Вопреки «науке» подделок

История о том, как два честных врача стали поперёк горла административной системе

Почему я сразу поверила этим людям? Да потому, что сама ежедневно вижу, что происходит в нашем здравоохранении сегодня. Единственное отличие в том, что подавляющее большинство медицинских работников, уставших, замотанных, изломанных, пытаются как-то выжить, приспособиться, закрыть глаза, забыть, уйти, наконец, а Ольга Демичева и Семён Гальперин продолжают бороться и называют вещи своими именами. Порой они мне кажутся какими-то инопланетянами, заброшенными в нашу реальность.

ЭТО ИМЕННО они, эндокринолог Ольга Демичева и невролог, физиотерапевт Семён Гальперин, врачи, проработавшие в медицине три десятка лет, пытались отстоять Центр рассеянного склероза на базе московской городской клинической больницы № 11. Московские власти действовали жёстко, не жалея никого — ни больных, разогнанных по непрофильным лечебно-профилактическим учреждениям, ни сокращаемых врачей. В итоге Центр рассеянного склероза «оптимизировали», ГКБ № 11 реорганизовали в Центр паллиативной медицины и слили с ГКБ № 24, оставив за бортом многих медработников, в том числе Семёна Гальперина.

Всё это лишь присказка. А вот и сама история, приключившаяся уже во вновь открытом Центре паллиативной медицины, целью которого, по определению, должна быть помощь неизлечимым больным.

Эндокринолог Ольга Демичева оказалась приписанной к отделению выездной патронажной службы, работники которой обслуживают на дому тяжёлых больных. В сентябре руководством центра заведующей этим отделением было предложено покинуть свой пост и была назначена новая заведующая — Наталья Владимировна. И определили норму, которая, по замыслу департамента здравоохранения, должна быть выполнена до конца года, то есть за три оставшихся месяца: 1800 выездов. По словам Ольги, она сама своими глазами этих цифр не видела, но данное распоряжение было объявлено администрацией.

С самого начала было ясно, что цифра эта абсолютно нереальна. Для выполнения нормы пришлось бы делать порядка 30 выездов в день. Обслуживают вызовы всего два врача по всей территории Москвы. Огромные расстояния, пробки, тяжёлые больные… Ольга однажды попробовала съездить на

7 вызовов, это заняло у неё 12 часов! Какой должна была быть реакция администрации? Честно возразить департаменту здравоохранения о невозможности реализации заведомо неисполнимого плана. Но это ведь финансовые потери для ЛПУ и репутационные — для руководства центра. Сделали так, как делают нынче всегда и везде — промолчали и весь груз ответственности возложили на непосредственных исполнителей. Дальше произошло ожидаемое…

— 6 октября я открыла журнал и обнаружила, что вчера моя последняя запись шла под номером 12, а сегодня уже идёт запись под номером где-то 36. Петров (второй врач, ездивший по вызовам) не мог сделать столько выездов за один день. Это невозможно, — говорит Ольга Демичева.

Записи о патронажных визитах к пациентам были сделаны характерным почерком, в котором Ольга узнала руку новой заведующей отделением.

— Первая моя мысль была, что, пока я езжу, она тоже успевает. Я спустилась вниз и спросила у охранницы: выезжала ли заведующая? Она ответила: нет.

Я подумала, что она больных хотя бы обзванивает и обзвон вносит в журнал как фактический выезд. Это тоже запрещено, но, по крайней мере, не так негуманно, как просто запись о живом человеке, с которым никто даже не поговорил и не приезжал. Я видела медицинские карты, заполненные тем же числом, указанным в списке. В некоторых картах были описаны визит к пациенту, его жалобы. А все пациенты эти — онкологические. И у всех пациентов шли наркотические анальгетики…

Ольга позвонила нескольким пациентам. Оказалось, что им не то что никто визита не наносил, никто даже не звонил. Например, муж одной пациентки, которую, по записи, посещали и даже продлили наркотический препарат, сказал, что к моменту, указанному в записи, она находилась две недели в больнице. Другой страдалец с онкологическим заболеванием ротоглотки, несмотря на то, что ему очень трудно говорить, долго жаловался Ольге, что мучается, умирает и гниёт дома один, никто к нему не приходит, никто им не интересуется.

Понимая опасность ситуации, Ольга тут же сняла копии с журнала, разговоры с больными записала на диктофон (сейчас они находятся в прокуратуре) и попыталась получить разъяснения у своего руководства. Не буду описывать все попытки врача достучаться до совести своего начальства. Не достучалась. Мало того, тучи начали сгущаться над головой самой Ольги.

Я честно сделала попытку получить комментарий к происходящему у главврача Центра паллиативной медицины Андрея Аркадьевича Соколова, но была отослана в департамент здравоохранения Москвы за разрешением на это. До сих пор жду…

Страшно сказать, но данное происшествие в сегодняшнем здравоохранении вполне банально и обыденно. Массовые приписки по диспансеризации, подгонка диагнозов, «гибкость» медстатистики — всё это сегодня будни российского медика, можно сказать, часть его обязанностей. Небанальной оказалась лишь реакция врача. Ну вот ещё почему-то остались у нас такие одинокие динозавры из прошлых времён, которые медицину считают не заработком, не услужением начальству, а Служением Человеку.

Мы часто жалуемся на равнодушие наших врачей. Но мало кто задумывается, что нынешние люди в белых халатах (особенно молодые) — это результат многолетнего педагогического эксперимента, проводимого над молодёжью. С младых ногтей их учат не столько анатомии с физиологией, главный вынесенный ими урок — любыми способами «не быть, но казаться».

В медвузе «обучение» строится на бесконечных тестах, с которыми ни один знающий врач не способен справиться, так как они сделаны «на коленке» и пестрят нелепостями, фактическими ошибками, программными недочётами. Но ушлым студентам совсем не обязательно зубрить симптомы тех или иных болезней, если в Интернете можно заранее найти «правильные» ответы на все вопросы и сдать экзамен на «хорошо» и «отлично».

В ординатуре и интернатуре будущие эскулапы постигают «науку» подделки подписей курирующих врачей, фальсификации консультаций врачей-специалистов, изгнания недолеченных больных. Они узнают, как нужно «прикрыть» медсестру, не выполнившую назначение, становятся свидетелями беседы врача, беззастенчиво врущего родственникам умершего пациента. Видят, как расстилаются дорожки и охорашивается больница перед приездом начальства и как всё сворачивается после. Как главврач, не моргнув глазом, рапортует о «средней» по больнице зарплате, которая в три раза выше реальной…

Будет ли удивлён успешно прошедший всю эту науку молодой врач приписками в журнале? Пусть даже за каждой из них стоит онкологический больной — умирающий, мучающийся от боли и не получивший помощи.

Мы живём в искривлённом виртуальном мире, ориентируясь на фантастические рейтинги, результаты соц-опросов и статистических данных, которые к действительности не имеют никакого отношения. Когда-нибудь мы отрезвеем и увидим реальность. Будет очень больно. Но другого выхода нет. И придётся строить новый, реальный мир, где во главе угла будет стоять не приукрашенная цифра, а люди с их настоящими интересами, судьбами, болью. Главное, чтобы таких людей, как Ольга Демичева, были не единицы, чтобы они выстояли, чтобы их не выдавили из сегодняшней глубоко больной системы, чтобы люди, которые сейчас боятся, решились открыть глаза и назвать белое белым, а чёрное — чёрным.

Мария Панова,  газета «Правда»