«Ну как-то же мы стали прекрасными врачами без английского языка»
Не доверяй и проверяй
По данным ВЦИОМ, в 2019 году 41% опрошенных россиян заявили, что перепроверяет поставленный врачом диагноз. Столько же респондентов посчитали, что большинство российских врачей обладают низким уровнем квалификации и профессиональных знаний, передаёт Росбалт.
О недоверии к докторам говорят и цифры, приведенные Следственным комитетом: к 2018 году количество уголовных дел, заведенных против медиков, увеличилось до 2 229 в год, а жалоб — до 6,6 тысячи.
Неудивительно, что в СКР появились специальные отделы по врачебным ошибкам, а глава комитета уже не раз предлагал их криминализировать. Насколько эффективным окажется такой подход, большой вопрос. Но ясно одно: состоянием российской медицины сегодня мало кто доволен.
И одна из ключевых проблем (помимо невысоких зарплат, высокой «бумажной» загруженности, недостаточной оснащенности оборудованием, доступа населения к медуслугам и прочего) — это отношение самих врачей к пациентам.
Возлюби пациента своего
Пациенту сложно оценить профессионализм медика, и он судит его, прежде всего, с коммуникативной точки зрения. Насколько полно тот ответил на вопросы? Был ли дружелюбен? Стало ли на душе легче после разговора с ним?
Врачи же зачастую не понимают, почему от них требуют личностного подхода. Так, в профессиональном паблике «ВКонтакте» «Злой медик» хирург делится накипевшим:
«Почему я должен любить пациента? Да мне он вообще не интересен как личность. Я вижу на операционном столе лишь обездвиженную наркозом кучу мяса. Мне не важно, бомж это, олигарх или маньяк-насильник. Чтобы хорошо оперировать, я должен любить не абстрактного пациента и не вот эти конкретные кишки и мочевой пузырь. Я должен знать и любить свое дело, и если я его знаю и люблю, то делаю операции на пять с плюсом.
Никогда врача не будут интересовать ваши домашние проблемы, никогда он не нацепит на свое лицо дежурную улыбку, предварительно отпахав на работе сутки. Врач — это технарь, как IT-шник, только вместо компьютера объектом его работы является ваше тело. За ремонтом души идите к психологам и попам. Душещипательными разговорами и дежурными улыбками не вылечить вашу язву желудка, не изгнать камни в почках».
Впрочем, не все пользователи оценили такой цинизм и окрестили автора новым доктором Хаусом, призвав хотя бы относиться к пациентам по-человечески. С таким подходом согласен Илья Фоминцев, исполнительный директор Фонда профилактики рака и сооснователь проекта «Высшая школа онкологии».
«Был я как-то в отделе колоноскопии в Красноярске. Пациент кричит от боли, а врач: «Не мешай!». Я ему: «Так может, без пациента сделать обследование? Ты его зачем вообще проводишь?» И вот так легко уйти в сторону — забыть про человека», — делится врач историей из личной практики.
По мнению Фоминцева, пациентоцентричность в России сегодня отсутствует напрочь. И этому предшествовала долгая история становления медицины в нашей стране.
Эхо войны
Система здравоохранения в Советском Союзе заработала во всю мощь во время Великой Отечественной войны. В трудные времена руководство страны должно было принимать максимально эффективные решения по оздоровлению нации.
«В центре пытались рационально подобрать решения и требовать их жесткого исполнения на местах, — рассказывает Илья Фоминцев. — Подходы к лечению унифицировались, внедрялись стандарты — так произошла централизация системы здравоохранения, что действительно дало результаты. Военную медицину СССР признавали лучшей в мире. Большинство военных врачей потом встали у руля управления здравоохранением в стране, их авторитет был огромен».
Война определила иерархичность, дисциплинированность и бюрократизм мышления врачей. В приоритете — интересы государства (которое всегда знает, что лучше), а не пациента. Как следствие — подавление лидерства и инакомыслия во врачебной среде и полное отсутствие саморегуляции медицинского сообщества.
Тем временем мировая медицина шагала другим путем, но в СССР об этом понятия не имели: международная изоляция мешала советским специалистам выезжать на симпозиумы, да и подавляющее число врачей не знали иностранных языков. Впрочем, и сейчас с английским у большинства медиков дела обстоят довольно плачевно.
«Как-то на форуме «Росмедобр» на панельной дискуссии моим оппонентом был проректор одного университета, — рассказывает Фоминцев. — И он мне заявил: «Ну как-то же мы стали прекрасными врачами без английского языка!» И весь зал захлопал. Мне оставалось только ответить: «А с чего вы взяли, что вы стали прекрасными врачами?» Но меня бы тогда подняли на вилы…»
По словам Фоминцева, сегодня в стране возникла перевернутая корпоративная культура.
