Не реформа, а просто сокращение бюджета

— Вас не удивил результат проверок госаудиторов Счётной палаты?

Мы давно предполагали, что реформа здравоохранения, в том виде, в котором её осуществляют, приведет к печальным результатам. В первую очередь, потому что происходящее в последнее время в здравоохранении нельзя назвать реформой. Я не слышал, чтобы был сделан качественный анализ состояния системы здравоохранения в стране. Мне не известно, на основании каких исследований реформа проводилась. К работе над подготовкой реформы не привлекали ни врачебное сообщество, ни организации пациентов. Информацию об оптимизации мы, медработники, получали из прессы.

Реформу осуществляли из-под полы, не считая нужным информировать население и врачей. По моему мнению, реформу осуществляют люди, которые с трудом представляют, как должно быть организованно государственное здравоохранение в цивилизованном обществе. Реформа здравоохранения больше похожа на сокращение бюджета за счет уменьшения количества медицинских работников и пациентов, которые могут получить бесплатную помощь. Логика действий, видимо, такова: в бюджете денег нет, значит, будем экономить на здравоохранении и образовании. Результаты проверки Счетной палаты подтверждают то, что мы, медики, знали уже давно — если эту «реформу» не остановить — люди в ближайшее время останутся без бесплатной медицинской помощи вовсе.

— Леонид Печатников, заместитель мэра по социальным вопросам, объяснял сокращения медперсонала тем, что «уровень медобразования в стране ниже плинтуса». Видимо, намекал на низкий уровень квалификации большинства специалистов.

На деле сокращали всех подряд медработников, без учета уровня профессионализма: и молодых врачей, и специалистов с большим опытом и научными степенями. Целые коллективы разрушали. Зато административные работники больниц остались на месте. Мы, например, узнали, что в нашей ГКБ№ 11 у главного врача зарплата была в тридцать раз больше, чем у большинства рядовых врачей. У рядовых врачей увеличилась не зарплата, а нагрузка. Все больше людей уходит из нашей профессии. Даже за последний год отток колоссальный. Уже сейчас небольшое количество студентов после окончания медвузов работают по профессии. Печальная тенденция. В рамках реформы здравоохранения обсуждают вопрос распределения молодых медиков по селам и маленьким городам. Обещают платить подъемные деньги. Но молодые специалисты после вуза должны повышать квалификацию в хороших больницах, перенимать опыт у профессионалов, а не отправляться в деревню. Думаю, через несколько лет молодых врачей будет еще меньше. В сфере здравоохранения наступит кадровый голод.

— Леонид Печатников объяснял закрытие больниц тем, что нужно усиливать поликлиническое звено. Есть положительные изменения в этом направлении?

Поликлиники тоже закрывают, сотрудников сокращают. Например, сейчас планируют закрыть поликлинику № 114 которая находится на улице Щербаковской в районе Соколиная гора. За смену в этой поликлинике обслуживается 450 пациентов, всего прикреплено 28,5 тыс. человек. Улучшение работы поликлинического звена — это байки. Недавно началась итальянская забастовка врачей поликлиник. Они работают строго по нормативам для того, чтобы показать — за такой период времени невозможно оказать качественную медицинскую помощь. Экономия времени врача — это экономия на здоровье больного.

Повторю, никаких целей, кроме уничтожения бесплатной медицины, реформа не преследует. Нельзя признавать больницу неэффективной исходя из того, сколько койка в этой больнице приносит денег. Ни одному профессиональному врачу не придет в голову использовать такой критерий, принимая решения о закрытии медучреждения.

Кроме того, экономия в сфере здравоохранения проходит неразумно. Например, в стандартах лечения, которые спускают нам чиновники, есть препараты, которые устарели и не дают нужного эффекта. Но чиновники, видимо, привыкли уже много лет закупать эти препараты у определенных производителей. Ещё пример: в нашей больнице в рамках программы модернизации проводили опрос, какая аппаратура нужна врачам для работы. Мы ответили. В результате прислали другую технику, в которой не было необходимости. А в другой больнице зачем-то закупили устаревшие МРТ 0,3 Тесла. Зачем на это надо было тратить деньги?

— Какие еще цели, кроме экономии бюджета преследует реформа здравоохранения?

Я считаю, что под видом реформ в Москве и крупных городах проводится приватизация медицинских учреждений бизнесом. Например, «Медси», крупнейшая сеть частных клиник, возникла на базе государственных медицинских учреждений и была потом передана в частную систему. Европейский медицинский центр (ЕМЦ), который начинался с приватизации 6-ой городской поликлиники. В 2013 году московская ГКБ № 63 была передана ЕМЦ. Открытый конкурс был объявлен правительством Москвы 15 ноября 2012 года. ЕМЦ оказался единственным участником и победителем тендера. В результате сейчас здание ГКБ№ 63 разваливается. Жители, которые получали там медицинскую помощь, теперь такой возможности не имеют. А предметом концессионного соглашения на момент проведения конкурса являлась реконструкция и эксплуатация этой больницы. И жители должны были иметь возможность получать там медицинское обслуживание бесплатно по ОМС.

