Осуждённый вологодский врач: «Я себя виновным не признаю. Я ребенка не проспал»

В Вологде суд вынес приговор врачу-анестезиологу областной детской клинической больницы Алексею Смирнову. Его приговорили к двум годам колонии и ещё 2,6 года лишения права заниматься врачебной деятельностью, передаёт newsvo.ru.

Врача обвиняют в том, что не смог спасти пятилетнюю пациентку с пороком сердца от пневмонии, эксперты нашли нарушения в его работе.

На данный момент Алексей Смирнов оспаривает решение суда и пока находится под подпиской о невыезде.

Алексей Смирнов – врач-анестезиолог 1-й категории – работает в детской больнице с 2006 года.

10 февраля 2017 года к нему в отделение поступила пятилетняя девочка. Врач в тот день дежурил по палатам: вёл пациентов, проводил исследования. Примерно в 12.30 его вызвали в приёмное отделение.

«Там я увидел ее впервые, — рассказывает Алексей Смирнов. – Состояние пятилетней девочки было тяжелым: снимок показал верхнедолевую пневмонию (целая доля правого легкого была уже поражена), температуру, обезвоживание (по словам родителей, только за ночь у нее было 15 приступов рвоты, и они продолжались).

В материалах уголовного дела говорится, что ребенок заболел еще 7 февраля: девочка была вялая, и мама не отпустила ее в садик. 8 февраля родители вызвали на дом педиатра, та направила их к лору (у девочки были жалобы на боль в ухе), а про легкие сказала, что они «чистые», хрипов нет. В тот же день вечером пациентку показали лору, тот выявил левосторонний отит, выписал лечение и отправил домой. 9 февраля ребенку стало хуже, поднялась температура, началась рвота, и утром 10 февраля девочку на «скорой» уже привезли в больницу».

При этом, фоновым заболеванием у пациентки был порок сердца. Ей делали операцию в 1,5 месяца, а в 2017 году должны были провести повторную. Она наблюдалась у кардиолога и последний раз была у него полтора года назад.

В итоге девочку госпитализировали в отделение анестезиологии-реанимации № 1, где дежурил Алексей Смирнов.

Он отметил, что пригласить на консультацию кардиолога не мог, так как единственный специалист находилась в отпуске.

«Я обговорил с мамой, что планирую сделать. Я планировал бронхоскопию, чтобы убрать гной из этой доли легкого пораженного. Объяснил маме, что буду вводить антибиотики, проводить инфузионную терапию, ингаляции, кислород ребенку также требовался через лицевую маску», — рассказал доктор.

Несмотря на назначенное лечение, состояние пациентки ухудшалось, утром 11 февраля пневмония была уже с двух сторон, к девочке из отпуска вызвали кардиолога.

Всё, что назначила врач-кардиолог уже было назначено до этого Алексеем Смирновым.

«Те препараты, которые нужны были, они были назначены. Даже в отсутствие кардиолога коррекция терапии, которая необходима была при пороке сердца, мной была сделана», — отметил он.

Смена доктора Смирнова закончилась в девять часов утра, но он дождался приезда кардиолога, увидел, какие она дала рекомендации, и только около часа дня ушел домой.

Вечером Алексей Дмитриевич звонил в больницу, чтобы узнать новости о состоянии ребенка, но улучшений не было, а в ночь на 12 февраля девочка скончалась.

После этого была проведена экспертиза, выводы которой повергли врача в шок. Там было найдено 12 нарушений, допущенных доктором, в ходе лечения. Проводила её эксперт Наталья Кармен из Москвы. На сайте Московского городского фонда обязательного медицинского страхования, Наталья Кармен работает врачом в главном клиническом госпитале МВД России, специальность — анестезиология и реаниматология.

Она нашла следующие неточности в работе доктора: ребенку сразу же после поступления в больницу не назначили искусственную вентиляцию легких, в том, что девочке кололи только один антибиотик, а также в том, что консультация кардиолога была проведена только на следующий день после госпитализации ребенка с пороком сердца. Кроме того, по мнению эксперта, некоторые препараты, такие, как противорвотный «Церукал», применялись врачом без необходимых обоснований (хотя родители сообщили при поступлении, что было 15 приступов рвоты за ночь).

