Цена страха: в здравоохранении алтайского райцентра случилась беда
Медики, как известно, народ терпеливый и редко выносят сор из избы. Если и высказывают недовольство, то предпочитают делать это в своём профессиональном кругу. Но когда далеко не рядовые работники одной из центральных районных больниц в Алтайском крае практически в один голос заявляют не только о невыносимых условиях работы и беспокойстве относительно своего будущего, но и о страхе за здоровье пациентов, возникает подозрение, что происходит действительно что-то страшное. Судя по тому, что довелось услышать от врачей, много лет работающих в Топчихинской ЦРБ, происходящее действительно ужасает.
Больница на улице Правды
Когда-то ЦРБ в Топчихинском районе считалась одной из лучших в Алтайском крае. Аккуратное трёхэтажное кирпичное здание расположено на улице Правды. В пятилетнем возрасте мне самой довелось здесь лечиться от пневмонии. И именно с детских лет осталось стойкое убеждение, что лечение людей — одна из самых почётных и уважаемых профессий. И вот теперь стала свидетелем того, как слезы бессилия наворачиваются на глазах у людей в белых халатах, когда они рассказывают о своей работе.
Собственно, и рассказов бы этих не было, если бы не моё обещание не публиковать их фамилии. Иначе, как пояснили мои собеседники, последует очередные выговоры, лишение премии, а то и увольнение. А в селе с работой — сложно. Да и куда уедешь, если дом в ипотеку куплен, дети в школу ходят. Вот и работают, страшась слово лишнее сказать. Вот тогда и подумалось — от правды на улице Правды только название осталось.
«До своего назначения главным врачом Константин Зиновьев больше десяти лет проработал в Топчихинской ЦРБ хирургом. Но как стал главным врачом ЦРБ, первым делом убрал заведующую поликлиникой, проработавшую там 20 лет. А ей всего год до пенсии работать оставалось. Он выдавал своему бывшему начальнику выговоры — сразу партиями, дошло дело до прокуратуры.
Потом начал одного за другим убирать реаниматологов. За четыре года уволились шестеро, и не из-за зарплаты вовсе, и не потому, что в профессии разочаровались. От необоснованных выговоров и как следствие — снятия стимулирующих выплат страдают все, кто ведёт себя и говорит не так, как нравится главному врачу. Вот и в реанимации на данный момент у нас работать некому — периодически приезжают случайные люди подзаработать за большие деньги (100—120 тысяч рублей в месяц — я считаю что это большие деньги), а своим специалистам даже по 40 тысяч не платил.
Ещё масса других увольнений была — и неврологов, и других специалистов. Сейчас вот невролог поставил ультиматум, и главврач платит ему по контракту больше в несколько раз. Получается, что за одну и ту же работу один невролог получает 15−20 тысяч рублей, другой получает больше за ту же самую работу и ещё сверху — по основной ставке. Только на фоне этого серьёзная разрозненность в коллективе наблюдается.
Уволился хирург. И средний медперсонал тоже начал разбегаться. Собирается уволиться наш патологоанатом, но учитывая, что это его вторая попытка уйти с когда-то любимой работы, к нему приехали лично глава администрации и главврач и попросили вновь его остаться. Потому что лишиться такого специалиста — это катастрофа для района», — делится наболевшим N., доктор с десятилетним стажем.
Не сделали всё возможное
Проблемы с медицинскими кадрами на селе существуют повсеместно, но, насколько мне пояснили сами доктора, в Топчихинской районной больнице они возникли вследствие субъективных причин, а конкретно — нового руководства. После того как в 2014 году на должность главного врача этой больницы назначен Константин Зиновьев, из больницы уволились почти 50 сотрудников дефицитных специальностей. Причём сами медики утверждают, что это не могло не аукнуться ЧП с экстренными пациентами. Оказать должную помощь погибавшим оказалась попросту некому.
«Валентину я знала хорошо, пациент она, конечно, была сложный — три инфаркта перенесла, были побочные заболевания — но в целом женщина держалась молодцом. Правда, в день, предшествующий смерти, находясь в поликлинике, она сказала, что чувствует себя плохо, но что конкретно болит — сказать не может. Узнав, что она уже сходила на приём и ожидает такси, чтобы уехать домой, я с ней попрощалась. Как оказалось — навсегда. Это были последние мгновения, когда я видела её живой. 28 августа 2018 года она умерла от острой коронарной недостаточности. Не исключено, что ввиду первоначально неверно поставленного диагноза в приёмном покое нашей ЦРБ, куда её в тот же вечер привезли «по скорой», и отсутствия реанимации.
Конечно, там дежурные врачи молодые, может быть, растерялись. Но у женщины уже три инфаркта было, по кардиограмме диагноз в таких случаях не поставишь, следовало бы взять тесты на повреждение миокарда и купировать головную боль, возникшую от большого количества принятого нитроглицерина. Вместо этого её два часа продержали на кресле-каталке в санпропуске (просто издевательство!) и зачем-то отправили сопровождающего больную соцработника домой за документами, подтверждающими предыдущие инфаркты. В итоге и вовсе положили в терапию только лишь на том основании, что кардиограмма ничего не показала, а значит, в реанимации пациентка не нуждается. В одиночной палате женщина находилась до утра, хотя, если бы госпитализировали в реанимацию, там под мониторингом, может быть, она осталась жива. Понимаете, одно дело, когда делали всё возможное и не спасли, а здесь другое — не сделали. Так вот мы — не сделали», — делится откровением Z. — участковый доктор из Топчихинской поликлиники.
