Россия игнорирует ВИЧ несмотря на высокий уровень распространения инфекции
Яна — молодая спортивная женщина. С корреспондентом Berliner Zeitung Штефаном Шоллем она встретилась за чашкой чая в одном из кафе российского города Чебоксары. Она оглядывается по сторонам и тихо просит не использовать такие слова, как ВИЧ или СПИД. «Если у тебя ВИЧ, люди считают тебя либо проституткой, либо наркоманкой», — говорит женщина.
Яна заразилась ВИЧ в результате незащищенного секса в 2011 году, еще студенткой. «Он был пьяницей», — рассказывает она. О том, что она ВИЧ-положительна, Яна узнала еще до беременности. В больнице, где она делала аборт, врач спросила ее, почему Яна скрыла, что у нее СПИД. «Но у вас мои анализы, — пыталась защититься девушка. — Тем более, это не СПИД, а ВИЧ». «Какая разница, — был ответ. — Все равно сдохнешь».
При этом, пишет автор публикации Штефан Шолль, в России говорят о «колоссальных успехах» в борьбе против СПИДа — об этом недавно на конференции по ВИЧ в Москве заявила вице-премьер Ольга Голодец. «Анна Попова, возглавляющая Роспотребнадзор, заявила на той же конференции о том, что исследователи ее ведомства разработали абсолютно новый препарат для лечения ВИЧ из области генной терапии — в скором времени могут быть запущены клинические испытания. Геннадий Онищенко, депутат Госдумы (предшественник Поповой. — Прим. ред.), лестно отозвался о государственной стратегии борьбы с ВИЧ, указав на то, что ежегодно 23% населения проходят проверку на СПИД, 320 тыс. ВИЧ-инфицированных получают терапию. При этом он признал, что в России проживают 990 тыс. человек, у которых выявлен ВИЧ».
Независимые эксперты, сообщает журналист, говорят о 1,5 млн ВИЧ-инфицированных в России — это более 1% от общего числа граждан, другими словами, можно говорить об эпидемии.
«Никто точного числа не знает», — говорит Ильнур Мухамеджанов, ставший одним из основателей казанского фонда борьбы с ВИЧ Светланы Изамбаевой. Многие россияне в возрасте от 30 до 50 лет не подозревают, что имеют положительный ВИЧ-статус, говорит Ильнур. В прошлом году скончались 24 тыс. зарегистрированных ВИЧ-пациентов.
«По словам Яны, необходимые медикаменты стоят от 130 до 400 евро в месяц — для многих это месячная зарплата. Она получает свои лекарства, которые должна принимать дважды в день, бесплатно в государственном центре борьбы со СПИДом», — передает издание.
Девушка боролась со своей болезнью, своими страхами, начала играть в хоккей. Познакомилась с молодым электриком. «Я ему сразу сказала, что отношения между нами невозможны». Но потом влюбилась: молодой человек хотел жениться на ней и завести детей. Благодаря терапии она не представляла угрозу заражения, могла заниматься сексом и рожать детей, отмечает автор. У Яны две здоровые дочери.
«Она скрывает свой положительный ВИЧ-статус почти от всех подруг и даже от собственной мамы. И пока не знает, станет ли рассказывать об этом детям, когда они вырастут», — пишет Шолль.
«ВИЧ считается в России болезнью низов, чем-то неприличным и чужеродным. Несмотря на уровень заболеваемости, от которого волосы встают дыбом, общественность так и не осознала, что ВИЧ может угрожать всем. Он [Мухамеджанов] и его супруга Светлана Изамбаева хотят по примеру международных фондов обратиться к российским концернам, известным людям и СМИ с просьбой помочь в популяризации проблемы ВИЧ».
«Наши предприниматели предпочитают выступать спонсорами разнообразных антираковых инициатив. Бытует мнение, что тот, кто дает деньги на какой-нибудь проект, связанный с ВИЧ, либо сам инфицирован, либо гей», — говорит Ильнар.
Как пишет Шолль, многие негосударственные организации, занимавшиеся проблемами, связанными с ВИЧ, были объявлены инагентами, поскольку получали деньги из-за границы.
Сурья просит не называть ее родного города. Ей 36 лет, она одна воспитывает ребенка, и у нее ВИЧ. Она говорит о путешествиях, рыбалке, стрельбе из лука, желании открыть маникюрный салон, много смеется. Она рассказывает и о косых взглядах, перешептывании за спиной и о знакомом, который как-то, завидев ее, через всю площадь крикнул: «Так это правда, у тебя СПИД?»
Она научилась мастерски обманывать: если бы выяснилось, что у нее ВИЧ, ей бы никто не подал и руки. «Тем более для маникюра», — говорит она.
