Главная мотивация российского врача – страх

По мнению педиатра Федора Катасонова, повальное назначение детям антибиотиков, анализы перед плановыми прививками и следующие за ними медотводы, госпитализация и направление на рентген при малейшем подозрении на пневмонию – меры, которые применяются врачами “в условиях нашей архаичной, ригидной и забюрократизированной медицины” вовсе не из соображений пользы для пациента, а из страха быть наказанными.

“Я уверен, что в медицине не может быть столько психопатов и безразличных к чужим проблемам людей. Проблема лежит в области мотивации и ответственности”, – заявляет Федор Катасонов.

О том, как сама система российского медобразования на корню убивает желание проявлять даже аргументированную инициативу и как это приводит к тому, что основной мотивацией для врача становится не помощь больным, а желание избежать моральной и материальной ответственности, Фёдор Катасонов рассказал изданию “Сноб”.

Представьте ситуации, с которыми вы сталкивались или, с большой вероятностью, можете столкнуться как родитель, имеющий дело с отечественной детской медициной. Итак, вы вызвали врача к ребенку, у которого поднялась температура и потекли сопли. Врач пришел и назначил антибиотик. Подавляющее большинство детских ОРЗ вызываются вирусами и не требуют лечения антибиотиками. Чрезмерное лечение антибиотиками (например, лечение ими ОРВИ) приводит к побочным эффектам и развитию устойчивой к антибиотикам микрофлоры.

Вы пришли делать ребенку прививку. Врач требует сдать анализы, находит в них минимальные отклонения и лепит «медотвод». Анализы перед прививками бесполезны и не делаются ни в одной развитой стране мира. Минимальные отклонения от нормы в большинстве случаев не означают никакой патологии. Отказ от вакцинации подвергает ребенка риску тяжелых, инвалидизирующих и смертельных заболеваний.

Вы вызвали скорую помощь ребенку с кашлем. Бригада приехала, прислонила к ребенку стетоскоп и повезла вас в больницу с подозрением на пневмонию. Пневмония — относительно редкое осложнение. Внебольничная (домашняя) пневмония должна лечиться на дому. Современные оральные антибиотики справляются с ней ничем не хуже уколов в стационаре. Пребывание в стационаре — это стресс, ненужные процедуры и риск контакта с другими инфекциями. Кроме того, в эпоху вакцинации от пневмококка большинство пневмоний — вирусные и вообще не требуют лечения антибиотиками.

(Продолжение.) Вы приехали в приемное отделение, где вас смотрит врач и кладет в отделение, не разбираясь. В отделении вас оформляют и не выписывают, даже если пневмонию не нашли. Свои пару-тройку дней вы отлежите. Риски те же.

(Продолжение-вариант.) Врач слушает ребенка, слышит хрипы, ставит диагноз «бронхит», «бронхиолит» или «бронхиальная астма» и назначает рентген «на всякий случай». Ни один из этих диагнозов не требует подтверждения рентгеном. Пневмонию следует исключать только при веском подозрении (длительный кашель, высокая интоксикация, характерная картина в легких при выслушивании, ночная потливость, сопутствующие боли в животе, повторные подъемы температуры, выраженные воспалительные изменения в анализе крови и пр.). Рентгенография у маленьких детей нередко приводит к ложноположительным результатам (и ненужному лечению) и, хотя немного, но повышает пожизненный риск онкологических заболеваний.

Вы приходите в поликлинику за какой-нибудь справкой или рецептом на молочную кухню. Вас заставляют пройти осмотр у специалистов и сдать анализы. Здоровому ребенку не надо проходить медосмотры, если у родителей нет жалоб, а у педиатра нет серьезных подозрений. В развитых странах специалисты — это врачи, занимающиеся болезнями своей системы, а не диспансеризацией здоровых детей. Такая наша практика приносит стресс ребенку и подвергает его ненужным манипуляциям, которые имеют риск ложноположительных результатов и случайных находок, ведущих к еще большему количеству ненужных манипуляций, вплоть до операций. Кроме того, визит в поликлинику — это риск контакта с инфекцией и стресс для родителей, особенно если что-то «найдут». Со стороны здравоохранения такая практика резко увеличивает расходы и нагрузку на врачей и понижает компетентность специалистов и педиатров (ведь у них нет необходимости отвечать за огромный пласт медицинских проблем, которые они адресуют коллегам).

Подобные ситуации есть и во взрослой медицине, но я пишу только о том, что хорошо знаю.

Все эти ситуации объединяет не только нерациональность принятых решений, но и безразличие к потребностям пациентов и их родителей. Как будто докторам даже в голову не приходит, что можно по-другому. Не класть в стационар, не лишать вакцинальной защиты, не подвергать риску антибиотикоустойчивой инфекции в будущем.

Почему же эти ситуации в условиях нашей медицинской системы неизживаемы?

Считается, что во врачи часто идут по внутреннему побуждению помогать людям. В экзистенциальном смысле это профессия читерская — что бы врач ни делал, в целом смысл его деятельности понятен: помогать людям, уменьшать боль, убирать неприятные симптомы, спасать жизни в конце концов. Если подходить рационально, а не эмоционально, то на вопросы, которые люди задают себе в кризисе среднего возраста, врачу отвечать чуть легче. Польза, принесенная миру, кажется бесспорной.