По её словам, конечно, неприятно говорить такое про своих коллег, но медик права — если ничего не предпринять, то похожие ситуации будут повторяться.
«Удручает ответ следователей по поводу случившегося, я его прочитала у родственников — это какой-то бред: обнаружена мёртвой в шесть часов утра, а в 7:20 констатирована смерть (они что, в лесу обнаружили её, что ли?). Причём свидетельствуют о трупных пятнах в шесть часов утра, хотя утверждают, что ещё в четыре часа её видели живой. Так если были трупные пятна, то со времени смерти уже часов пять должно пройти! Поэтому полагаю, что вместо отказа от возбуждения уголовного дела по факту неоказания помощи или халатности следователи сделали банальную отписку со множеством противоречий, не разобрались как следует в причинах смерти — а зря. И экспертиза прошла вроде бы, и никто ни в чем не виноват. А женщина умерла», — поясняет Z. — участковый доктор из Топчихинской поликлиники.
Кстати, это не единственный смертельный случай. Хочется верить, что после этой статьи следственные органы изучат также показания другого врача. Доктор Т. (координаты можно получить в нашей редакции) утверждает, что реаниматолог, который появляется в Топчихинской ЦРБ набегами, отказался помогать пациенту с критически низким давлением только потому, что тот был из социально неблагополучной семьи, и «он его уже смотрел вчера».
«Как так можно было сказать? В реанимации состояние пациента может в течение нескольких минут поменяться, да и какое для доктора имеет значение социальное неблагополучие пациента? А он его просто закрыл в палате и ушёл, отметив, что мужчина в реанимационных мероприятиях не нуждается. Мужчина умер.
В другом случае пришлый медик отказался взять в реанимационное отделение ребёнка-диабетика, находившегося в критическом состоянии. Пришлось везти в Барнаул.
А после женщины, которая умерла от инфаркта миокарда, была ещё одна пациентка с таким же диагнозом. Оказать помощь ей могли и не успеть. Представляете, какой шок испытала больная сердцем женщина, когда ей прямо в приёмной доктор стал говорить что не умеет оказывать помощь в таких случаях, не имеет сертификата на осуществление тромболизиса? Пришлось самим читать инструкцию, разводить и на свой страх и риск вводить лекарство. Слава Богу, спасли. Но лучше бы у нас никакого реаниматолога не было, чем такой. Полагаем, что у него нет достаточного уровня квалификации, раз он постоянно требует, чтобы мы ему расписали, какое лечение в данном случае применяться должно», — отметила Т.
Доктор на миллион
Любопытно, что сам главный врач Топчихинской ЦРБ Константин Зиновьев не видит в вверенном ему заведении проблем, которые бы не существовали в других подобных районных больницах Алтайского края.
«Я вам одно могу прокомментировать: за четыре года из нашей больницы не 50, а 47 медиков ушло. Из них пять человек вообще умерли. Это тоже по моей вине, вы хотите сказать? Ну уволилось 47, а 45 трудоустроилось. У нас в больнице с кадрами не нормально, считаю, что программу «Земский доктор», согласно которой молодому специалисту выплачивают по миллиону рублей подъемных, давно нужно было скорректировать, а не ждать, когда люди будут брать финансовые средства в форме беспроцентных кредитов, пользоваться ими и уезжать», — отметил главврач.
Константин Зиновьев утверждает, что бегут не только из Топчихи. Но отвечать на вопросы корреспондента ИА REGNUM тоже предпочёл вопросами.
ИА REGNUM : Если бы, не дай Бог, ваш родственник попал в беду и ему потребовалась реанимация, вы бы доверили его реанимации Топчихинской ЦРБ?
А почему нет? Оставил бы. Что там у нас с реанимацией? Я, например, другие районы знаю — Баево, Усть-Калманка, Усть-Пристань — там вот проблемы. У нас сегодня с Камня-на-Оби реаниматолог работает. Много откуда люди приезжают к нам работать. Но получают деньги и не выполняют свои обязательства.
ИА REGNUM : Может же быть такое, что привезут больного, а у вас нет реаниматолога?
Может. У нас бывают ситуации на 3−4 дня, когда такие промежутки возникают. Тогда мы работаем согласно 137-му приказу минздрава Алтайского края — на маршрутизацию в город Алейск.
ИА REGNUM : И всё-таки, от чего, по вашему мнению, в Топчихинской ЦРБ существуют проблемы с кадрами?
Дело в том, что дефицит медицинских кадров образовался от того, что молодые не хотят жить на селе, но участвуют в программе «Земский доктор», получают миллион. Но дальнейшие свои обязательства данные сотрудники не хотят исполнять. У нас люди получили миллион. Один отработал два года, один — год. И всё, и разбежались.
Вообще некрасиво поступили — накануне отпуска. Как-то не по порядочному мужики поступили. Хотя я понимал, что они надолго не задержатся, потому что один житель Усть-Калманки, второй — из Калманки. Приезжали — смены брали, отрабатывали и уезжали: семью в Топчиху не привезли, а значит, не рассматривали вариант дальнейшего проживания в Топчихе.
