Российский нарколог объяснил, почему больницы стали репрессивной структурой
Много контроля, авторитарности, много патернализма — и нет клиентоориентированности. Вот пример. Есть у меня пациент, очень достойный и приятный человек, который может подолгу не пить, а потом срывается. Ему надо лечь в клинику на три дня, прийти в себя, потом он полгода пить не будет. Вот он мне звонит и просит устроить его в клинику. Я обращаюсь в государственную клинику, которую хорошо знаю. Говорю: есть вот такой клиент, возьмите его, пожалуйста, на три дня, он полностью все лечение оплатит. Там отвечают: «Нет, мы на 3 дня не берем, только на 21 день, не меньше».
Я понимаю, когда у человека тяжелый алкоголизм, белая горячка — в таких случаях действительно тремя днями не обойтись. Но это мой пациент, я его знаю как облупленного, я знаю, что ему трех дней хватит. Он не хочет в больницу на 21 день — есть ваши больничные кашки, супчики и слушать от вас угрозы, что он умрет. Он и так знает, что умрет, если будет пить. Он поэтому и приходит к докторам, чтобы не умереть. Нет, на три дня никак. Это совершенно ни в какие ворота не лезет.
Был другой случай: пациента уговорили лечь в больницу на 21 день, пообещали, что на наркологический учет его не поставят, но он не выдержал больничного распорядка, ушел раньше, и в отместку его поставили на учет. Получается, что больница стала репрессивной структурой. Для чего были построены клиники и больницы? Чтобы людям, которые туда обращаются, было хорошо, чтобы им помогали. Мы в первую очередь работаем для клиентов. Если у него есть возможность полежать 3 дня, но нет возможности лежать 21 день — давайте положим на 3 дня, создадим такую атмосферу в клинике, чтобы ему понравилось, а потом уже будем объяснять, что ему на лечение нужно больше времени. Если он согласится, то останется в клинике, нет — уйдет домой. Нельзя лишать человека выбора.
Ранее Юрий Сиволап объяснил, почему среди врачей алкогольной зависимости больше всего подвержены анестезиологи.
Много контроля, авторитарности, много патернализма — и нет клиентоориентированности. Вот пример. Есть у меня пациент, очень достойный и приятный человек, который может подолгу не пить, а потом срывается. Ему надо лечь в клинику на три дня, прийти в себя, потом он полгода пить не будет. Вот он мне звонит и просит устроить его в клинику. Я обращаюсь в государственную клинику, которую хорошо знаю. Говорю: есть вот такой клиент, возьмите его, пожалуйста, на три дня, он полностью все лечение оплатит. Там отвечают: «Нет, мы на 3 дня не берем, только на 21 день, не меньше».
Я понимаю, когда у человека тяжелый алкоголизм, белая горячка — в таких случаях действительно тремя днями не обойтись. Но это мой пациент, я его знаю как облупленного, я знаю, что ему трех дней хватит. Он не хочет в больницу на 21 день — есть ваши больничные кашки, супчики и слушать от вас угрозы, что он умрет. Он и так знает, что умрет, если будет пить. Он поэтому и приходит к докторам, чтобы не умереть. Нет, на три дня никак. Это совершенно ни в какие ворота не лезет.
Был другой случай: пациента уговорили лечь в больницу на 21 день, пообещали, что на наркологический учет его не поставят, но он не выдержал больничного распорядка, ушел раньше, и в отместку его поставили на учет. Получается, что больница стала репрессивной структурой. Для чего были построены клиники и больницы? Чтобы людям, которые туда обращаются, было хорошо, чтобы им помогали. Мы в первую очередь работаем для клиентов. Если у него есть возможность полежать 3 дня, но нет возможности лежать 21 день — давайте положим на 3 дня, создадим такую атмосферу в клинике, чтобы ему понравилось, а потом уже будем объяснять, что ему на лечение нужно больше времени. Если он согласится, то останется в клинике, нет — уйдет домой. Нельзя лишать человека выбора.
Ранее Юрий Сиволап объяснил, почему среди врачей алкогольной зависимости больше всего подвержены анестезиологи.
