Таких медицинских историй полно. Почти в каждой семье. Все как у графа Толстого: вcе счастливые семьи одинаковы, каждая несчастливая — несчастлива по-своему. Если у вас в семье кто-то тяжело заболел, вы хлебнете это «по-своему» в полной мере. Общих правил нет…

Человеку глубоко за 80. Он попадает в столичную больницу, где ему ставят диагноз «непроходимость кишечника». Но при этом — не лечат. Ну лежит и лежит себе дедушка. Причину недуга тоже выяснять не стали. Мало ли от чего. «Может, опухоль?» — интересуются родственники, проникнув к врачу. «Может, она», — охотно отвечает тот.

Диалоги с лечащим врачом нынче — это отдельный жанр. Они могут поменять курс лечения, способствовать переводу в другую палату и даже в другую, специализированную клинику.

В значительной мере курс лечения определяют родные и близкие пациента. Если они хлопочут — курс один, а если нет — другой и прямее ведет на кладбище.

Причем речь даже не о деньгах. Врачи, как правило, не берут «до», если речь, например, идет об операции. Но не откажутся от благодарности «после». Фиксированной ставки нет: «кто сколько может». Роднит с побирушками у церкви, конечно. Но поскольку побирушек и многие наши медучреждения роднит убогость, то сравнение имеет право быть.

Денежные подачки медперсоналу могут никак не повлиять на судьбу пациента. Они воспринимаются как должное, за что никто вам ничего не должен. Это просто стандартная такса «на бедность» людей в белых халатах. Не более того.

«А вот у него еще жидкость в легких, — проявляют настойчивость родственники, — может, проверите?» — «Вы настаиваете? Ладно, проверим», — соглашается доктор. А не спросили бы — не проверил.

«Могу копать — могу не копать» — великий принцип.

Как будто и нет регламентов, что надо делать в том или ином случае. А их и впрямь часто нет.

Все это не означает, что в стране нет приличных медучреждений и врачей. Их полно. И часто приходится слышать рассказы, как «доктора от Бога» сотворили чудо по исцелению А может, просто сделали свою работу, но родственникам она кажется чудом. Просто в этом нет никакой системы. Может повезти, а может — нет.

Продолжаем о нашем пациенте. Одна медсестра — человек на 40–50 больных. Вообще их трое, работают сутки через двое. Зарплата нищенская. Отпуска? Бывают, но тогда оставшиеся заменяют «отдыхающую», падая с ног. Или просто дремля на посту — как кому повезет. Можно взять сиделку за деньги (от 2 тысяч за день). Но только через соответствующий отдел в той же больнице. Свою — нельзя.

Отдел идет в контору по найму и берет оттуда первую попавшуюся. Оставим в стороне домыслы, кто сколько наваривает на посредничестве. Герою нашего рассказа досталась нищая, несчастная, никак профессионально к роли сиделки не подготовленная беженка из Донецка. Если хотят, могут сидеть сами родственники. Ну как обычно.

Продержав пациента примерно с неделю и не сделав ему, по сути, ничего, его «выписали» домой. Выпихнули. Тоже обычное дело, все знают.

Нечего койко-места занимать да статистику портить своим нездоровьем. Ну и вдогонку: «ну а что вы хотите, ему ж уже за 80». Кровать для лежачих больных можно взять в аренду. И припереть самому домой. Прийти проведать такого лежачего могут даже пару раз. Там, видимо, что-то списывается по тарифам ОМС за такие визиты вежливости. И опять эти стандартные: «ну а что вы хотите».

Или другой случай. У еще не такой пожилой женщины (немногим за 70) обнаружили рак желудка. Уже на какой-то продвинутой стадии. Ну, как обнаружили. Она сама и обнаружила: «что-то выросло». Думала, грыжа, но нет. На обследование бесплатно — недели за четыре запись. За деньги — хоть завтра. Чтоб сэкономить (она бедна, как церковная мышь, деньги на обследование дали родственники), за анестезию при гастроскопии платить не стала. Так многие экономят. Пока сидела в очереди, слушала, как орал не своим голосом какой-то мужик. Он тоже экономил. Спросил я по дурости: интересно, а на Западе по стандарту такие процедуры возможны без анестезии? Глупый вопрос, конечно.