Вы, если хотите объективно ситуацию рассмотреть, вы съездите в другие районы. К примеру, в Усть-Пристань. В Кытманово, где главного врача сейчас вообще нет — это катастрофа. А у нас не худший район, если не лучший, и качество сказания медицинской помощи неплохое. Опытные медсёстры, врачи.
В завершение разговора Константин Зиновьев высказал надежду, что статья на сайте ИА REGNUM будет носить достоверный характер. Её автору больше всего именно этого и хотелось бы. Но, похоже, понимание достоверности главврачом и его подчиненными имеет разные полюса. К тому же непонятно, почему главный врач в кадровых проблемах винит лишь молодежь, тогда как увольняются и бегут из больницы специалисты всех возрастов и это при «острой кадровой недостаточности»?
«Делаю, как хочу»
«Вы не подумайте, что мы через головы прыгаем, пытаясь рассказать о наших бедах. С главным врачом пытались объясняться неоднократно, но в ответ только смешки получали. Тогда десять сотрудников ЦРБ пошли на приём к главе администрации Топчихинского района Денису Тренькаеву. Мы ему озвучили проблему, связанную с большой текучкой кадров, возникшей вследствие постоянных выговоров и снятия стимулирующих выплат. Глава обещал включиться и говорил, что реанимация будет работать и никогда не закроется. Но летом получилось обратное. Если посчитать по месяцам, то два месяца она, может быть, работала, а месяц был просто перебой. И больных увозили в соседние районы — кого довезли, кого не довезли.
Это привело к трагедии у нас в коллективе (люди страдали, не получили к зарплате сразу по 10 тысяч стимулирующих), и население тоже начало страдать. Главврач с экономистом хотели сэкономить на реанимации приличные деньги, смеясь, они говорили, что мы закроем реанимацию, будем увозить в соседние районы. Но в Алейске, там такое же стандартное отделение на шесть коек, а население района больше, чем у нас, на 10 тысяч. И это стационары второго уровня, они обслуживают и соседние районы. Зачем им наши пациенты?
Потом, когда глава района запретил закрывать реанимацию, главврач решил, что из Калманки должны к нам ездить, раз у нас более крупный стационар. Но, естественно, никто сюда не поедет — каждый работает на своей территории. Считаем, что такая безграмотная кадровая политика привела к текучке, а нам говорят, что мы «сволочной коллектив».
Сейчас, несмотря на то, что ситуация с Топчихинской ЦРБ после огласки в СМИ находится под контролем губернатора Алтайского края Виктора Томенко, руководство ЦРБ продолжает издеваться, лишая по надуманным предлогам сотрудников стимулирующих выплат.
Были нарушения трудового законодательства однозначно. Я вступилась за своих коллег, которые не вышли на работу в праздничный день 8 марта, так как приказа не было и им бы не заплатили за работу в выходной. Но главврач тем не менее лишил медсестёр стимулирующих выплат. Когда с зарплаты в 10 тысяч рублей снимают 3,5 тысячи — это очень существенно. Со слезами люди ко мне побежали. Реанимационную старшую сестру и хирургическую старшую сестру он тоже лишил, и пояснил это просто тем, что он главврач и он так хочет.
Жаловаться на главврача бесполезно, я не понимаю, почему его все защищают. Не соблюдаются приказы, не соблюдаются нормы обслуживания, доктора вынуждены менять диагноз, чтобы положить в отделение», — пояснила G., один из бывших начмедов Топчихинской ЦРБ.
«Нет человека, а проблема осталась»
Сотрудники Топчихинской ЦРБ признаются, что некоторые их коллеги не говорят ничего плохого потому, что получают повышенные зарплаты и боятся их потерять.
«У нас сейчас помимо реаниматологов существует нехватка других специалистов. Нет начмеда, работает всего один хирург (уже на пенсии мужчина), один гинеколог, онколога нет уже год. И это в районе с населением 20 тысяч! У нас онкологом работал мужчина очень грамотный, 36 лет стажа, но главврач его так унижал, так измывался над ним, что просто стыдно. Сейчас этот онколог сидит дома и, как ему посоветовало руководство ЦРБ «не рыпается», потому что без работы может остаться жена, работающая в этой же больнице», — признаётся доктор К.
Единственным, кто не побоялся выступить публично и высказать своё недовольство происходящим, стал отоларинголог Николай Чанов:
«Могу сказать, что за все 13 лет, что я знаю Топчихинскую ЦРБ, она никогда не пребывала в таком плачевном состоянии, как сейчас. Наработанная реанимация, которую мы в свое время открывали, сейчас прекратила существовать, хотя была одна из самых лучших в крае. Причём не из-за аппаратуры или отсутствия медикаментов, а из-за того, что людей нет.
Там был Алексей Маматов, хороший, перспективный доктор. По моему мнению, уже выращенный заведующий отделением. Но главврач не стал его продвигать по служебной лестнице, мол, не дорос ещё. Тогда он ушел врачом-реаниматологом в УФСИН, получил специальное звание лейтенант воинской службы, теперь служит. И за ним другие потянулись. По оплате: то, что они получали, на порядок меньше чем то, сколько получают варяги. Если бы платили нормально — люди не ушли бы никуда.
