«Реальная выявляемость профзаболеваний у нас в стране не отвечает никакому здравому смыслу: 3,5 тысячи врачей, даже с учетом 700 человек, которые погибли в этом году от профессионального ковида, – это капля в море», – сказал Бухтияров.
По его словам, за год в России фиксируется не более 20 случаев профессиональных онкозаболеваний. Это около 0,32–0,55% в общей структуре выявленных профпатологий. При этом в подавляющем большинстве регионов страны за последние 30 лет вообще не регистрировалось ни одного случая онкологии, связанного с профессиональной деятельностью.
Ранее в СМИ сообщалось о многочисленных отказах признать заражение медиков коронавирусом «профессиональным заболеванием». Например, анестезиолог-реаниматолог ГКБ № 3 Ставрополя Наталья Суслова заразилась коронавирусом на рабочем месте. ФСС подтвердил «профессиональное» заражение и сразу перечислил компенсацию, но Минтруда отказало ей в страховой выплате. Врач обратилась в суд, и 26 апреля он вынес решение в её пользу.
«Реальная выявляемость профзаболеваний у нас в стране не отвечает никакому здравому смыслу: 3,5 тысячи врачей, даже с учетом 700 человек, которые погибли в этом году от профессионального ковида, – это капля в море», – сказал Бухтияров.
По его словам, за год в России фиксируется не более 20 случаев профессиональных онкозаболеваний. Это около 0,32–0,55% в общей структуре выявленных профпатологий. При этом в подавляющем большинстве регионов страны за последние 30 лет вообще не регистрировалось ни одного случая онкологии, связанного с профессиональной деятельностью.
Ранее в СМИ сообщалось о многочисленных отказах признать заражение медиков коронавирусом «профессиональным заболеванием». Например, анестезиолог-реаниматолог ГКБ № 3 Ставрополя Наталья Суслова заразилась коронавирусом на рабочем месте. ФСС подтвердил «профессиональное» заражение и сразу перечислил компенсацию, но Минтруда отказало ей в страховой выплате. Врач обратилась в суд, и 26 апреля он вынес решение в её пользу.