозом, пропустила запланированную госпитализацию из-за  бреда, официально именуемого «производственной необходимостью», и умерла вследствие декомпенсации  заболевания, чем вызвала острейшее недовольство руководства поликлиники.

 

А сколько случаеа, когда врачи выходят на смену с гипертоническими кризами, пропускают семейные торжества и детородный возраст, и все это во имя чего?

 

Абсолютно точно — не за деньги. Мы все знаем, что в наших широтах медицина — это отнюдь не та область, в которой можно хорошо заработать. Благодарность? На это тоже рассчитывать не приходится: людям, что вполне справедливо, надо, чтобы мы качественно и хорошо выполняли свою работу, и никто не задается вопросом, в каком мы состоянии и насколько нам плохо. Пациенты, как и врачи, слишком зациклены на своих проблемах, чтобы задаваться вопросами, напрямую их не касающимися.

 

Чувство морального удовлетворения? Опять же, нет. В определенный момент врач начинает задаваться вопросом, есть ли вообще смысл в том, что он делает и, не получив однозначного ответа, продолжает делать то, что делает.

 

Это — один из видов наркомании. Каждая последующая доза, то есть, смена, приносит все меньше удовольствия, забирает все больше здоровья, все сильнее деформирует личность. И с каждой последующей дозосменой от этого все сложнее отказаться. Сначала мы в детской эйфории верим, что спасаем людские жизни и судьбы. Потом смиренно твердим, что привыкли, и другого нам, в принципе, не надо. А потом понимаем, что ничего больше просто не умеем, а чтобы научиться новому — уже и возраст не тот, и здоровье. Зато и возраст, и здоровье позволяют нам работать неадекватно много, значительно больше, чем наш организм может потянуть физиологически. Не за деньги. Не за «спасибо». Просто ради того, чтобы работать.

Парадоксально, что люди, по долгу службы понимающие важность сна,  отдыха, правильного питания,  совершенно их игнорируют. А результат при этом вовсе не парадоксален — он, как правило, трагичен в своей логичности.

 

Медицина — это профессия. Это работа, которой нужно заниматься в свое рабочее время. И относиться к ней соответственно.

 

Пафосные фразы насчет того, что медик — это призвание, образ жизни, приносят больше вреда, чем пользы. Причем что самим врачам, что пациентам. Насколько продуктивен работник с температурой 38,8? А с давлением 180/100? А работающий третьи сутки кряду?

 

Нам всем известен ответ.

 

Но ничего он не меняет. И, к сожалению, в ближайшее время не изменит.