Ненормальное распределение Врач Артемий Охотин — о запрете Минздрава на работу в частных клиниках

Новый запрет — очередная попытка справиться с дефицитом врачей в поликлиниках и районных больницах. Именно туда пытаются загнать врачей всеми правдами и неправдами последние годы.

Предыдущие попытки Минздрава привлечь врачей в поликлиники и сельские больницы были довольно неэффективными. В Москве, еще при Лужкове, работал московский факультет при Российском государственном медицинском университете (бывший «2-й Мед»). Выпускники московского факультета должны были отработать в поликлинике три года, но они находили способы избежать отработки — переводились накануне выпуска на другой факультет, оплачивали учебу сами задним числом. Система не сработала. Еще одна мера — целевая учеба в медицинском институте, которую оплачивает региональное министерство здравоохранения или даже отдельное лечебное учреждение. Но и она упирается в то, что воздействовать на врача, ушедшего работать в другую больницу, сложно — взыскивать деньги через суд достаточно муторно, поэтому такой уход часто остается вообще без последствий. 

Рыночные механизмы оказываются сильнее имеющихся инструментов принуждения. Были и попытки привлечь врачей деньгами. Участковым врачам доплачивали 10 тысяч рублей в месяц, но это позволило разве что удержать уже работавших в поликлинике врачей. Одна из последних попыток — программа «Земский доктор», в рамках которой врачи получали миллион рублей за работу на селе в течение 5 лет.  Эта программа тоже не дала результата: врачи не спешат в ней участвовать, а некоторые выходят из кабалы, несмотря на риски судебного преследования.

Многим хотелось бы просто вернуть советскую систему принудительного распределения — куда пошлют врача после института, там он и работает. Сторонником такой меры выступает доктор Леонид Рошаль, президент Национальной медицинской палаты, заявленная цель которой — «защищать интересы медицинских работников перед государством и обществом». Но официальные лица, в том числе Владимир Путин и Вероника Скворцова, на словах пока что отрицают возможность распределения.

Новый запрет — это еще одна, но уже совсем беспомощная, попытка направить поток молодых врачей в поликлиники и районные больницы, или первый этап на пути возврата к принудительному распределению. В качестве самостоятельной меры запрет не эффективен: врачей без стажа и так неохотно берут в частные клиники, поскольку в отсутствие устоявшейся системы оценки квалификации стаж остается почти единственным критерием отбора. Если же это более системное начинание, то следует ждать дополнительных мер, которые сегодня уже не кажутся невозможными. Например, запрета на работу не по специальности (не хочешь работать врачом — плати за данное тебе государством бесплатное медицинское образование) и полуформальных ограничений на выбор места работы в государственных больницах. Только в таком контексте новый запрет может принести ощутимые плоды, хотя и это весьма сомнительно. 

Каковы будут последствия, если новые меры принесут результат и молодых врачей удастся загнать в поликлиники и районные больницы? Формальный эффект — заполнение вакансий — может быть временно достигнут, но с содержательной точки зрения катастрофа только усугубится. С дефицитом врачей первичной практики (не узких специалистов) и врачей в маленьких городах сталкиваются во многих странах. Врачи предпочитают узкие специальности, где работа спокойнее и престижнее. А жить врачи предпочитают в крупных городах и работать в крупных больницах. 

Работа в первичной практике обычно не очень высоко оплачивается, изматывает физически и эмоционально. Но, тем не менее, с профессиональной точки зрения общая врачебная практика остается интересной и очень привлекательной специальностью. Первичная врачебная практика — это и есть работа врача как таковая. Обычный врач — это врач общей практики. Именно в общей практике больше всего востребовано умение разговаривать с больным, широкая врачебная и общая эрудиция. Наконец, врач первичного звена ощущает себя частью сообщества, с ним здороваются на улице.

Решить трудную задачу привлечения врачей в первичную практику в малые города можно созданием хороших условий работы. Причем недостаточно одной лишь зарплаты, нужна возможность реализовать себя профессионально. Сейчас в поликлиниках созданы настолько невыносимые условия работы, что врачу там делать нечего. Участковый терапевт превращен в мелкого чиновника, работа которого состоит в заполнении бумаг и электронных форм (часто липовых) в соответствии с безумными и все время меняющимися идеями начальства. На врачебную работу нет ни времени, ни технических возможностей: отведенных на прием 15 минут с трудом хватает для заполнения отчетности. Оказаться в поликлинике для начинающего врача — это не просто неудача, это крах любых профессиональных амбиций. В районных больницах ситуация тоже плохая. Техническое оснащение слабое, посоветоваться не с кем, а начальство требует только одного — выполнять план. Есть мнение, что работа в полевых условиях — это хороший способ набраться опыта, но не всякий опыт идет на пользу. Опыт, полученный без достаточных знаний, учит плохому — работать вслепую, на авось.

Именно поэтому для профессии в целом, для ее престижа, новая инициатива Минздрава губительна. Она подразумевает, что работать в государственной больнице, а уж тем более в поликлинике — это наказание. А от наказанного врача сложно ждать чего-то хорошего.

