Что такое медицина катастроф и чем она занимается

Фотография: Виталий Белоусов/РИА «Новости»

   Яна Хлюстова

Крупные пожары, наводнения, ДТП — после подобных событий СМИ пестрят сообщениями о том, что часть пострадавших людей для лечения была эвакуирована в Москву или Санкт-Петербург. Отдел науки «Газеты.Ru» разобрался, почему пострадавших везут в столицы, в каком состоянии находятся региональные центры медицины катастроф и узнал новое определение того, что такое «катастрофа».

Медицина катастроф — это область медицины, которая занимается оказанием помощи людям, пострадавшим в результате чрезвычайного происшествия. Как правило, врачи, работающие в сфере медицины катастроф, сталкиваются с ситуацией, когда им необходимо за короткий период времени оказать помощь нескольким десяткам человек в достаточно экстремальных условиях работы.

Региональная медицина катастроф

Специализированные центры работают в каждом регионе нашей страны, а головным учреждением является Всероссийский центр медицины катастроф (ВЦМК) «Защита». Но зачастую пострадавшие в результате пожаров, крупных дорожно-транспортных происшествий или наводнений доставляются из регионов в Москву и Санкт-Петербург. Отдел науки «Газеты.Ru» решил разобраться в том, всегда ли могут региональные медицинские центры самостоятельно справиться с последствиями чрезвычайных ситуаций, а также выяснить, в чем заключаются отличия работы врачей из сферы медицины катастроф от работы бригад «скорой помощи».

По словам директора Пермского краевого территориального центра медицины катастроф Олега Федоткина, «и та, и другая отрасль («скорая помощь» и медицина катастроф. – «Газета.Ru») выполняет одну задачу — спасение человеческих жизней». «В повседневном режиме «скорая помощь» работает по принципу «бригада — пациент», а в условиях чрезвычайной ситуации — «бригада — контингент».

Чтобы механизм спасения работал, нужны центры медицины катастроф, потому что когда случается ЧС, думать некогда — должны работать алгоритмы», — заявил Федоткин.

О тесном взаимодействии обеих сфер медицинской помощи говорит и директор ВЦМК «Защита», главный внештатный специалист по медицине катастроф Минздрава России, академик РАН, профессор Сергей Гончаров: «При ликвидации медико-санитарных последствий чрезвычайных ситуаций бригады скорой медицинской помощи работают в системе медицины катастроф и выполняют основную роль по оказанию экстренной медицинской помощи в догоспитальном периоде. В состав медицинских подразделений центров медицины катастроф входят не только врачи и фельдшеры «скорой помощи», но и хирурги, травматологи, анестезиологи-реаниматологи и другие специалисты».

Хватает ли кадров?

Очевидно, что подготовка врачей для работы в сфере медицины катастроф — процесс длительный и сложный. В настоящее время им занимаются как специализированные кафедры в медицинских вузах (такая есть, например, в Первом МГМУ им. И.М. Сеченова), так и непосредственно сами центры медицины катастроф. На вопрос о том, хватает ли стране квалифицированных врачей, Сергей Гончаров ответил следующим образом: «Кадровые вопросы в медицине катастроф, несомненно, есть, но они своевременно решаются. Как правило, в наших центрах работают

высококвалифицированные специалисты, мотивация которых определяется не только уровнем заработной платы, но и желанием помогать людям подчас в очень непростых условиях, в условиях чрезвычайных ситуаций. Случайные люди в медицине катастроф не задерживаются».

Олег Федоткин поделился с отделом науки особенностями процесса подготовки своих сотрудников: «Большую роль здесь играют симуляционные центры: мы разыгрываем сцены из реальной жизни, сцены ДТП, задымления, сцены с покореженным автомобилем… Ведь извлечь оттуда пострадавшего — большая наука, неумелыми действиями мы ему можем нанести дополнительные травмы. Мы создаем реальные условия. Представьте: темнота, задымление, двое пострадавших бегают в состоянии ажитации. А доктор в этих условиях должен грамотно выстроить цепочку действий, понять, кому нужна срочная помощь, а кто несколько часов может подождать. Я сам был ликвидатором таких вещей… Пока ты с этим парнем, зажатым в машине, говоришь — он еще более-менее держится. Как только отвлекаешься — все, он сереет, начинает терять сознание. Поэтому психологическая помощь в нашем деле имеет огромную важность — не меньшую, чем помощь медицинская».

