Испанский грипп 1918—1919 гг. нанес больший урон человечеству, чем Первая мировая война. Ни одной пандемии не удалось собрать больше жертв, чем «испанке». По оценкам, их число составило 40—50 млн, однако ученые не исключают, что реальные цифры потерь могли достичь 100 млн человек. До сих пор «испанская» пандемия остается зловещим предостережением человечеству.
Начало 90-х гг. исследователи встретили неутешительными результатами. Ученые не могли ответить на два самых простых вопроса: что это был за вирус, почему он оказался смертельным? Любой из «потомков» не сумел стать роковым возбудителем, вызывая куда более легкие инфекции.
О пользе архивов
Нужно отдать должное Институту патологии Вооруженных сил США, который долгое время хранил образцы тканей военнослужащих, умерших в пандемию 1918 г. Они и послужили отправной точкой к медленному процессу расшифровки фрагментов вирусной РНК для определения геномной структуры возбудителя.
Штамм 1918 г. был идентифицирован как H1N1, но отличался от всех, впоследствии циркулирующих. Изначально научная группа вирусолога и молекулярного биолога Джефри Таубенбергера посчитала «испанский» грипп потомком вирусов млекопитающих, а не птиц. Однако в более поздних публикациях признала родство вируса 1918 г. с птичьим.
С легкой руки исследователей спустя 79 лет он получил название A/South Carolina/1/1918 (H1N1) по месту случая, давшего возможность расшифровать геном, — Форт Джексон, Южная Каролина.
Тот самый A/South Carolina/1/1918
Откуда появился смертоносный вирус? Какие свойства сделали его настолько разрушительным? Почему «испанка» поражала молодых и здоровых людей в возрасте 20—40 лет, что было уникальной особенностью этой пандемии?
Даже спустя 100 лет ответов на вопросы пока нет. Однако расшифровка генетического материала позволила предположить, что «испанский» вирус был абсолютно новым для людей. Это отличало пандемию 1918 г. от более поздних — 1957-го и 1968 г., когда старые циркулирующие штаммы получали один или два новых гена.
Не так давно команда исследователей Массачусетского технологического института пролила свет на то, почему смертоносная инфекция 1918—1919 гг. настолько быстро распространилась по миру. Особое строение поверхностного гемагглютинина «испанки» позволили ему плотно связываться с рецепторами в верхних дыхательных путях человека и легко проникать внутрь. Это отличает штамм 1918 г. от птичьего гриппа, которого все так боятся: последний способен связываться с рецепторами только в нижних дыхательных путях, до которых еще нужно добраться.
Что было бы, если бы…?
Как повели бы себя современные вакцины и противовирусные препараты, начнись сейчас «испанка»? Чтобы ответить на этот вопрос, Центры по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) совместно с Институтом патологии Вооруженных сил США полностью реконструировали вирус 1918 г.
Оказалось, даже старый добрый римантадин, устойчивый практически ко всем современным штаммам, сохранял активность в отношении «испанского» вируса наряду с осельтамивиром. Современные вакцины обеспечили некоторый уровень защиты у мышей, а вакцины, содержащие гемагглютинин вируса 1918 г., защищали мышей от «испанского» гриппа.
Где ты, «испанский» вирус?
Воздействие пандемии не ограничилось 1918—1919 гг. По мнению Джефри Таубенбергера, стоявшего у истоков исследований «испанки», вирус 1918 г. является предком всех человеческих вирусов H1N1, H3N2, а также «вымершей» линии H2N2.
Может ли «испанский» вирус вернуться? Это невозможно предсказать. Однако эксперты по гриппу считают, что остаточный иммунитет к вирусу 1918 г. присутствует, по крайней мере, у части населения. Поскольку современные H1N1 широко циркулируют и входят в состав противогриппозных вакцин, вирус, подобный «испанскому», не сможет вызвать пандемию столь ужасающих масштабов.