Доктора не хотят идти на дежурства, потому что остаются один на один с тяжелыми больными без реанимации. К тому же нет места, где должен находиться дежурный врач, скитаемся по разным отделениям. Ну и не дело, когда на дежурства выгоняют из-под палки. Я лор, а мне говорят, что я обязан добровольно-принудительно брать дежурство по больнице. Хотя, когда Константин Васильевич (Зиновьев, главный врач Топчихинской ЦРБ, прим. ИА REGNUM) был хирургом, он сам ходил в прокуратуру и жаловался, что его заставляют дежурить в больнице.
Вот теперь мне поставили дежурство на 11 ноября 2018 года, хотя я предупреждал, что мне деньги не нужны и после ночной смены я плохо себя чувствую. Посмотрим, чем всё это закончится и последует ли выговор. Поскольку я пенсионер Минобороны и у меня приличная пенсия, я работаю пока могу, пока интересно. Но по себе чувствую, что силы работать заканчиваются. Нужно молодых продвигать.
А главврач молодых не учит, не продвигает. У нас уехала куча врачей. Это значит, что с людьми не работают. Надо ведь кого-то простить, кого-то научить, кому-то — подсказать, а не руководствуются принципом: нет человека — нет проблемы. Как с онкологом. Ему было сказано: не нравится — уходи. И теперь у нас онколога нет — нет человека, а проблема осталась! Теперь руководство сделало ещё «проще»: раздало пациентов с онкологией узким специалистам — занимайтесь, мол! Это не дело. По неврологу: сделали все условия, чтобы мальчишка уехал. А жаль. Люблю с людьми работать, которые работают не за страх, а за совесть».
Дефицит кадров или совести?
Особенно сложно в Топчихинской ЦРБ сейчас работается тем, кого в разное время Константин Зиновьев назначал и снимал с должности начмедов.
«Больно говорить, но за три последних года наша больница развалилась. Выговоры, скандалы, нельзя так разбрасываться медицинскими кадрами, это же не слесари. Первый выговор получила за отсутствие на рабочем месте, хотя все знали, что я поехала в медтехнику за товаром. Ну ладно, думаю, новый главврач — не разобрался в делах ещё. В том же году получила звание «Отличник здравоохранения», но перед отпуском мне без объяснений было заявлено, что я не выхожу на своё рабочее место.
Не исключено, что человек, который так общается с подчинёнными, обладает садистскими наклонностями и ему доставляет удовольствие видеть их огорчение или отчаянье. Говорят, что, еще работая хирургом, он признавался коллегам: в детстве ему нравилось, когда удавалось чем-то расстроить маму.
Как бы то ни было, дурная слава про топчихинскох медиков уже делает своё дело — люди уезжают, потому что наслышаны о проблемах с реанимацией и с «медицинским террором». Новые медицинские кадры тоже знают, поэтому и ехать к нам не хотят. Все очень плохо.
Приведу простой пример. Сейчас в Топчихинскую ЦРБ мы кладём только в исключительных случаях, если у пациента инсульт, инфаркт, пневмония, нарушения ритма сердца или острая коронарная недостаточность. Так вот по итогам девяти месяцев мы уже на 200 процентов план выполнили. А это значит, что у нас уже давно кончились средства, выделяемые ОМС на лечение больных. Как обходимся? Да как в той притче про семь шапок — кроим их из одной овчинки, а как по-другому?
Конечно, качество оказания медицинских услуг сильно страдает. Но бросить больного мы не можем, стараемся, тянемся. А главврач между тем нам недавно в качестве издёвки озвучил: «Я в курсе, что у двух наших отличников здравоохранения самые низкие зарплаты».
Вот так и живём. Раньше я с удовольствием на работу к больным бегала, а теперь никакого настроения нет. Морально очень тяжело. О чём мы говорим, если у нас инженеру по технике безопасности, который не имеет медицинского образования, отдали обязанности врача по ГО ЧС и посылали его купить новый дыхательной аппарат?» — рассказала S., доктор Топчихинской ЦРБ.
Командировка в Топчихинский район оставила неизгладимое впечатление. Многие из тех докторов, с кем удалось поговорить лично, отмечали, что после увольнения главврач предлагал им восстановиться в должностях, но почти никто этого не сделал — спокойствие оказалось дороже надбавок. Один из бывших реаниматологов пошутил, что пошёл в медицину, чтобы не ходить в армию, а теперь пришлось идти в армию, только чтобы не работать в ЦРБ Топчихинского района.
Прискорбно, что такие ситуации подрывают авторитет и без того сложно реализуемого нацпроекта «Здоровье» и посыла российского президента Владимира Путина. Так совпало, что примерно за месяц до смерти пациентки, которую некому было спасать в реанимации, глава государства в ходе прямой линии отметил:
«Задача государства — обеспечить жителям Сибири и Дальнего Востока такие условия, чтобы они не покидали родные места».
Читайте также: Закроют школу — село умрёт: жители Алтая попросили помощи у Путина
Получается, что в отдельно взятой алтайской ЦРБ эти установки были растолкованы весьма превратно. Цена страхов и пациентов и докторов безмерно велика — человеческая жизнь.
