“Медики в условиях недоверия к власти стали удобными «злодеями», которых можно пинать”

Причем, всех всколыхнула информация, что сначала отрезали «не ту ногу». Экспертиза ни по одному делу еще не готова, но в вине врачей простые люди уже и не сомневаются.

Так получилось, что медики в условиях недоверия к власти стали удобными «злодеями», пнуть которых ничего не стоит, но от которых зависят жизни, пишет Gazeta.ru.

И следователи, и другие пациенты во многом ориентируется на общественное мнение. А оно действительно настроено по отношению к отечественной медицине в целом и врачам в отдельности все более негативно. Мол, платность медицинских услуг растет, а бесплатных днем с огнем не сыщешь, квалификация медперсонала падает, врачи думают только о деньгах.

О врачебной этике, мол, говорить в таких условиях и вовсе не приходится. Именно поэтому за последние пять лет число обращений граждан к правоохранителям с жалобами на врачебную преступную халатность выросло в три раза. И эти граждане во многом правы. Хотя бы потому, что ни профессионализм медиков, ни соблюдение ими врачебной этики не могут укрепляться в условиях хронического недофинансирования медицины. Проще говоря, ее нищеты.

Криминализация врачебной ошибки и волн недовольства чем бы то ни было ведет к параличу воли медика. Он будет думать, как бы ему не сесть, а не как вылечить «сложного» пациента.

Он предпочтет его гонять по бесконечному кругу согласований вместо оперативного вмешательства. Он не будет брать ответственность на себя, а разложит ее на максимально широкий круг коллег. Он будет скрывать неоднозначные результаты лечения, и его другие коллеги не смогут на них учиться и учесть его ошибки. Он будет избегать экспериментальных методов лечения даже, когда они – это единственный шанс на спасение.

И, наконец, за повышенные риски он будет искать – и находить – повышенное вознаграждение. У тех же пациентов.

Таким образом, усиленное вмешательство силовиков еще и в медицинскую сферу (а то мало их вмешательства в бизнес) приведет только к ее дальнейшей деградации. Вопросы профессиональной квалификации врачей и их ошибки – это вопрос для обсуждения и принятия соответствующих решений (в том числе о дисквалификации) самого врачебного сообщества. И оно же должно иметь решающее слово в тех случаях, когда врачебная ошибка перерастает в преступление.

В конце концов, врач будет видеть в каждом пациенте потенциального врага, а пациент во враче – ушлого дельца. Итог – тотальное недоверие к здравоохранению и государству в целом.

А у нас же не так давно глава Следственного комитета Александр Бастрыкин предлагал добавить в Уголовный кодекс новые статьи специально для преступлений, совершенных медработниками. Следователи исходят из того, что врачи друг друга покрывают. А правоохранители, стало быть, лучше знают, как надо было правильно лечить, какой диагноз ставить и какие препараты выписывать.

Однако может ли следователь, прокурор, а затем судья определять, достоин ли врач, совершивший ошибку, наказания или снисхождения? За исключением случаев, когда речь идет о сознательном убийстве пациента. К примеру, даже в США с их развитой медициной врачебная ошибка входит в число десяти главных причин смертности. В разных сферах медицинских услуг с ним сталкиваются в той или иной мере от 2 до более чем 20% пациентов. В среднем — 4%. Однако случаев уголовных дел почти нет.

Наша Национальная медицинская палата (НМП), возглавляемая известным российским педиатром Леонидом Рошалем, обратила внимание на эти волны ненависти и сочла «этически неправильным демонстрацию на всю страну кадров, как на доктора (и. о. главврача роддома в Калининграде), которая помогла тысячам женщин и детей, надевают наручники». «Пропаганда ненависти к медицинским работникам нуждается во всеобщем общественном осуждении и приобретает уже государственное значение», — указывают специалисты.

Тем самым медицинская общественность, возможно, намекает на то, что такая кампанейщина отдаленно напоминает то, что творилось в СССР в начале 50-х, когда сошлись сразу две кампании – против «космополитизма» (фактически антисемитская) и против «врачей-убийц» (знаменитое «дело врачей»), которые чуть ли не нарочно, в порядке заговора травили лучших людей страны.

Началось все с того, что врач-кардиолог Лидия Тимашук (она работала врачом в лечебно-санитарном управлении Кремля) обвинила лечивших одного из руководителей страны Андрея Жданова врачей в неправильном лечении, повлекшем смерть высокопоставленного пациента. Ей потом дали Орден Ленина за эти разоблачения, вылившиеся в массовую кампанию и тысячи арестов медиков.

Сейчас счет идет пока, слава богу, не на тысячи. В прошлом году в России было возбуждено не менее 60 уголовных дел по причине врачебных ошибок. Однако за пять лет число таких дел возросло в пять раз. Но догнать и перегнать советскую кампанию «врачей-убийц» ничего не стоит.