«Врачи служат медицине, государству, улучшают экономические показатели, но когда речь заходит о человеке — им, видите ли, прислуживаться тошно! Да, периодически мы слышим увещевания о пациентоцентричности. Однако у нас это означает максимум вежливую улыбку и палату без клопов с телевизором», — считает онколог.
Поколение несогласных
Данные того же опроса ВЦИОМ демонстрируют, что 73% опрошенных россиян старше 60 лет все же доверяют врачам. Дело в патерналистском мышлении, уверен Илья Фоминцев и приводит в пример историю из практики.
«Ленобластной онкодиспансер на Литейном. Вышел из кабинета, смотрю: в очереди сидит мужчина, весь фиолетовый. Подхожу, оказывается, у него рак гортани — цианоз, асфиксия, еще чуть-чуть, и он бы умер прямо здесь. И полчаса ведь сидел в очереди на глазах у всех. В итоге я делал ему операцию на полу в кабинете. Потом спрашиваю: «Ты почему не постучал?», а он мне: «Ну, люди же сидят, ждут, и я посижу, я человек маленький…»
Очевидно, что если бы в подобной ситуации оказался больной помоложе, смириться с таким положением дел ему было бы сложнее. Представители нового поколения, выросшего в обществе потребления, воспринимают врача как консультанта, а не как «творителя» медицины, и требуют, чтобы услуга была качественной. А еще — активно «гуглят» и оставляют отзывы в интернете.
«После крушения СССР произошло смещение ценностей в масштабах всей нации. Новое поколение с патерналистской моделью медицины в корне не согласно. И у повзрослевших детей 90-х, которые только начинают болеть, возникают вопросы», — объясняет Фоминцев.
Сегодняшние молодые люди в большинстве своем занимают более активную позицию к собственному здоровью, чем их предшественники. Именно их запрос на персонализацию и предопределил развитие мировой доказательной медицины в этом направлении.
К доказательной медицине
Доказательная медицина в развитых странах набирает обороты. Термин иногда сокращают до аббревиатуры EBM — evidence-based medicine. Определение EBM звучит так: это процесс систематического пересмотра, оценки и использования результатов клинических исследований с целью оказания оптимальной медицинской помощи пациентам.
Иными словами, врач слушает жалобы пациента, задает ему правильные вопросы, подтверждает его слова анализами и предоставляет пациенту на выбор несколько стратегий лечения. Так происходит перенос части ответственности с врача на пациента, который перестает быть объектом лечения и становится субъектом. И огромную роль здесь, конечно, играют навыки коммуникации врача с пациентом.
«Если вы не спросите у пациента, чего он хочет, то и не получите нужный ему результат, — объясняет Илья Фоминцев. — К примеру, есть два метода лечения рака простаты, которые дают одинаковые показатели выживаемости: активное наблюдение и операция. Но в случае операции пациенту грозит недержание мочи и импотенция. И врач при выборе стратегии должен понять, что для больного важнее. Некоторым нужно, чтобы в теле в принципе не было раковых клеток, а импотенция их не волнует. А другие хотят жить полноценной половой жизнью».
Если бы в России навыки EBM применялись повсеместно, выгоду от такого подхода ощутили бы не только пациенты, но и сами врачи. Последние — в том числе потому, что риск судебных преследований значительно бы снизился. А еще это хороший способ вовлечь пациента в лечение и с помощью сарафанного радио заработать репутацию профессионала.
Чему учат в российских вузах?
Точно не навыкам EBM, уверен Илья Фоминцев. Но многие студенты-медики все равно изучают их, только не в университетских аудиториях, а на подпольных лекциях. Так, петербургский ординатор-офтальмолог под творческим псевдонимом «Чумной Доктор» основал крупный портал «Медач» — сборник актуальных статей по медицине. Сегодня в одном лишь паблике в «ВКонтакте» состоят 171 тыс. человек.
В группе публикуют научные труды, учебники, записи лекций, переводы авторских статей и обзоров из ведущих научных журналов. В общем, то, чего студентам так не хватает в стенах альма-матер. Спустя несколько лет создатели паблика вышли в оффлайн и провели несколько собственных лекций в лофт-подвале.
Все это — лишний аргумент в пользу реформации не только существующей системы здравоохранения, но и системы медицинского образования, которая требует обновления. В том числе ценностного, потому что любой врач должен научиться видеть за столбиками цифр живого человека, который страдает от равнодушия врача почти так же, как и от самого недуга.
Ранее сообщалось, что эксперты называют российскую психиатрию – аутсайдером, застрявшим в прошлом. Пациенты получают низкоквалифицированную помощь по устаревшим советским методикам, а само лечение в больнице похоже на содержание в тюрьме.
Читайте подробнее: Психиатрия в России – аутсайдер системы, застрявшей в прошлом.