Также эксперт нашла «дефекты» в оформлении меддокументации, которые препятствовали проведению экспертизы.

Летом 2017 года родители девочки написали заявление в Следственный комитет и тот начал проверку, определив Алексей Смирнова подозреваемым в причинении смерти по неосторожности, вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей.

Все материалы, собранные следователями, направили на экспертизу в Архангельскую область, в бюро судебно-медицинской экспертизы. В состав комиссии вошли три судмедэксперта, один анестезиолог-реаниматолог и одна женщина, врач-педиатр. То есть не был задействован пульмонолог (с учетом того, что у девочки была пневмония), не был задействован в экспертизе кардиолог, не был задействован кардиохирург.

«На мой взгляд, те люди, которые проводили экспертизу, они должными знаниями в области пневмонии и порока сердца не обладали, — говорит Алексей Смирнов. – Следователем была назначена комплексная судебная экспертиза. Это означает, что каждый из привлеченных специалистов должен был написать по заключению в рамках своей специализации (ст. 201 УК РФ). Однако из заключения архангельской экспертизы, которое подписали все пять специалистов, непонятно, какие исследования и в каком объеме провел каждый из привлеченных экспертов, какие факты установил, к каким выводам пришел – написано всего одно заключение, как при комиссионной экспертизе».

Почему такую экспертизу приняли следователь и суд, непонятно. Эта «экспертиза» установила прямую причинно-следственную связь между действиями врача и смертью девочки. Ее итогом стали 12 выявленных нарушений в работе доктора. Алексея Смирнова обвинили в том, что он неправильно назначил бронхоскопию; назначил только один антибиотик, а не два; не назначил проведение оксигенотерапии; не назначил искусственную вентиляцию легких сразу после поступления; не проводил ингаляции; неверно рассчитал инфузионную терапию; не привлек к обследованию девочки кардиолога; не провел консилиум.

По мнению самого врача, часть этих претензий вообще не соответствуют действительности (и оксигенотерапия, и ингаляции проводились – об этом есть записи в медицинской карте стационарного больного), еще часть как минимум вызывают вопросы. Например, как мог доктор вызвать детского кардиолога, если его в больнице на тот момент просто не было? А проведение консилиума вообще не было обязанностью врача, поскольку диагноз был установлен точно, и сомнений не вызывал.

«Написали, что следующий доктор, которому я передал смену, уже не мог повлиять на состояние ребенка, потому что «точка невозврата» была пройдена в мою смену. Что это за понятие, что именно оно обозначает, в экспертизе не указано. В итоге, меня назначили подозреваемым по делу», — сказал доктор.

Почему эксперты проигнорировали проведение доктором оксигенотерапии и ингаляций – неизвестно. Почему на это не обратил внимание следователь, также остается загадкой.

 Следственном комитете на запрос редакции ответили, что позиция следственных органов по этому делу изложена в материалах уголовного дела, представленных суду.

В ходатайстве о проведении экспертизы с привлечением пульмонолога и кардиолога Алексею Смирнову и его адвокату отказали.

В суде им также отказали в просьбе вернуть дело на доработку прокурору.

«В суде со стороны потерпевших Кармен выступала как эксперт и поясняла суду медицинские термины и обстоятельства дела. Поясняла, конечно, в обвинительном ключе», — говорит доктор Смирнов.

Привлеченный защитой специалист, работающий в детской кардио-реанимации в Санкт-Петербурге, говорил о другом. Например, о том, что проводить искусственную вентиляцию легких сразу после поступления девочки в больницу было нельзя, поскольку ИВЛ в данной ситуации пришлось бы делать под наркозом.

«А любой наркоз, любой абсолютно – это угнетение работы сердца. А с ее сердцем… Грубо говоря, ИВЛ и наркоз в данной ситуации – это убить ребенка. У каждого действия есть своя польза и свой вред. Это мы и пытались объяснить суду, но ничего из этого учтено не было», — поясняет Алексей Смирнов.

Эксперты в своих выводах ссылаются на методические рекомендации. Между тем, по словам врача, они не всегда применимы на практике.