Причем, всех всколыхнула информация, что сначала отрезали «не ту ногу». Экспертиза ни по одному делу еще не готова, но в вине врачей простые люди уже и не сомневаются.

Так получилось, что медики в условиях недоверия к власти стали удобными «злодеями», пнуть которых ничего не стоит, но от которых зависят жизни, пишет Gazeta.ru.

И следователи, и другие пациенты во многом ориентируется на общественное мнение. А оно действительно настроено по отношению к отечественной медицине в целом и врачам в отдельности все более негативно. Мол, платность медицинских услуг растет, а бесплатных днем с огнем не сыщешь, квалификация медперсонала падает, врачи думают только о деньгах.

О врачебной этике, мол, говорить в таких условиях и вовсе не приходится. Именно поэтому за последние пять лет число обращений граждан к правоохранителям с жалобами на врачебную преступную халатность выросло в три раза. И эти граждане во многом правы. Хотя бы потому, что ни профессионализм медиков, ни соблюдение ими врачебной этики не могут укрепляться в условиях хронического недофинансирования медицины. Проще говоря, ее нищеты.

Криминализация врачебной ошибки и волн недовольства чем бы то ни было ведет к параличу воли медика. Он будет думать, как бы ему не сесть, а не как вылечить «сложного» пациента.

Он предпочтет его гонять по бесконечному кругу согласований вместо оперативного вмешательства. Он не будет брать ответственность на себя, а разложит ее на максимально широкий круг коллег. Он будет скрывать неоднозначные результаты лечения, и его другие коллеги не смогут на них учиться и учесть его ошибки. Он будет избегать экспериментальных методов лечения даже, когда они – это единственный шанс на спасение.

И, наконец, за повышенные риски он будет искать – и находить – повышенное вознаграждение. У тех же пациентов.

Таким образом, усиленное вмешательство силовиков еще и в медицинскую сферу (а то мало их вмешательства в бизнес) приведет только к ее дальнейшей деградации. Вопросы профессиональной квалификации врачей и их ошибки – это вопрос для обсуждения и принятия соответствующих решений (в том числе о дисквалификации) самого врачебного сообщества. И оно же должно иметь решающее слово в тех случаях, когда врачебная ошибка перерастает в преступление.

В конце концов, врач будет видеть в каждом пациенте потенциального врага, а пациент во враче – ушлого дельца. Итог – тотальное недоверие к здравоохранению и государству в целом.

А у нас же не так давно глава Следственного комитета Александр Бастрыкин предлагал добавить в Уголовный кодекс новые статьи специально для преступлений, совершенных медработниками. Следователи исходят из того, что врачи друг друга покрывают. А правоохранители, стало быть, лучше знают, как надо было правильно лечить, какой диагноз ставить и какие препараты выписывать.

Однако может ли следователь, прокурор, а затем судья определять, достоин ли врач, совершивший ошибку, наказания или снисхождения? За исключением случаев, когда речь идет о сознательном убийстве пациента. К примеру, даже в США с их развитой медициной врачебная ошибка входит в число десяти главных причин смертности. В разных сферах медицинских услуг с ним сталкиваются в той или иной мере от 2 до более чем 20% пациентов. В среднем — 4%. Однако случаев уголовных дел почти нет.

Наша Национальная медицинская палата (НМП), возглавляемая известным российским педиатром Леонидом Рошалем, обратила внимание на эти волны ненависти и сочла «этически неправильным демонстрацию на всю страну кадров, как на доктора (и. о. главврача роддома в Калининграде), которая помогла тысячам женщин и детей, надевают наручники». «Пропаганда ненависти к медицинским работникам нуждается во всеобщем общественном осуждении и приобретает уже государственное значение», — указывают специалисты.

Тем самым медицинская общественность, возможно, намекает на то, что такая кампанейщина отдаленно напоминает то, что творилось в СССР в начале 50-х, когда сошлись сразу две кампании – против «космополитизма» (фактически антисемитская) и против «врачей-убийц» (знаменитое «дело врачей»), которые чуть ли не нарочно, в порядке заговора травили лучших людей страны.

Началось все с того, что врач-кардиолог Лидия Тимашук (она работала врачом в лечебно-санитарном управлении Кремля) обвинила лечивших одного из руководителей страны Андрея Жданова врачей в неправильном лечении, повлекшем смерть высокопоставленного пациента. Ей потом дали Орден Ленина за эти разоблачения, вылившиеся в массовую кампанию и тысячи арестов медиков.

Сейчас счет идет пока, слава богу, не на тысячи. В прошлом году в России было возбуждено не менее 60 уголовных дел по причине врачебных ошибок. Однако за пять лет число таких дел возросло в пять раз. Но догнать и перегнать советскую кампанию «врачей-убийц» ничего не стоит.