Почему добрые дела не остаются безнаказанными
С раннего возраста нас учат быть дружелюбными, добрыми, великодушными. Но практика показывает, что альтруизм и щедрость порой жестоко наказываются.
По новым данным, люди зачастую негативно реагируют на большой вклад со стороны другого, с подозрением относятся к предложенной помощи и склонны подвергать остракизму «благотворителей». Выглядит нелогичным, не так ли? Давайте разберёмся.
Решение многих серьёзных проблем, от изменения климата до политического кризиса, требует сотрудничества и взаимодействия. Понимание того, почему объединиться удаётся далеко не всегда, очень важно для самых разных аспектов нашей жизни.
Социологи Кайл Ирвин из Университета Бейлора и Кристина Хорн из Университета штата Вашингтон (США) полагают, что стремление наказать благодетеля вытекает из приверженности социальным нормам. Исследователи поставили хитрый эксперимент, в ходе которого 310 студентов ввязались в игру с ценным призом: трое победителей получали стодолларовые подарочные карты интернет-магазина.
Условия игры просты. Каждый участник получает по 100 очков и попадает в одну из групп из шести человек. Все вносят в общий котёл столько очков, сколько захотят, после чего экспериментаторы удваивают сумму и поровну распределяют её между игроками. Если вся шестёрка поставит на кон все свои очки, то у всех они удвоятся, все от этого только выиграют. Если же найдутся халявщики, то они пополнят свой запас очков, тогда как у остальных он уменьшится.
Испытуемые делали свой выбор в заданном порядке и могли видеть вклад других, но взаимодействовали с партнёрами не лицом к лицу, а через компьютер.
Психологам очень хотелось контролировать кое-какие переменные, поэтому некоторые вещи они запланировали заранее (разумеется, участникам об этом не сказали). В каждой группе был только один человек, а роль пяти остальных разыгрывали компьютерные программы с заданной манерой поведения. Человек при этом всегда стоял пятым в очереди и мог вырабатывать стратегию, исходя из четырёх предыдущих ставок. А средняя величина этих четырёх всегда равнялась 50 очкам, то есть половине максимальной ставки.
Между тем размеры индивидуальных ставок колебались, чтобы у студента возникла иллюзия либо «строгой» социальной нормы с высоким уровнем конформизма (компьютер ставил от 45 до 55 очков), либо «слабой» (ставка варьировалась от 30 до 70 очков).
Наконец, шестой участник группы демонстрировал девиантное, нонконформистское поведение — его ставка была либо чересчур щедрой (90 очков), либо чрезмерно скупой (всего 10 баллов).
Размер ставки единственного человека учёных особенно не беспокоил. Им хотелось узнать, решит ли он наказать последнего нонконформиста. И после того как приём ставок заканчивался, подопытному предоставлялась возможность вычесть у кого-нибудь очки, но при условии, что на каждые три очка, отнятые у этого участника группы, все остальные (и сам каратель тоже) теряют по очку.
Участники с удовольствием наказывали других, несмотря на то что из-за этого лишались собственных очков. 77% студентов вычли хотя бы один балл у другого участника группы, а средняя величина их собственных потерь составила почти семь очков. Неудивительно, что большинство (почти 70%) решали наказать скупца, который ставил на кон гораздо меньше остальных, желая получить большие дивиденды ни за что.
Но вот любопытная деталь: 51% участников наказывал также слишком щедрых «извращенцев». Другими словами, большинство было готово снизить свои шансы на победу, лишь бы уязвить самого большого вкладчика в общий успех. Кроме того, многие испытуемые впоследствии признавались, что хотели изгнать его из группы. Средний рейтинг симпатий к щедрому игроку оказался равен трём из девяти.
Почему?
Психологи обнаружили корреляцию между степенью строгости социальной нормы и желанием наказать того участника группы, который хотел сотрудничать с остальными больше всех. Если ставки четырёх первых игроков были одинаковыми (то есть когда подопытному давали понять, что в обществе принято поступать именно так, а не иначе), то реакция на поведение, не соответствовавшее норме, становилась более резкой.
Самое интересное: сила социальных норм не влияла на наказание скупца. Его лишали очков в любом случае, то есть скупость всегда, в любых обстоятельствах воспринимается как правонарушение.
Выходит, к нонконформизму мы относимся по двойным стандартам. Халявщики нам не нравятся никогда, а люди, готовые жертвовать ради общего блага, принимаются только в том случае, если их поведение кажется нам типичным. В противном случае мы их наказываем точно так же, как скупцов.
О причинах такого поведения можно только догадываться. Может, нам кажется, что у щедрого человека есть хитрый план собственного обогащения — иначе зачем ему лезть на рожон и жертвовать, когда никто другой не жертвует? И мы закрываем глаза на то, что деятельность этого человека принесёт пользу, в том числе нам самим, и решаем держаться строгих социальных норм…
Исследователи понимают, что при других обстоятельствах результат эксперимента мог быть иным (например, при более ценном вознаграждении или другом виде наказания). Опыт находился под жёстким контролем, переменные не варьировались, так что выводы применимы только к ситуациям подобного типа.
Результаты исследования опубликованы в журнале Social Science Research.
Подготовлено по материалам Ars Technica.