Не доверяй и проверяй
По данным ВЦИОМ, в 2019 году 41% опрошенных россиян заявили, что перепроверяет поставленный врачом диагноз. Столько же респондентов посчитали, что большинство российских врачей обладают низким уровнем квалификации и профессиональных знаний, передаёт Росбалт.
О недоверии к докторам говорят и цифры, приведенные Следственным комитетом: к 2018 году количество уголовных дел, заведенных против медиков, увеличилось до 2 229 в год, а жалоб — до 6,6 тысячи.
Неудивительно, что в СКР появились специальные отделы по врачебным ошибкам, а глава комитета уже не раз предлагал их криминализировать. Насколько эффективным окажется такой подход, большой вопрос. Но ясно одно: состоянием российской медицины сегодня мало кто доволен.
И одна из ключевых проблем (помимо невысоких зарплат, высокой «бумажной» загруженности, недостаточной оснащенности оборудованием, доступа населения к медуслугам и прочего) — это отношение самих врачей к пациентам.
Возлюби пациента своего
Пациенту сложно оценить профессионализм медика, и он судит его, прежде всего, с коммуникативной точки зрения. Насколько полно тот ответил на вопросы? Был ли дружелюбен? Стало ли на душе легче после разговора с ним?
Врачи же зачастую не понимают, почему от них требуют личностного подхода. Так, в профессиональном паблике «ВКонтакте» «Злой медик» хирург делится накипевшим:
«Почему я должен любить пациента? Да мне он вообще не интересен как личность. Я вижу на операционном столе лишь обездвиженную наркозом кучу мяса. Мне не важно, бомж это, олигарх или маньяк-насильник. Чтобы хорошо оперировать, я должен любить не абстрактного пациента и не вот эти конкретные кишки и мочевой пузырь. Я должен знать и любить свое дело, и если я его знаю и люблю, то делаю операции на пять с плюсом.
Никогда врача не будут интересовать ваши домашние проблемы, никогда он не нацепит на свое лицо дежурную улыбку, предварительно отпахав на работе сутки. Врач — это технарь, как IT-шник, только вместо компьютера объектом его работы является ваше тело. За ремонтом души идите к психологам и попам. Душещипательными разговорами и дежурными улыбками не вылечить вашу язву желудка, не изгнать камни в почках».
Впрочем, не все пользователи оценили такой цинизм и окрестили автора новым доктором Хаусом, призвав хотя бы относиться к пациентам по-человечески. С таким подходом согласен Илья Фоминцев, исполнительный директор Фонда профилактики рака и сооснователь проекта «Высшая школа онкологии».
«Был я как-то в отделе колоноскопии в Красноярске. Пациент кричит от боли, а врач: «Не мешай!». Я ему: «Так может, без пациента сделать обследование? Ты его зачем вообще проводишь?» И вот так легко уйти в сторону — забыть про человека», — делится врач историей из личной практики.
По мнению Фоминцева, пациентоцентричность в России сегодня отсутствует напрочь. И этому предшествовала долгая история становления медицины в нашей стране.
Эхо войны
Система здравоохранения в Советском Союзе заработала во всю мощь во время Великой Отечественной войны. В трудные времена руководство страны должно было принимать максимально эффективные решения по оздоровлению нации.
«В центре пытались рационально подобрать решения и требовать их жесткого исполнения на местах, — рассказывает Илья Фоминцев. — Подходы к лечению унифицировались, внедрялись стандарты — так произошла централизация системы здравоохранения, что действительно дало результаты. Военную медицину СССР признавали лучшей в мире. Большинство военных врачей потом встали у руля управления здравоохранением в стране, их авторитет был огромен».
Война определила иерархичность, дисциплинированность и бюрократизм мышления врачей. В приоритете — интересы государства (которое всегда знает, что лучше), а не пациента. Как следствие — подавление лидерства и инакомыслия во врачебной среде и полное отсутствие саморегуляции медицинского сообщества.
Тем временем мировая медицина шагала другим путем, но в СССР об этом понятия не имели: международная изоляция мешала советским специалистам выезжать на симпозиумы, да и подавляющее число врачей не знали иностранных языков. Впрочем, и сейчас с английским у большинства медиков дела обстоят довольно плачевно.
«Как-то на форуме «Росмедобр» на панельной дискуссии моим оппонентом был проректор одного университета, — рассказывает Фоминцев. — И он мне заявил: «Ну как-то же мы стали прекрасными врачами без английского языка!» И весь зал захлопал. Мне оставалось только ответить: «А с чего вы взяли, что вы стали прекрасными врачами?» Но меня бы тогда подняли на вилы…»
По словам Фоминцева, сегодня в стране возникла перевернутая корпоративная культура.