При чем тут вообще Запад? У нас же денег нет. Оптимизация лечебных учреждений. Сокращение специалистов, чтоб вписаться с «майские указы» по зарплате оставшимся. Ну а то, что к специалистам теперь записаться можно не раньше чем через пару-тройку недель, а то и месяц, пустяки.

Не хочешь ждать — плати деньги. За деньги все быстро.

Медицина в стране как система разваливается хаотично. Где-то быстрее, где-то медленнее. Где-то становится, напротив, лучше, появляются современные многопрофильные центры. Правда, там порой нет специалиста, который может грамотно «прочесть» результаты МРТ. Но зато через дорогу за 10 тыс. тебе сделают и истолкуют, потом приходи опять к нам.

В тот несчастливый момент, когда вам понадобится медпомощь по сложному случаю, вы никогда не можете быть уверены, что то, что еще вчера работало, сегодня будет работать так же.

«Системой» становится не обращение «по правилам» в поликлинику по месту жительства, а поиск нужного специалиста по знакомым или по платным клиникам.

И потом — перепроверка диагноза, поскольку квалификация даже «хороших врачей» падает по мере ухода на пенсию старых. Обращение по официальным каналам нужно лишь для того, чтобы попытаться «получить квоту». Что тоже лотерея. Может, получишь, а может, нет. Можете собирать деньги эсэмэсками по телевизору. Никого такая позорная система даже в отношении детей давно не смущает.

В отличие от многих стран мира, у нас стоимость лекарств не входит в систему медстрахования — ни ОМС, ни ДМС, если их не выдают вам в стационаре.

Но в силу каких-то новых обычаев врачи все чаще избегают выписывать нужные оригинальные (не дженерики) лекарства на личном рецепте со своими ФИО. Пишут на бумажке. Как бы чуть-чуть подпольно.

Если осуществить на практике предложение некоторых умников-чиновников, блюстителей правил, и ужесточить правила отпуска рецептурных лекарств в аптеках, в том числе антибиотиков, это лишь усугубит картину развала, увеличит заболеваемость и смертность.

Вот же парадокс?! Нет, не парадокс: интернет для многих давно — притом, подчеркнем, адекватно — заменил безграмотных врачей.

Самолечение в условиях практической невозможности вовремя и бесплатно попасть к нужному специалисту становится для многих если не спасением, то вполне «рабочим вариантом».

Данные о темпах замещения бесплатных медицинских «услуг» платными широко ходят по интернету, они стремительны (доли платных и бесплатных услуг практически сравнялись). Конкретные цифры и размеры платежей в рублях сильно разнятся: никому точная картина не известна. И медицинские чиновники этим особо не заморачиваются. На официальном уровне проблемы как бы нет. А есть причитания из разряда «нету денег, нету денег». Они призваны оправдать все что угодно.

Отсюда периодически возникающие рассуждения о том, что надо, дескать, «официально безработных» (то есть от которых не поступают отчисления в систему ОМС) ограничить в пользовании бесплатной медициной, лишь скорой помощью. Да и вообще всем гражданам, мол, не надо безгранично пользоваться этими каретами. Вызвал раз 5–8 в год — и будет. Разговоры эти, разумеется, гасятся на высоком политическом уровне. Что ж мы, звери, что ли. Однако ход официальной медицинской мысли в направлении социального геноцида скрыть невозможно.

Что касается разговоров насчет «нету денег», которые подкрепляются из года в год сокращением доли федеральных бюджетных расходов на медицину (что там творится на уровне местных бюджетов, сплошь нищих, — отдельный вопрос), сокращением специализированных медицинских программ (по борьбе со СПИДом, онкологией, сердечно-сосудистыми заболеваниями и т.д.), то к разговорам о бедности стоит добавить разговоры про эффективность расходования оставшихся средств.

Чиновники от медицины понимают это так, что не надо держать всяких дедушек со сложными диагнозами в стационарах, а надо поскорее спихнуть их на родственников (а если родственников нет, то таких людей просто на улицу выкидывать?), надо укрупнять поликлиники и так затруднить прием у узких специалистов, чтобы люди сами шли по платной дорожке.