Новый запрет — очередная попытка справиться с дефицитом врачей в поликлиниках и районных больницах. Именно туда пытаются загнать врачей всеми правдами и неправдами последние годы.

Предыдущие попытки Минздрава привлечь врачей в поликлиники и сельские больницы были довольно неэффективными. В Москве, еще при Лужкове, работал московский факультет при Российском государственном медицинском университете (бывший «2-й Мед»). Выпускники московского факультета должны были отработать в поликлинике три года, но они находили способы избежать отработки — переводились накануне выпуска на другой факультет, оплачивали учебу сами задним числом. Система не сработала. Еще одна мера — целевая учеба в медицинском институте, которую оплачивает региональное министерство здравоохранения или даже отдельное лечебное учреждение. Но и она упирается в то, что воздействовать на врача, ушедшего работать в другую больницу, сложно — взыскивать деньги через суд достаточно муторно, поэтому такой уход часто остается вообще без последствий. 

Рыночные механизмы оказываются сильнее имеющихся инструментов принуждения. Были и попытки привлечь врачей деньгами. Участковым врачам доплачивали 10 тысяч рублей в месяц, но это позволило разве что удержать уже работавших в поликлинике врачей. Одна из последних попыток — программа «Земский доктор», в рамках которой врачи получали миллион рублей за работу на селе в течение 5 лет.  Эта программа тоже не дала результата: врачи не спешат в ней участвовать, а некоторые выходят из кабалы, несмотря на риски судебного преследования.

Многим хотелось бы просто вернуть советскую систему принудительного распределения — куда пошлют врача после института, там он и работает. Сторонником такой меры выступает доктор Леонид Рошаль, президент Национальной медицинской палаты, заявленная цель которой — «защищать интересы медицинских работников перед государством и обществом». Но официальные лица, в том числе Владимир Путин и Вероника Скворцова, на словах пока что отрицают возможность распределения.

Новый запрет — это еще одна, но уже совсем беспомощная, попытка направить поток молодых врачей в поликлиники и районные больницы, или первый этап на пути возврата к принудительному распределению. В качестве самостоятельной меры запрет не эффективен: врачей без стажа и так неохотно берут в частные клиники, поскольку в отсутствие устоявшейся системы оценки квалификации стаж остается почти единственным критерием отбора. Если же это более системное начинание, то следует ждать дополнительных мер, которые сегодня уже не кажутся невозможными. Например, запрета на работу не по специальности (не хочешь работать врачом — плати за данное тебе государством бесплатное медицинское образование) и полуформальных ограничений на выбор места работы в государственных больницах. Только в таком контексте новый запрет может принести ощутимые плоды, хотя и это весьма сомнительно. 

Каковы будут последствия, если новые меры принесут результат и молодых врачей удастся загнать в поликлиники и районные больницы? Формальный эффект — заполнение вакансий — может быть временно достигнут, но с содержательной точки зрения катастрофа только усугубится. С дефицитом врачей первичной практики (не узких специалистов) и врачей в маленьких городах сталкиваются во многих странах. Врачи предпочитают узкие специальности, где работа спокойнее и престижнее. А жить врачи предпочитают в крупных городах и работать в крупных больницах. 

Работа в первичной практике обычно не очень высоко оплачивается, изматывает физически и эмоционально. Но, тем не менее, с профессиональной точки зрения общая врачебная практика остается интересной и очень привлекательной специальностью. Первичная врачебная практика — это и есть работа врача как таковая. Обычный врач — это врач общей практики. Именно в общей практике больше всего востребовано умение разговаривать с больным, широкая врачебная и общая эрудиция. Наконец, врач первичного звена ощущает себя частью сообщества, с ним здороваются на улице.

Решить трудную задачу привлечения врачей в первичную практику в малые города можно созданием хороших условий работы. Причем недостаточно одной лишь зарплаты, нужна возможность реализовать себя профессионально. Сейчас в поликлиниках созданы настолько невыносимые условия работы, что врачу там делать нечего. Участковый терапевт превращен в мелкого чиновника, работа которого состоит в заполнении бумаг и электронных форм (часто липовых) в соответствии с безумными и все время меняющимися идеями начальства. На врачебную работу нет ни времени, ни технических возможностей: отведенных на прием 15 минут с трудом хватает для заполнения отчетности. Оказаться в поликлинике для начинающего врача — это не просто неудача, это крах любых профессиональных амбиций. В районных больницах ситуация тоже плохая. Техническое оснащение слабое, посоветоваться не с кем, а начальство требует только одного — выполнять план. Есть мнение, что работа в полевых условиях — это хороший способ набраться опыта, но не всякий опыт идет на пользу. Опыт, полученный без достаточных знаний, учит плохому — работать вслепую, на авось.

Именно поэтому для профессии в целом, для ее престижа, новая инициатива Минздрава губительна. Она подразумевает, что работать в государственной больнице, а уж тем более в поликлинике — это наказание. А от наказанного врача сложно ждать чего-то хорошего.