Подробности: https://regnum.ru/news/2513567.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.
Медики, как известно, народ терпеливый и редко выносят сор из избы. Если и высказывают недовольство, то предпочитают делать это в своём профессиональном кругу. Но когда далеко не рядовые работники одной из центральных районных больниц в Алтайском крае практически в один голос заявляют не только о невыносимых условиях работы и беспокойстве относительно своего будущего, но и о страхе за здоровье пациентов, возникает подозрение, что происходит действительно что-то страшное. Судя по тому, что довелось услышать от врачей, много лет работающих в Топчихинской ЦРБ, происходящее действительно ужасает.
Больница на улице Правды
Когда-то ЦРБ в Топчихинском районе считалась одной из лучших в Алтайском крае. Аккуратное трёхэтажное кирпичное здание расположено на улице Правды. В пятилетнем возрасте мне самой довелось здесь лечиться от пневмонии. И именно с детских лет осталось стойкое убеждение, что лечение людей — одна из самых почётных и уважаемых профессий. И вот теперь стала свидетелем того, как слезы бессилия наворачиваются на глазах у людей в белых халатах, когда они рассказывают о своей работе.
Собственно, и рассказов бы этих не было, если бы не моё обещание не публиковать их фамилии. Иначе, как пояснили мои собеседники, последует очередные выговоры, лишение премии, а то и увольнение. А в селе с работой — сложно. Да и куда уедешь, если дом в ипотеку куплен, дети в школу ходят. Вот и работают, страшась слово лишнее сказать. Вот тогда и подумалось — от правды на улице Правды только название осталось.
«До своего назначения главным врачом Константин Зиновьев больше десяти лет проработал в Топчихинской ЦРБ хирургом. Но как стал главным врачом ЦРБ, первым делом убрал заведующую поликлиникой, проработавшую там 20 лет. А ей всего год до пенсии работать оставалось. Он выдавал своему бывшему начальнику выговоры — сразу партиями, дошло дело до прокуратуры.
Потом начал одного за другим убирать реаниматологов. За четыре года уволились шестеро, и не из-за зарплаты вовсе, и не потому, что в профессии разочаровались. От необоснованных выговоров и как следствие — снятия стимулирующих выплат страдают все, кто ведёт себя и говорит не так, как нравится главному врачу. Вот и в реанимации на данный момент у нас работать некому — периодически приезжают случайные люди подзаработать за большие деньги (100—120 тысяч рублей в месяц — я считаю что это большие деньги), а своим специалистам даже по 40 тысяч не платил.
Ещё масса других увольнений была — и неврологов, и других специалистов. Сейчас вот невролог поставил ультиматум, и главврач платит ему по контракту больше в несколько раз. Получается, что за одну и ту же работу один невролог получает 15−20 тысяч рублей, другой получает больше за ту же самую работу и ещё сверху — по основной ставке. Только на фоне этого серьёзная разрозненность в коллективе наблюдается.
Уволился хирург. И средний медперсонал тоже начал разбегаться. Собирается уволиться наш патологоанатом, но учитывая, что это его вторая попытка уйти с когда-то любимой работы, к нему приехали лично глава администрации и главврач и попросили вновь его остаться. Потому что лишиться такого специалиста — это катастрофа для района», — делится наболевшим N., доктор с десятилетним стажем.
Не сделали всё возможное
Проблемы с медицинскими кадрами на селе существуют повсеместно, но, насколько мне пояснили сами доктора, в Топчихинской районной больнице они возникли вследствие субъективных причин, а конкретно — нового руководства. После того как в 2014 году на должность главного врача этой больницы назначен Константин Зиновьев, из больницы уволились почти 50 сотрудников дефицитных специальностей. Причём сами медики утверждают, что это не могло не аукнуться ЧП с экстренными пациентами. Оказать должную помощь погибавшим оказалась попросту некому.
«Валентину я знала хорошо, пациент она, конечно, была сложный — три инфаркта перенесла, были побочные заболевания — но в целом женщина держалась молодцом. Правда, в день, предшествующий смерти, находясь в поликлинике, она сказала, что чувствует себя плохо, но что конкретно болит — сказать не может. Узнав, что она уже сходила на приём и ожидает такси, чтобы уехать домой, я с ней попрощалась. Как оказалось — навсегда. Это были последние мгновения, когда я видела её живой. 28 августа 2018 года она умерла от острой коронарной недостаточности. Не исключено, что ввиду первоначально неверно поставленного диагноза в приёмном покое нашей ЦРБ, куда её в тот же вечер привезли «по скорой», и отсутствия реанимации.
Конечно, там дежурные врачи молодые, может быть, растерялись. Но у женщины уже три инфаркта было, по кардиограмме диагноз в таких случаях не поставишь, следовало бы взять тесты на повреждение миокарда и купировать головную боль, возникшую от большого количества принятого нитроглицерина. Вместо этого её два часа продержали на кресле-каталке в санпропуске (просто издевательство!) и зачем-то отправили сопровождающего больную соцработника домой за документами, подтверждающими предыдущие инфаркты. В итоге и вовсе положили в терапию только лишь на том основании, что кардиограмма ничего не показала, а значит, в реанимации пациентка не нуждается. В одиночной палате женщина находилась до утра, хотя, если бы госпитализировали в реанимацию, там под мониторингом, может быть, она осталась жива. Понимаете, одно дело, когда делали всё возможное и не спасли, а здесь другое — не сделали. Так вот мы — не сделали», — делится откровением Z. — участковый доктор из Топчихинской поликлиники.