«Но рекомендации не могут учитывать всех нюансов. У ребенка были конкурирующие заболевания – порок сердца, пневмония, обезвоживание. Протоколы лечения каждой из этих проблем противоречат друг другу. Вот и ищешь «золотую середину». Но не всегда она находится. И в этом ужас ситуации», — говорит врач.

Несмотря на все противоречия в обвинении и доводы защиты судья Наталья Петрова вынесла обвинительный приговор.

Прокурор требовал арестовать Алексея Дмитриевича в зале суда – как особо опасного преступника – и три года лишения свободы, с лишением права заниматься врачебной деятельностью.

В итоге суд назначил наказание в виде 2-х лет лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Кроме того, доктора лишили права заниматься врачебной деятельностью сроком на 2,5 года.

«Очень обидно, конечно. На самом деле, я себя виновным не признаю. Я ребенка не проспал, я им занимался. Шесть лет учился, потом еще учебы эти все, в самой профессии я уже 13 лет работаю, в отделении реанимации детской больницы. И попасть в такую ситуацию, что я не смог спасти девочку, и за это лишился вообще всего, и жизнь сломали – это страшно. Любой приговор, кроме оправдательного, он полностью ломает мне жизнь», — подчеркнул врач.

В областной клинической больнице о докторе Смирнове говорят как о профессионале, человеке внимательном, требовательном и исполнительном. При его участии в больнице внедряются современные методики анестезий.

«За все годы работы по оказанию экстренной и неотложной помощи детям в тяжелом состоянии безотказно осуществляет телефонные консультации, выезды и вылеты в районы области, вывоз тяжелых больных в областную детскую больницу и областную инфекционную больницу. Грамотная подготовка и транспортировка больных с замещением жизненно важных функций (ИВЛ, катехоламиновая поддержка сердечной деятельности) позволила транспортировать их без ухудшения состояния здоровья», — говорится в характеристике доктора, подписанной главврачом больницы Владимиром Богатыревым.

В защиту доктора была создана петиция с требованием оправдать Алексея Смирнова, так как после его приговора немалая часть профессиональных медиков задумалась об уходе из профессии. Её подписали уже почти 9 тысяч человек.

В Вологде суд вынес приговор врачу-анестезиологу областной детской клинической больницы Алексею Смирнову. Его приговорили к двум годам колонии и ещё 2,6 года лишения права заниматься врачебной деятельностью, передаёт newsvo.ru.

Врача обвиняют в том, что не смог спасти пятилетнюю пациентку с пороком сердца от пневмонии, эксперты нашли нарушения в его работе.

На данный момент Алексей Смирнов оспаривает решение суда и пока находится под подпиской о невыезде.

Алексей Смирнов – врач-анестезиолог 1-й категории – работает в детской больнице с 2006 года.

10 февраля 2017 года к нему в отделение поступила пятилетняя девочка. Врач в тот день дежурил по палатам: вёл пациентов, проводил исследования. Примерно в 12.30 его вызвали в приёмное отделение.

«Там я увидел ее впервые, — рассказывает Алексей Смирнов. – Состояние пятилетней девочки было тяжелым: снимок показал верхнедолевую пневмонию (целая доля правого легкого была уже поражена), температуру, обезвоживание (по словам родителей, только за ночь у нее было 15 приступов рвоты, и они продолжались).

В материалах уголовного дела говорится, что ребенок заболел еще 7 февраля: девочка была вялая, и мама не отпустила ее в садик. 8 февраля родители вызвали на дом педиатра, та направила их к лору (у девочки были жалобы на боль в ухе), а про легкие сказала, что они «чистые», хрипов нет. В тот же день вечером пациентку показали лору, тот выявил левосторонний отит, выписал лечение и отправил домой. 9 февраля ребенку стало хуже, поднялась температура, началась рвота, и утром 10 февраля девочку на «скорой» уже привезли в больницу».

При этом, фоновым заболеванием у пациентки был порок сердца. Ей делали операцию в 1,5 месяца, а в 2017 году должны были провести повторную. Она наблюдалась у кардиолога и последний раз была у него полтора года назад.

В итоге девочку госпитализировали в отделение анестезиологии-реанимации № 1, где дежурил Алексей Смирнов.