Материальных проблем нет

Несколько лет назад анестезиолог-реаниматолог Дмитрий Савченко из домодедовской бригады экстренной медицинской помощи опубликовал в своем блоге запись, в которой в весьма резких выражениях рассказывал о проблемах с материальным снабжением бригад медицины катастроф: об отсутствии помещений для отдыха врачей, острой нехватке лекарственных препаратов, дефиците оборудования и автомобилей. Корреспондент отдела науки «Газеты.Ru» не смог обойти вниманием этот вопрос, однако оба специалиста ответили на него однозначно.

«В субъектах Российской Федерации вопросы кадрового, финансового и материального обеспечения центров медицины катастроф, как правило, оперативно и в приоритетном порядке решаются через региональные органы управления здравоохранения», — сообщил Сергей Гончаров.

Об отсутствии проблем со снабжением заявил и Олег Федоткин: «На сегодняшний день возраст большинства наших автомобилей — не более пяти лет, то есть автопарк довольно состоятельный. Все 260 бригад «скорой помощи» и три наши бригады оснащены на хорошем уровне. С медикаментами проблем тоже нет, по крайней мере, по Пермскому краю».

Стоит отметить, что в настоящее время не существует федеральных целевых программ, направленных на поддержку развития медицины катастроф — последняя такая программа («Совершенствование Всероссийской службы медицины катастроф») завершилась в 2006 году. Сейчас действуют программы, связанные с обеспечением химической, биологической или ядерной безопасности населения, а также направленные на повышение эффективности работы спасателей в случае пожаров или дорожно-транспортных происшествий. Разумеется, работа медицины катастроф тесно связана с этими сферами, однако эта отрасль медицины напрямую не упоминается в перечнях служб, задействованных в реализации федеральных целевых программ.

Взаимодействие с центром — «скользкая тема»

Из слов специалистов можно сделать вывод о том, что центры медицины катастроф — как региональные, так и расположенные в Москве и Санкт-Петербурге — должны самостоятельно справляться с чрезвычайными происшествиями. Однако в СМИ нередки сообщения о том, что после крупного пожара или дорожно-транспортного происшествия пострадавшие срочно перевозятся в крупные города. Сергей Гончаров заявляет, что это вовсе не свидетельствует о недостаточном уровне подготовки региональных центров — по его словам, такая ситуация абсолютно нормальна.

«В большинстве чрезвычайных ситуаций служба медицины катастроф на региональном уровне успешно решает задачи по оказанию медицинской помощи пострадавшим, и помощь федеральных медицинских учреждений не требуется. Вместе с тем, при крупных ЧС с большим числом пострадавших привлекаются силы и средства службы медицины катастроф федерального уровня. В медицинские учреждения Москвы, Санкт-Петербурга и других городов обычно эвакуируют пациентов, нуждающихся в проведении отдельных видов высокотехнологичной медицинской помощи. Это нормальная отработанная практика», — сообщает директор ВЦМК «Защита».

Олег Федоткин придерживается такого же мнения, однако упоминает и еще об одном — политическом — факторе.

«Начнем с того, что 99% пострадавших лечатся на собственной территории. Но при наступлении масштабной проблемы столичные силы помогают всегда. Однако там может быть, конечно, и политический компонент. Это скользкая тема. Но чаще всего, подчеркиваю, такая помощь не требуется. Что касается трагедии в клубе «Хромая лошадь», случившейся в 2009 году… Я сам был одним из ликвидаторов, — вспомнил Федоткин. — Если память мне не изменяет, тогда из Перми были эвакуированы сто человек — 67 в Москву и 33 в Санкт-Петербург. Понимаете, районный центр по определению по насыщению медицинскими силами слабее, чем, например, миллионный город Пермь. И естественно, что Институт имени Склифосовского — ведущее лечебное учреждение этого направления — по сравнению с Пермью имеет и большее количество специалистов, и особое оборудование.

Что такое вообще «катастрофа»? Это резкое несоответствие находящихся на территории сил и средств возникшей ситуации.

То есть для маленькой деревни ДТП с автобусом — 10 пострадавших — это уже катастрофа. А если такое же происшествие случится в центре Перми — людей моментально развезут по лечебным учреждениям. И мы срезаем эти пики несоответствия любыми доступными методами. Если наши стационары переполнены, естественно, обращаемся, например, в Москву. Это неизбежно».