По её словам, конечно, неприятно говорить такое про своих коллег, но медик права — если ничего не предпринять, то похожие ситуации будут повторяться.
«Удручает ответ следователей по поводу случившегося, я его прочитала у родственников — это какой-то бред: обнаружена мёртвой в шесть часов утра, а в 7:20 констатирована смерть (они что, в лесу обнаружили её, что ли?). Причём свидетельствуют о трупных пятнах в шесть часов утра, хотя утверждают, что ещё в четыре часа её видели живой. Так если были трупные пятна, то со времени смерти уже часов пять должно пройти! Поэтому полагаю, что вместо отказа от возбуждения уголовного дела по факту неоказания помощи или халатности следователи сделали банальную отписку со множеством противоречий, не разобрались как следует в причинах смерти — а зря. И экспертиза прошла вроде бы, и никто ни в чем не виноват. А женщина умерла», — поясняет Z. — участковый доктор из Топчихинской поликлиники.
Кстати, это не единственный смертельный случай. Хочется верить, что после этой статьи следственные органы изучат также показания другого врача. Доктор Т. (координаты можно получить в нашей редакции) утверждает, что реаниматолог, который появляется в Топчихинской ЦРБ набегами, отказался помогать пациенту с критически низким давлением только потому, что тот был из социально неблагополучной семьи, и «он его уже смотрел вчера».
«Как так можно было сказать? В реанимации состояние пациента может в течение нескольких минут поменяться, да и какое для доктора имеет значение социальное неблагополучие пациента? А он его просто закрыл в палате и ушёл, отметив, что мужчина в реанимационных мероприятиях не нуждается. Мужчина умер.
В другом случае пришлый медик отказался взять в реанимационное отделение ребёнка-диабетика, находившегося в критическом состоянии. Пришлось везти в Барнаул.
А после женщины, которая умерла от инфаркта миокарда, была ещё одна пациентка с таким же диагнозом. Оказать помощь ей могли и не успеть. Представляете, какой шок испытала больная сердцем женщина, когда ей прямо в приёмной доктор стал говорить что не умеет оказывать помощь в таких случаях, не имеет сертификата на осуществление тромболизиса? Пришлось самим читать инструкцию, разводить и на свой страх и риск вводить лекарство. Слава Богу, спасли. Но лучше бы у нас никакого реаниматолога не было, чем такой. Полагаем, что у него нет достаточного уровня квалификации, раз он постоянно требует, чтобы мы ему расписали, какое лечение в данном случае применяться должно», — отметила Т.
Доктор на миллион
Любопытно, что сам главный врач Топчихинской ЦРБ Константин Зиновьев не видит в вверенном ему заведении проблем, которые бы не существовали в других подобных районных больницах Алтайского края.
«Я вам одно могу прокомментировать: за четыре года из нашей больницы не 50, а 47 медиков ушло. Из них пять человек вообще умерли. Это тоже по моей вине, вы хотите сказать? Ну уволилось 47, а 45 трудоустроилось. У нас в больнице с кадрами не нормально, считаю, что программу «Земский доктор», согласно которой молодому специалисту выплачивают по миллиону рублей подъемных, давно нужно было скорректировать, а не ждать, когда люди будут брать финансовые средства в форме беспроцентных кредитов, пользоваться ими и уезжать», — отметил главврач.
Константин Зиновьев утверждает, что бегут не только из Топчихи. Но отвечать на вопросы корреспондента ИА REGNUM тоже предпочёл вопросами.
ИА REGNUM : Если бы, не дай Бог, ваш родственник попал в беду и ему потребовалась реанимация, вы бы доверили его реанимации Топчихинской ЦРБ?
А почему нет? Оставил бы. Что там у нас с реанимацией? Я, например, другие районы знаю — Баево, Усть-Калманка, Усть-Пристань — там вот проблемы. У нас сегодня с Камня-на-Оби реаниматолог работает. Много откуда люди приезжают к нам работать. Но получают деньги и не выполняют свои обязательства.
ИА REGNUM : Может же быть такое, что привезут больного, а у вас нет реаниматолога?
Может. У нас бывают ситуации на 3−4 дня, когда такие промежутки возникают. Тогда мы работаем согласно 137-му приказу минздрава Алтайского края — на маршрутизацию в город Алейск.
ИА REGNUM : И всё-таки, от чего, по вашему мнению, в Топчихинской ЦРБ существуют проблемы с кадрами?
Дело в том, что дефицит медицинских кадров образовался от того, что молодые не хотят жить на селе, но участвуют в программе «Земский доктор», получают миллион. Но дальнейшие свои обязательства данные сотрудники не хотят исполнять. У нас люди получили миллион. Один отработал два года, один — год. И всё, и разбежались.
Вообще некрасиво поступили — накануне отпуска. Как-то не по порядочному мужики поступили. Хотя я понимал, что они надолго не задержатся, потому что один житель Усть-Калманки, второй — из Калманки. Приезжали — смены брали, отрабатывали и уезжали: семью в Топчиху не привезли, а значит, не рассматривали вариант дальнейшего проживания в Топчихе.