Яна — молодая спортивная женщина. С корреспондентом Berliner Zeitung Штефаном Шоллем она встретилась за чашкой чая в одном из кафе российского города Чебоксары. Она оглядывается по сторонам и тихо просит не использовать такие слова, как ВИЧ или СПИД. «Если у тебя ВИЧ, люди считают тебя либо проституткой, либо наркоманкой», — говорит женщина.
Яна заразилась ВИЧ в результате незащищенного секса в 2011 году, еще студенткой. «Он был пьяницей», — рассказывает она. О том, что она ВИЧ-положительна, Яна узнала еще до беременности. В больнице, где она делала аборт, врач спросила ее, почему Яна скрыла, что у нее СПИД. «Но у вас мои анализы, — пыталась защититься девушка. — Тем более, это не СПИД, а ВИЧ». «Какая разница, — был ответ. — Все равно сдохнешь».
При этом, пишет автор публикации Штефан Шолль, в России говорят о «колоссальных успехах» в борьбе против СПИДа — об этом недавно на конференции по ВИЧ в Москве заявила вице-премьер Ольга Голодец. «Анна Попова, возглавляющая Роспотребнадзор, заявила на той же конференции о том, что исследователи ее ведомства разработали абсолютно новый препарат для лечения ВИЧ из области генной терапии — в скором времени могут быть запущены клинические испытания. Геннадий Онищенко, депутат Госдумы (предшественник Поповой. — Прим. ред.), лестно отозвался о государственной стратегии борьбы с ВИЧ, указав на то, что ежегодно 23% населения проходят проверку на СПИД, 320 тыс. ВИЧ-инфицированных получают терапию. При этом он признал, что в России проживают 990 тыс. человек, у которых выявлен ВИЧ».
Независимые эксперты, сообщает журналист, говорят о 1,5 млн ВИЧ-инфицированных в России — это более 1% от общего числа граждан, другими словами, можно говорить об эпидемии.
«Никто точного числа не знает», — говорит Ильнур Мухамеджанов, ставший одним из основателей казанского фонда борьбы с ВИЧ Светланы Изамбаевой. Многие россияне в возрасте от 30 до 50 лет не подозревают, что имеют положительный ВИЧ-статус, говорит Ильнур. В прошлом году скончались 24 тыс. зарегистрированных ВИЧ-пациентов.
«По словам Яны, необходимые медикаменты стоят от 130 до 400 евро в месяц — для многих это месячная зарплата. Она получает свои лекарства, которые должна принимать дважды в день, бесплатно в государственном центре борьбы со СПИДом», — передает издание.
Девушка боролась со своей болезнью, своими страхами, начала играть в хоккей. Познакомилась с молодым электриком. «Я ему сразу сказала, что отношения между нами невозможны». Но потом влюбилась: молодой человек хотел жениться на ней и завести детей. Благодаря терапии она не представляла угрозу заражения, могла заниматься сексом и рожать детей, отмечает автор. У Яны две здоровые дочери.
«Она скрывает свой положительный ВИЧ-статус почти от всех подруг и даже от собственной мамы. И пока не знает, станет ли рассказывать об этом детям, когда они вырастут», — пишет Шолль.
«ВИЧ считается в России болезнью низов, чем-то неприличным и чужеродным. Несмотря на уровень заболеваемости, от которого волосы встают дыбом, общественность так и не осознала, что ВИЧ может угрожать всем. Он [Мухамеджанов] и его супруга Светлана Изамбаева хотят по примеру международных фондов обратиться к российским концернам, известным людям и СМИ с просьбой помочь в популяризации проблемы ВИЧ».
«Наши предприниматели предпочитают выступать спонсорами разнообразных антираковых инициатив. Бытует мнение, что тот, кто дает деньги на какой-нибудь проект, связанный с ВИЧ, либо сам инфицирован, либо гей», — говорит Ильнар.
Как пишет Шолль, многие негосударственные организации, занимавшиеся проблемами, связанными с ВИЧ, были объявлены инагентами, поскольку получали деньги из-за границы.
Сурья просит не называть ее родного города. Ей 36 лет, она одна воспитывает ребенка, и у нее ВИЧ. Она говорит о путешествиях, рыбалке, стрельбе из лука, желании открыть маникюрный салон, много смеется. Она рассказывает и о косых взглядах, перешептывании за спиной и о знакомом, который как-то, завидев ее, через всю площадь крикнул: «Так это правда, у тебя СПИД?»
Она научилась мастерски обманывать: если бы выяснилось, что у нее ВИЧ, ей бы никто не подал и руки. «Тем более для маникюра», — говорит она.