Он отметил, что пригласить на консультацию кардиолога не мог, так как единственный специалист находилась в отпуске.

«Я обговорил с мамой, что планирую сделать. Я планировал бронхоскопию, чтобы убрать гной из этой доли легкого пораженного. Объяснил маме, что буду вводить антибиотики, проводить инфузионную терапию, ингаляции, кислород ребенку также требовался через лицевую маску», — рассказал доктор.

Несмотря на назначенное лечение, состояние пациентки ухудшалось, утром 11 февраля пневмония была уже с двух сторон, к девочке из отпуска вызвали кардиолога.

Всё, что назначила врач-кардиолог уже было назначено до этого Алексеем Смирновым.

«Те препараты, которые нужны были, они были назначены. Даже в отсутствие кардиолога коррекция терапии, которая необходима была при пороке сердца, мной была сделана», — отметил он.

Смена доктора Смирнова закончилась в девять часов утра, но он дождался приезда кардиолога, увидел, какие она дала рекомендации, и только около часа дня ушел домой.

Вечером Алексей Дмитриевич звонил в больницу, чтобы узнать новости о состоянии ребенка, но улучшений не было, а в ночь на 12 февраля девочка скончалась.

После этого была проведена экспертиза, выводы которой повергли врача в шок. Там было найдено 12 нарушений, допущенных доктором, в ходе лечения. Проводила её эксперт Наталья Кармен из Москвы. На сайте Московского городского фонда обязательного медицинского страхования, Наталья Кармен работает врачом в главном клиническом госпитале МВД России, специальность — анестезиология и реаниматология.

Она нашла следующие неточности в работе доктора: ребенку сразу же после поступления в больницу не назначили искусственную вентиляцию легких, в том, что девочке кололи только один антибиотик, а также в том, что консультация кардиолога была проведена только на следующий день после госпитализации ребенка с пороком сердца. Кроме того, по мнению эксперта, некоторые препараты, такие, как противорвотный «Церукал», применялись врачом без необходимых обоснований (хотя родители сообщили при поступлении, что было 15 приступов рвоты за ночь).

Также эксперт нашла «дефекты» в оформлении меддокументации, которые препятствовали проведению экспертизы.

Летом 2017 года родители девочки написали заявление в Следственный комитет и тот начал проверку, определив Алексей Смирнова подозреваемым в причинении смерти по неосторожности, вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей.

Все материалы, собранные следователями, направили на экспертизу в Архангельскую область, в бюро судебно-медицинской экспертизы. В состав комиссии вошли три судмедэксперта, один анестезиолог-реаниматолог и одна женщина, врач-педиатр. То есть не был задействован пульмонолог (с учетом того, что у девочки была пневмония), не был задействован в экспертизе кардиолог, не был задействован кардиохирург.

«На мой взгляд, те люди, которые проводили экспертизу, они должными знаниями в области пневмонии и порока сердца не обладали, — говорит Алексей Смирнов. – Следователем была назначена комплексная судебная экспертиза. Это означает, что каждый из привлеченных специалистов должен был написать по заключению в рамках своей специализации (ст. 201 УК РФ). Однако из заключения архангельской экспертизы, которое подписали все пять специалистов, непонятно, какие исследования и в каком объеме провел каждый из привлеченных экспертов, какие факты установил, к каким выводам пришел – написано всего одно заключение, как при комиссионной экспертизе».

Почему такую экспертизу приняли следователь и суд, непонятно. Эта «экспертиза» установила прямую причинно-следственную связь между действиями врача и смертью девочки. Ее итогом стали 12 выявленных нарушений в работе доктора. Алексея Смирнова обвинили в том, что он неправильно назначил бронхоскопию; назначил только один антибиотик, а не два; не назначил проведение оксигенотерапии; не назначил искусственную вентиляцию легких сразу после поступления; не проводил ингаляции; неверно рассчитал инфузионную терапию; не привлек к обследованию девочки кардиолога; не провел консилиум.