Вы, если хотите объективно ситуацию рассмотреть, вы съездите в другие районы. К примеру, в Усть-Пристань. В Кытманово, где главного врача сейчас вообще нет — это катастрофа. А у нас не худший район, если не лучший, и качество сказания медицинской помощи неплохое. Опытные медсёстры, врачи.
В завершение разговора Константин Зиновьев высказал надежду, что статья на сайте ИА REGNUM будет носить достоверный характер. Её автору больше всего именно этого и хотелось бы. Но, похоже, понимание достоверности главврачом и его подчиненными имеет разные полюса. К тому же непонятно, почему главный врач в кадровых проблемах винит лишь молодежь, тогда как увольняются и бегут из больницы специалисты всех возрастов и это при «острой кадровой недостаточности»?
«Делаю, как хочу»
«Вы не подумайте, что мы через головы прыгаем, пытаясь рассказать о наших бедах. С главным врачом пытались объясняться неоднократно, но в ответ только смешки получали. Тогда десять сотрудников ЦРБ пошли на приём к главе администрации Топчихинского района Денису Тренькаеву. Мы ему озвучили проблему, связанную с большой текучкой кадров, возникшей вследствие постоянных выговоров и снятия стимулирующих выплат. Глава обещал включиться и говорил, что реанимация будет работать и никогда не закроется. Но летом получилось обратное. Если посчитать по месяцам, то два месяца она, может быть, работала, а месяц был просто перебой. И больных увозили в соседние районы — кого довезли, кого не довезли.
Это привело к трагедии у нас в коллективе (люди страдали, не получили к зарплате сразу по 10 тысяч стимулирующих), и население тоже начало страдать. Главврач с экономистом хотели сэкономить на реанимации приличные деньги, смеясь, они говорили, что мы закроем реанимацию, будем увозить в соседние районы. Но в Алейске, там такое же стандартное отделение на шесть коек, а население района больше, чем у нас, на 10 тысяч. И это стационары второго уровня, они обслуживают и соседние районы. Зачем им наши пациенты?
Потом, когда глава района запретил закрывать реанимацию, главврач решил, что из Калманки должны к нам ездить, раз у нас более крупный стационар. Но, естественно, никто сюда не поедет — каждый работает на своей территории. Считаем, что такая безграмотная кадровая политика привела к текучке, а нам говорят, что мы «сволочной коллектив».
Сейчас, несмотря на то, что ситуация с Топчихинской ЦРБ после огласки в СМИ находится под контролем губернатора Алтайского края Виктора Томенко, руководство ЦРБ продолжает издеваться, лишая по надуманным предлогам сотрудников стимулирующих выплат.
Были нарушения трудового законодательства однозначно. Я вступилась за своих коллег, которые не вышли на работу в праздничный день 8 марта, так как приказа не было и им бы не заплатили за работу в выходной. Но главврач тем не менее лишил медсестёр стимулирующих выплат. Когда с зарплаты в 10 тысяч рублей снимают 3,5 тысячи — это очень существенно. Со слезами люди ко мне побежали. Реанимационную старшую сестру и хирургическую старшую сестру он тоже лишил, и пояснил это просто тем, что он главврач и он так хочет.
Жаловаться на главврача бесполезно, я не понимаю, почему его все защищают. Не соблюдаются приказы, не соблюдаются нормы обслуживания, доктора вынуждены менять диагноз, чтобы положить в отделение», — пояснила G., один из бывших начмедов Топчихинской ЦРБ.
«Нет человека, а проблема осталась»
Сотрудники Топчихинской ЦРБ признаются, что некоторые их коллеги не говорят ничего плохого потому, что получают повышенные зарплаты и боятся их потерять.
«У нас сейчас помимо реаниматологов существует нехватка других специалистов. Нет начмеда, работает всего один хирург (уже на пенсии мужчина), один гинеколог, онколога нет уже год. И это в районе с населением 20 тысяч! У нас онкологом работал мужчина очень грамотный, 36 лет стажа, но главврач его так унижал, так измывался над ним, что просто стыдно. Сейчас этот онколог сидит дома и, как ему посоветовало руководство ЦРБ «не рыпается», потому что без работы может остаться жена, работающая в этой же больнице», — признаётся доктор К.
Единственным, кто не побоялся выступить публично и высказать своё недовольство происходящим, стал отоларинголог Николай Чанов:
«Могу сказать, что за все 13 лет, что я знаю Топчихинскую ЦРБ, она никогда не пребывала в таком плачевном состоянии, как сейчас. Наработанная реанимация, которую мы в свое время открывали, сейчас прекратила существовать, хотя была одна из самых лучших в крае. Причём не из-за аппаратуры или отсутствия медикаментов, а из-за того, что людей нет.
Там был Алексей Маматов, хороший, перспективный доктор. По моему мнению, уже выращенный заведующий отделением. Но главврач не стал его продвигать по служебной лестнице, мол, не дорос ещё. Тогда он ушел врачом-реаниматологом в УФСИН, получил специальное звание лейтенант воинской службы, теперь служит. И за ним другие потянулись. По оплате: то, что они получали, на порядок меньше чем то, сколько получают варяги. Если бы платили нормально — люди не ушли бы никуда.