В самом принципе государственно-частного партнерства ничего плохого нет, но на практике происходит приватизация, которая в нашей стране запрещена законом. В небольших городах и сёлах медицина просто разваливается. Закрываются родильные дома, фельдшерско-акушерские пункты. Частный бизнес в сёла не приходит, потому что у жителей сел, как правило, нет денег на платное лечение и люди остаются без медицинской помощи вовсе. На мой взгляд, реформа пока заключается в уничтожении того, что есть. И ничего не строят взамен.

— В каких изменениях нуждается система здравоохранения?

В первую очередь, в уменьшении бюрократизации, переходе на более свободное развитие. Регламент действий врачей должен определяться самим врачебным сообществом, а не чиновниками, которые расписывают каждый шаг врача. У профессионалов должно быть больше возможностей повлиять на происходящее в медицинской сфере. А сейчас врач находится на положении раба: или слепо выполняй указ, или увольняйся. И это тоже результат реформы.

— В конце прошлого года медработники выходили на уличные акции против реформы здравоохранения. Сейчас создается такое ощущение, что протест сошел на нет. Вы согласны?

Сейчас временное затишье. Благодаря митингам мы добились небольших результатов. Например, отстояли ГКБ№ 11, которую хотели закрыть. Из неё делают паллиативный центр. Почти всех сотрудников сохранили. Сейчас стоит вопрос о закрытии ГКБ№ 59 и ГКБ№ 7. Если решение о закрытии этих больниц будет окончательным, то в мае начнутся новые митинги. 24 марта была объявлена итальянская забастовка, она длится до сих пор. Это тоже форма протеста. Медики и учителя по своей природе не склонны к протестной активности, но если реформа продолжится, то они выйдут на улицы.

— Почему реформа здравоохранения, из-за которой, по данным Счётной палаты, выросла смертность, не вызывает массовых протестов пациентов?

Пациенты тоже выходили на митинги в прошлом году и поддерживали врачей. Возможно, больные не в полной мере понимают, к каким последствиям может привести реформа. Не почувствовали пока её результаты на собственном опыте.

— Есть ли какой-то план действий против реформы здравоохранения во врачебном сообществе, среди медицинской элиты?

Единого врачебного сообщества сейчас нет. Есть Национальная медицинская палата, которая помогла защитить нашу больницу. Леонид Рошаль — президент этой организации. Есть профессиональные объединения врачей, но они обсуждают медицинские темы и пока не умеют организовываться для защиты профессиональных и общественных интересов.

Дарина Шевченко,  «Йод»

— Вас не удивил результат проверок госаудиторов Счётной палаты?

Мы давно предполагали, что реформа здравоохранения, в том виде, в котором её осуществляют, приведет к печальным результатам. В первую очередь, потому что происходящее в последнее время в здравоохранении нельзя назвать реформой. Я не слышал, чтобы был сделан качественный анализ состояния системы здравоохранения в стране. Мне не известно, на основании каких исследований реформа проводилась. К работе над подготовкой реформы не привлекали ни врачебное сообщество, ни организации пациентов. Информацию об оптимизации мы, медработники, получали из прессы.

Реформу осуществляли из-под полы, не считая нужным информировать население и врачей. По моему мнению, реформу осуществляют люди, которые с трудом представляют, как должно быть организованно государственное здравоохранение в цивилизованном обществе. Реформа здравоохранения больше похожа на сокращение бюджета за счет уменьшения количества медицинских работников и пациентов, которые могут получить бесплатную помощь. Логика действий, видимо, такова: в бюджете денег нет, значит, будем экономить на здравоохранении и образовании. Результаты проверки Счетной палаты подтверждают то, что мы, медики, знали уже давно — если эту «реформу» не остановить — люди в ближайшее время останутся без бесплатной медицинской помощи вовсе.

— Леонид Печатников, заместитель мэра по социальным вопросам, объяснял сокращения медперсонала тем, что «уровень медобразования в стране ниже плинтуса». Видимо, намекал на низкий уровень квалификации большинства специалистов.

На деле сокращали всех подряд медработников, без учета уровня профессионализма: и молодых врачей, и специалистов с большим опытом и научными степенями. Целые коллективы разрушали. Зато административные работники больниц остались на месте. Мы, например, узнали, что в нашей ГКБ№ 11 у главного врача зарплата была в тридцать раз больше, чем у большинства рядовых врачей. У рядовых врачей увеличилась не зарплата, а нагрузка. Все больше людей уходит из нашей профессии. Даже за последний год отток колоссальный. Уже сейчас небольшое количество студентов после окончания медвузов работают по профессии. Печальная тенденция. В рамках реформы здравоохранения обсуждают вопрос распределения молодых медиков по селам и маленьким городам. Обещают платить подъемные деньги. Но молодые специалисты после вуза должны повышать квалификацию в хороших больницах, перенимать опыт у профессионалов, а не отправляться в деревню. Думаю, через несколько лет молодых врачей будет еще меньше. В сфере здравоохранения наступит кадровый голод.