По мнению самого врача, часть этих претензий вообще не соответствуют действительности (и оксигенотерапия, и ингаляции проводились – об этом есть записи в медицинской карте стационарного больного), еще часть как минимум вызывают вопросы. Например, как мог доктор вызвать детского кардиолога, если его в больнице на тот момент просто не было? А проведение консилиума вообще не было обязанностью врача, поскольку диагноз был установлен точно, и сомнений не вызывал.

«Написали, что следующий доктор, которому я передал смену, уже не мог повлиять на состояние ребенка, потому что «точка невозврата» была пройдена в мою смену. Что это за понятие, что именно оно обозначает, в экспертизе не указано. В итоге, меня назначили подозреваемым по делу», — сказал доктор.

Почему эксперты проигнорировали проведение доктором оксигенотерапии и ингаляций – неизвестно. Почему на это не обратил внимание следователь, также остается загадкой.

 Следственном комитете на запрос редакции ответили, что позиция следственных органов по этому делу изложена в материалах уголовного дела, представленных суду.

В ходатайстве о проведении экспертизы с привлечением пульмонолога и кардиолога Алексею Смирнову и его адвокату отказали.

В суде им также отказали в просьбе вернуть дело на доработку прокурору.

«В суде со стороны потерпевших Кармен выступала как эксперт и поясняла суду медицинские термины и обстоятельства дела. Поясняла, конечно, в обвинительном ключе», — говорит доктор Смирнов.

Привлеченный защитой специалист, работающий в детской кардио-реанимации в Санкт-Петербурге, говорил о другом. Например, о том, что проводить искусственную вентиляцию легких сразу после поступления девочки в больницу было нельзя, поскольку ИВЛ в данной ситуации пришлось бы делать под наркозом.

«А любой наркоз, любой абсолютно – это угнетение работы сердца. А с ее сердцем… Грубо говоря, ИВЛ и наркоз в данной ситуации – это убить ребенка. У каждого действия есть своя польза и свой вред. Это мы и пытались объяснить суду, но ничего из этого учтено не было», — поясняет Алексей Смирнов.

Эксперты в своих выводах ссылаются на методические рекомендации. Между тем, по словам врача, они не всегда применимы на практике.

«Но рекомендации не могут учитывать всех нюансов. У ребенка были конкурирующие заболевания – порок сердца, пневмония, обезвоживание. Протоколы лечения каждой из этих проблем противоречат друг другу. Вот и ищешь «золотую середину». Но не всегда она находится. И в этом ужас ситуации», — говорит врач.

Несмотря на все противоречия в обвинении и доводы защиты судья Наталья Петрова вынесла обвинительный приговор.

Прокурор требовал арестовать Алексея Дмитриевича в зале суда – как особо опасного преступника – и три года лишения свободы, с лишением права заниматься врачебной деятельностью.

В итоге суд назначил наказание в виде 2-х лет лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Кроме того, доктора лишили права заниматься врачебной деятельностью сроком на 2,5 года.

«Очень обидно, конечно. На самом деле, я себя виновным не признаю. Я ребенка не проспал, я им занимался. Шесть лет учился, потом еще учебы эти все, в самой профессии я уже 13 лет работаю, в отделении реанимации детской больницы. И попасть в такую ситуацию, что я не смог спасти девочку, и за это лишился вообще всего, и жизнь сломали – это страшно. Любой приговор, кроме оправдательного, он полностью ломает мне жизнь», — подчеркнул врач.

В областной клинической больнице о докторе Смирнове говорят как о профессионале, человеке внимательном, требовательном и исполнительном. При его участии в больнице внедряются современные методики анестезий.

«За все годы работы по оказанию экстренной и неотложной помощи детям в тяжелом состоянии безотказно осуществляет телефонные консультации, выезды и вылеты в районы области, вывоз тяжелых больных в областную детскую больницу и областную инфекционную больницу. Грамотная подготовка и транспортировка больных с замещением жизненно важных функций (ИВЛ, катехоламиновая поддержка сердечной деятельности) позволила транспортировать их без ухудшения состояния здоровья», — говорится в характеристике доктора, подписанной главврачом больницы Владимиром Богатыревым.

В защиту доктора была создана петиция с требованием оправдать Алексея Смирнова, так как после его приговора немалая часть профессиональных медиков задумалась об уходе из профессии. Её подписали уже почти 9 тысяч человек.