Однако система деформирует людей, и со временем это прекрасное побуждение исчезает. Поведение врачей часто вызывает как минимум недоумение: если ты так не любишь людей, зачем ты врач? Каждый из нас с таким сталкивался. Я уже переводил недавно статью про моральную травму и выгорание, характерные для опытных врачей, но необъяснимые с точки зрения гуманизма или даже просто качественной медицинской помощи решения часто принимают даже молодые врачи. Почему это происходит?

Я уверен, что в медицине не может быть столько психопатов и безразличных к чужим проблемам людей. Проблема лежит в области мотивации и ответственности.

Ответственность подразумевает, что врач должен нести ношу последствий своих решений. Это требует воли и стойкости, которые в свою очередь должны подкрепляться внутренним ресурсом. Но, к сожалению, в нашем медицинском образовании никто не занимается личностным развитием врача: психологической устойчивостью, способностью принимать решения, даже риторике и аргументации никто не учит. Зато с института врача стращают фразами типа «история болезни пишется для прокурора», а также по-советски эффективно иссекают желание проявлять инициативу, даже аргументированную, если она идет вразрез с методичкой кафедры.

Совершенно естественным позывом для врача, и так вынужденного постоянно принимать решения, является осознанное или неосознанное желание минимизировать ответственность. Основной мотивацией врача в системе становится не помощь пациенту, а избежание как моральной, так и очень даже материальной ноши. Попросту говоря, врач стремится принимать те решения, которые легитимны в системе и при этом снижают риск получить по шапке. И ведь сложно его в этом винить!

Вот простое объяснение тем решениям, которые описаны выше. Курсивом выделены последствия правильных, но «опасных» с точки зрения врача решений.

Если врач назначает антибиотики при ОРВИ, нет механизма его в этом уличить и тем более за это наказать. Врач всегда может слегка усилить симптомы в описании или сказать, что необходимость в антибиотике подсказало его клиническое чутье (и иногда это так и есть, не зря опыт — одно из важнейших качеств врача). Но главное — даже проверять никто не будет. Если же врач не назначит антибиотик, а состояние ухудшится, на врача могут написать жалобу — и не важно, сумеет ли он объясниться, но нервы и время это убьет.

За невыполнение прививок при медотводе врачу ничего не грозит. Он всегда может обосновать медотвод каким-то пустяком, который давно не принимается во внимание современной медициной, но по-прежнему считается достаточной причиной у нас (например, медотвод в 1 месяц после ОРВИ — так можно любые сопли или покашливание записать в ОРВИ и давать медотвод постоянно). Кроме того, ему очень помогают анализы и специалисты. Вероятность найти нейтропению или минимальную анемию очень высоки (недавно приходил пациент, которому не стали делать прививки при гемоглобине на 2 единицы ниже нормы, а когда он поднялся на 3 единицы — сделали, хотя все это находится в пределах погрешности), а знакомый невролог легко поставит «перинатальное поражение нервной системы» и сам даст медотвод. Если после прививки произойдет неприятное событие, которое родители свяжут с прививкой, врач получит жалобу и пойдет на комиссию. Поскольку родители мнительны, а врачи часто не имеют возможности подробно объяснить, чего ждать после прививки, такая вероятность очень высока.

Госпитализация всегда возможна по формальным поводам — нужно всего лишь подозрение со стороны врача (непроверяемо!) и запуганность со стороны родителей. С запугиванием наши врачи справляются отменно. Если скорая или врач приемного отделения не госпитализируют ребенка, а состояние ухудшится, их накажут.

Если ребенок подхватит суперинфекцию в стационаре, в этом никто не обвинит врача. Уровень стресса и удлинение времени выздоровления никто в наших клинических условиях не измеряет. А если врач отпустит ребенка раньше положенного по стандартам, больница недополучит денег. Поэтому врачи будут держать вас, чтобы выбрать положенные койко-дни. Кроме того, отпустить вас под расписку означает внеочередной труд по оформлению документов. Проще размеренно выписать вас в плановом порядке.

Врач всегда может формально обосновать назначение рентгена, если понадобится. Связь онкологического заболевания с рентгеном в детстве у конкретного пациента доказать невозможно. А если вдруг у ребенка разовьется пневмония, врача могут обвинить в том, что он недообследовал пациента и пропустил заболевание.

Избыточное обследование вполне соотносится с требованиями системы и ненаказуемо. А за недостаточный охват диспансеризацией врача могут наказать, например, не выплатив премию, которая составляет существенную часть зарплаты.

Если серьезное заболевание пропустит узкий специалист, педиатр будет ни при чем. А если он возьмет на себя ответственность за все здоровье ребенка в целом, не занимая более узкоквалифицированных коллег, то и последствия будет расхлебывать один.

Таким образом, ответ очень прост. В условиях нашей архаичной, ригидной и забюрократизированной медицинской системы врачи часто принимают решения не исходя из пользы для пациента, а стремясь избежать опасности быть наказанным. И эти решения подсказывает сама система. Там, где она слепа, простор и безопасность, а за несоблюдение вредных, но устоявшихся практик врач может сильно пострадать.