Доктора не хотят идти на дежурства, потому что остаются один на один с тяжелыми больными без реанимации. К тому же нет места, где должен находиться дежурный врач, скитаемся по разным отделениям. Ну и не дело, когда на дежурства выгоняют из-под палки. Я лор, а мне говорят, что я обязан добровольно-принудительно брать дежурство по больнице. Хотя, когда Константин Васильевич (Зиновьев, главный врач Топчихинской ЦРБ, прим. ИА REGNUM) был хирургом, он сам ходил в прокуратуру и жаловался, что его заставляют дежурить в больнице.
Вот теперь мне поставили дежурство на 11 ноября 2018 года, хотя я предупреждал, что мне деньги не нужны и после ночной смены я плохо себя чувствую. Посмотрим, чем всё это закончится и последует ли выговор. Поскольку я пенсионер Минобороны и у меня приличная пенсия, я работаю пока могу, пока интересно. Но по себе чувствую, что силы работать заканчиваются. Нужно молодых продвигать.
А главврач молодых не учит, не продвигает. У нас уехала куча врачей. Это значит, что с людьми не работают. Надо ведь кого-то простить, кого-то научить, кому-то — подсказать, а не руководствуются принципом: нет человека — нет проблемы. Как с онкологом. Ему было сказано: не нравится — уходи. И теперь у нас онколога нет — нет человека, а проблема осталась! Теперь руководство сделало ещё «проще»: раздало пациентов с онкологией узким специалистам — занимайтесь, мол! Это не дело. По неврологу: сделали все условия, чтобы мальчишка уехал. А жаль. Люблю с людьми работать, которые работают не за страх, а за совесть».
Дефицит кадров или совести?
Особенно сложно в Топчихинской ЦРБ сейчас работается тем, кого в разное время Константин Зиновьев назначал и снимал с должности начмедов.
«Больно говорить, но за три последних года наша больница развалилась. Выговоры, скандалы, нельзя так разбрасываться медицинскими кадрами, это же не слесари. Первый выговор получила за отсутствие на рабочем месте, хотя все знали, что я поехала в медтехнику за товаром. Ну ладно, думаю, новый главврач — не разобрался в делах ещё. В том же году получила звание «Отличник здравоохранения», но перед отпуском мне без объяснений было заявлено, что я не выхожу на своё рабочее место.
Не исключено, что человек, который так общается с подчинёнными, обладает садистскими наклонностями и ему доставляет удовольствие видеть их огорчение или отчаянье. Говорят, что, еще работая хирургом, он признавался коллегам: в детстве ему нравилось, когда удавалось чем-то расстроить маму.
Как бы то ни было, дурная слава про топчихинскох медиков уже делает своё дело — люди уезжают, потому что наслышаны о проблемах с реанимацией и с «медицинским террором». Новые медицинские кадры тоже знают, поэтому и ехать к нам не хотят. Все очень плохо.
Приведу простой пример. Сейчас в Топчихинскую ЦРБ мы кладём только в исключительных случаях, если у пациента инсульт, инфаркт, пневмония, нарушения ритма сердца или острая коронарная недостаточность. Так вот по итогам девяти месяцев мы уже на 200 процентов план выполнили. А это значит, что у нас уже давно кончились средства, выделяемые ОМС на лечение больных. Как обходимся? Да как в той притче про семь шапок — кроим их из одной овчинки, а как по-другому?
Конечно, качество оказания медицинских услуг сильно страдает. Но бросить больного мы не можем, стараемся, тянемся. А главврач между тем нам недавно в качестве издёвки озвучил: «Я в курсе, что у двух наших отличников здравоохранения самые низкие зарплаты».
Вот так и живём. Раньше я с удовольствием на работу к больным бегала, а теперь никакого настроения нет. Морально очень тяжело. О чём мы говорим, если у нас инженеру по технике безопасности, который не имеет медицинского образования, отдали обязанности врача по ГО ЧС и посылали его купить новый дыхательной аппарат?» — рассказала S., доктор Топчихинской ЦРБ.
Командировка в Топчихинский район оставила неизгладимое впечатление. Многие из тех докторов, с кем удалось поговорить лично, отмечали, что после увольнения главврач предлагал им восстановиться в должностях, но почти никто этого не сделал — спокойствие оказалось дороже надбавок. Один из бывших реаниматологов пошутил, что пошёл в медицину, чтобы не ходить в армию, а теперь пришлось идти в армию, только чтобы не работать в ЦРБ Топчихинского района.
Прискорбно, что такие ситуации подрывают авторитет и без того сложно реализуемого нацпроекта «Здоровье» и посыла российского президента Владимира Путина. Так совпало, что примерно за месяц до смерти пациентки, которую некому было спасать в реанимации, глава государства в ходе прямой линии отметил:
«Задача государства — обеспечить жителям Сибири и Дальнего Востока такие условия, чтобы они не покидали родные места».
Читайте также: Закроют школу — село умрёт: жители Алтая попросили помощи у Путина
Получается, что в отдельно взятой алтайской ЦРБ эти установки были растолкованы весьма превратно. Цена страхов и пациентов и докторов безмерно велика — человеческая жизнь.
Подробности: https://regnum.ru/news/2513567.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.