«Врачи служат медицине, государству, улучшают экономические показатели, но когда речь заходит о человеке — им, видите ли, прислуживаться тошно! Да, периодически мы слышим увещевания о пациентоцентричности. Однако у нас это означает максимум вежливую улыбку и палату без клопов с телевизором», — считает онколог.
Поколение несогласных
Данные того же опроса ВЦИОМ демонстрируют, что 73% опрошенных россиян старше 60 лет все же доверяют врачам. Дело в патерналистском мышлении, уверен Илья Фоминцев и приводит в пример историю из практики.
«Ленобластной онкодиспансер на Литейном. Вышел из кабинета, смотрю: в очереди сидит мужчина, весь фиолетовый. Подхожу, оказывается, у него рак гортани — цианоз, асфиксия, еще чуть-чуть, и он бы умер прямо здесь. И полчаса ведь сидел в очереди на глазах у всех. В итоге я делал ему операцию на полу в кабинете. Потом спрашиваю: «Ты почему не постучал?», а он мне: «Ну, люди же сидят, ждут, и я посижу, я человек маленький…»
Очевидно, что если бы в подобной ситуации оказался больной помоложе, смириться с таким положением дел ему было бы сложнее. Представители нового поколения, выросшего в обществе потребления, воспринимают врача как консультанта, а не как «творителя» медицины, и требуют, чтобы услуга была качественной. А еще — активно «гуглят» и оставляют отзывы в интернете.
«После крушения СССР произошло смещение ценностей в масштабах всей нации. Новое поколение с патерналистской моделью медицины в корне не согласно. И у повзрослевших детей 90-х, которые только начинают болеть, возникают вопросы», — объясняет Фоминцев.
Сегодняшние молодые люди в большинстве своем занимают более активную позицию к собственному здоровью, чем их предшественники. Именно их запрос на персонализацию и предопределил развитие мировой доказательной медицины в этом направлении.
К доказательной медицине
Доказательная медицина в развитых странах набирает обороты. Термин иногда сокращают до аббревиатуры EBM — evidence-based medicine. Определение EBM звучит так: это процесс систематического пересмотра, оценки и использования результатов клинических исследований с целью оказания оптимальной медицинской помощи пациентам.
Иными словами, врач слушает жалобы пациента, задает ему правильные вопросы, подтверждает его слова анализами и предоставляет пациенту на выбор несколько стратегий лечения. Так происходит перенос части ответственности с врача на пациента, который перестает быть объектом лечения и становится субъектом. И огромную роль здесь, конечно, играют навыки коммуникации врача с пациентом.
«Если вы не спросите у пациента, чего он хочет, то и не получите нужный ему результат, — объясняет Илья Фоминцев. — К примеру, есть два метода лечения рака простаты, которые дают одинаковые показатели выживаемости: активное наблюдение и операция. Но в случае операции пациенту грозит недержание мочи и импотенция. И врач при выборе стратегии должен понять, что для больного важнее. Некоторым нужно, чтобы в теле в принципе не было раковых клеток, а импотенция их не волнует. А другие хотят жить полноценной половой жизнью».
Если бы в России навыки EBM применялись повсеместно, выгоду от такого подхода ощутили бы не только пациенты, но и сами врачи. Последние — в том числе потому, что риск судебных преследований значительно бы снизился. А еще это хороший способ вовлечь пациента в лечение и с помощью сарафанного радио заработать репутацию профессионала.
Чему учат в российских вузах?
Точно не навыкам EBM, уверен Илья Фоминцев. Но многие студенты-медики все равно изучают их, только не в университетских аудиториях, а на подпольных лекциях. Так, петербургский ординатор-офтальмолог под творческим псевдонимом «Чумной Доктор» основал крупный портал «Медач» — сборник актуальных статей по медицине. Сегодня в одном лишь паблике в «ВКонтакте» состоят 171 тыс. человек.
В группе публикуют научные труды, учебники, записи лекций, переводы авторских статей и обзоров из ведущих научных журналов. В общем, то, чего студентам так не хватает в стенах альма-матер. Спустя несколько лет создатели паблика вышли в оффлайн и провели несколько собственных лекций в лофт-подвале.
Все это — лишний аргумент в пользу реформации не только существующей системы здравоохранения, но и системы медицинского образования, которая требует обновления. В том числе ценностного, потому что любой врач должен научиться видеть за столбиками цифр живого человека, который страдает от равнодушия врача почти так же, как и от самого недуга.
Ранее сообщалось, что эксперты называют российскую психиатрию – аутсайдером, застрявшим в прошлом. Пациенты получают низкоквалифицированную помощь по устаревшим советским методикам, а само лечение в больнице похоже на содержание в тюрьме.
Читайте подробнее: Психиатрия в России – аутсайдер системы, застрявшей в прошлом.