— Леонид Печатников объяснял закрытие больниц тем, что нужно усиливать поликлиническое звено. Есть положительные изменения в этом направлении?

Поликлиники тоже закрывают, сотрудников сокращают. Например, сейчас планируют закрыть поликлинику № 114 которая находится на улице Щербаковской в районе Соколиная гора. За смену в этой поликлинике обслуживается 450 пациентов, всего прикреплено 28,5 тыс. человек. Улучшение работы поликлинического звена — это байки. Недавно началась итальянская забастовка врачей поликлиник. Они работают строго по нормативам для того, чтобы показать — за такой период времени невозможно оказать качественную медицинскую помощь. Экономия времени врача — это экономия на здоровье больного.

Повторю, никаких целей, кроме уничтожения бесплатной медицины, реформа не преследует. Нельзя признавать больницу неэффективной исходя из того, сколько койка в этой больнице приносит денег. Ни одному профессиональному врачу не придет в голову использовать такой критерий, принимая решения о закрытии медучреждения.

Кроме того, экономия в сфере здравоохранения проходит неразумно. Например, в стандартах лечения, которые спускают нам чиновники, есть препараты, которые устарели и не дают нужного эффекта. Но чиновники, видимо, привыкли уже много лет закупать эти препараты у определенных производителей. Ещё пример: в нашей больнице в рамках программы модернизации проводили опрос, какая аппаратура нужна врачам для работы. Мы ответили. В результате прислали другую технику, в которой не было необходимости. А в другой больнице зачем-то закупили устаревшие МРТ 0,3 Тесла. Зачем на это надо было тратить деньги?

— Какие еще цели, кроме экономии бюджета преследует реформа здравоохранения?

Я считаю, что под видом реформ в Москве и крупных городах проводится приватизация медицинских учреждений бизнесом. Например, «Медси», крупнейшая сеть частных клиник, возникла на базе государственных медицинских учреждений и была потом передана в частную систему. Европейский медицинский центр (ЕМЦ), который начинался с приватизации 6-ой городской поликлиники. В 2013 году московская ГКБ № 63 была передана ЕМЦ. Открытый конкурс был объявлен правительством Москвы 15 ноября 2012 года. ЕМЦ оказался единственным участником и победителем тендера. В результате сейчас здание ГКБ№ 63 разваливается. Жители, которые получали там медицинскую помощь, теперь такой возможности не имеют. А предметом концессионного соглашения на момент проведения конкурса являлась реконструкция и эксплуатация этой больницы. И жители должны были иметь возможность получать там медицинское обслуживание бесплатно по ОМС.

В самом принципе государственно-частного партнерства ничего плохого нет, но на практике происходит приватизация, которая в нашей стране запрещена законом. В небольших городах и сёлах медицина просто разваливается. Закрываются родильные дома, фельдшерско-акушерские пункты. Частный бизнес в сёла не приходит, потому что у жителей сел, как правило, нет денег на платное лечение и люди остаются без медицинской помощи вовсе. На мой взгляд, реформа пока заключается в уничтожении того, что есть. И ничего не строят взамен.

— В каких изменениях нуждается система здравоохранения?

В первую очередь, в уменьшении бюрократизации, переходе на более свободное развитие. Регламент действий врачей должен определяться самим врачебным сообществом, а не чиновниками, которые расписывают каждый шаг врача. У профессионалов должно быть больше возможностей повлиять на происходящее в медицинской сфере. А сейчас врач находится на положении раба: или слепо выполняй указ, или увольняйся. И это тоже результат реформы.

— В конце прошлого года медработники выходили на уличные акции против реформы здравоохранения. Сейчас создается такое ощущение, что протест сошел на нет. Вы согласны?

Сейчас временное затишье. Благодаря митингам мы добились небольших результатов. Например, отстояли ГКБ№ 11, которую хотели закрыть. Из неё делают паллиативный центр. Почти всех сотрудников сохранили. Сейчас стоит вопрос о закрытии ГКБ№ 59 и ГКБ№ 7. Если решение о закрытии этих больниц будет окончательным, то в мае начнутся новые митинги. 24 марта была объявлена итальянская забастовка, она длится до сих пор. Это тоже форма протеста. Медики и учителя по своей природе не склонны к протестной активности, но если реформа продолжится, то они выйдут на улицы.

— Почему реформа здравоохранения, из-за которой, по данным Счётной палаты, выросла смертность, не вызывает массовых протестов пациентов?

Пациенты тоже выходили на митинги в прошлом году и поддерживали врачей. Возможно, больные не в полной мере понимают, к каким последствиям может привести реформа. Не почувствовали пока её результаты на собственном опыте.

— Есть ли какой-то план действий против реформы здравоохранения во врачебном сообществе, среди медицинской элиты?

Единого врачебного сообщества сейчас нет. Есть Национальная медицинская палата, которая помогла защитить нашу больницу. Леонид Рошаль — президент этой организации. Есть профессиональные объединения врачей, но они обсуждают медицинские темы и пока не умеют организовываться для защиты профессиональных и общественных интересов.

Дарина Шевченко,  «Йод»