Но как, к примеру, «бьются» разговоры насчет бедности такими цифрами? В Москве недавно запустили одно медицинское мобильное приложение по модели вызова такси: вызов узкого специалиста на дом в тот же день или на следующий стоит от невеликих 2 тыс. руб. Можно сдать и анализы прямо на дому. Тоже за вполне подъемные для Москвы деньги. Все эти врачи либо где-то состоят на службе в «бесплатных» учреждениях, либо ушли оттуда, оголив свой участок. Сэкономили, называется.

Отсутствие в российской медицине четких «правил игры», наглое лукавство про бесплатность со стороны ее руководителей, отказ от жестких регламентов лечения или их полное отсутствие, «многовариантность» судьбы пациента, зависящая лишь от него самого и пробивных способностей и денежных возможностей его родственников, — все это ведет к еще одному печальному последствию. О котором мало говорят. Но которое даже еще более катастрофичное, нежели бедность медучреждений.

Это деградация профессиональных стандартов и этики врачей. Заниженные (преступно) нормы оплаты медуслуг в системе ОМС толкают врачей на прямое нарушение клятвы Гиппократа. Как и ориентация на финансовые показатели. Недопустимо высокий разрыв в зарплатах между руководителями медучреждений (говорили было о надобности его сокращать, но потом дело замяли) ведет к разрушению медицинских коллективов, внутренним дрязгам, униженной зависимости от главврачей, имеющей мало общего с принципами профпригодности.

Сидение на двух стульях — «бесплатном» и «платном» — также ведет к размыванию принципов профессиональной этики.

Нищета рядовых медработников толкает их на «подработки». Речь не только о взятках, но и о негласном сотрудничестве с фармацевтами и прочими околомедицинскими коммерсантами, в ущерб качеству лечения: если упрощенно, пациенту выпишут то, что производит «аффилированная» структура, а не то, что надо.

В условиях упадка нравов в российской медицине и связанных с ней структурах страшно представить, к чему приведет воплощение в жизнь недавно прозвучавшего предложения допустить страховщиков к медицинской тайне.

Это станет еще одним широким шагом по пути политики социального геноцида. Даже правые республиканцы Трампа в США, выступающие против медицинской реформы Обамы, предусматривающей полный охват всех медицинским страхованием (а США — единственная из развитых стран, где его нет, и мы рискуем на практике их в этом догнать и перегнать), согласились сохранить такое ее положение, как гарантию неухудшения условий страхования в случае серьезного заболевания. У нас на деле уже сегодня для системы ДМС действует лишь полугодовой срок такой страховки (если в первые полгода обнаружено нечто ужасное, то страховка, как правило, действовать не будет, а на следующий год человеку ее не продлят на прежних условиях).

Кажется, что было бы уже честнее вообще ликвидировать формально так называемую бесплатную медицину, кроме скорой помощи, введя систему всеобщего, пусть даже обязательного страхования по стандартам, аналогичным стандартам ДМС, включая лекарственное обеспечение (прежде всего для пенсионеров, вместо не работающей толком монетизации льгот) и при гарантиях для серьезных больных. Но скорее всего, при сохранении нынешней, по сути, лукавой политики двойных и тройных стандартов мы пойдем другим путем. По пути социального геноцида.

Не удивлюсь, если вскоре широкое распространение получит такая «услуга» (подпольно, конечно), как эвтаназия для тех, кто отчаялся избавиться от серьезных болезней и у него нет денег на лечение.

А мы будем обсуждать, сколь это пагубно с точки зрения нашей неизбывной духовности. Ну а вместо докторов вызовем главных «решальщиков» всех наших проблем — следователей.

Кстати, пациент, о котором в начале шла речь, — заслуженный работник МВД. Он всю жизнь защищал страну от опасностей. А она его предала. Потому что даже принадлежность к системе и номенклатуре не гарантирует, что, оказавшись «отработанным материалом», ты не будешь этой системой подвергнут социальному геноциду. По сути, медленной эвтаназии. Притом без анестезии.

Таких медицинских историй полно. Почти в каждой семье. Все как у графа Толстого: вcе счастливые семьи одинаковы, каждая несчастливая — несчастлива по-своему. Если у вас в семье кто-то тяжело заболел, вы хлебнете это «по-своему» в полной мере. Общих правил нет…

Человеку глубоко за 80. Он попадает в столичную больницу, где ему ставят диагноз «непроходимость кишечника». Но при этом — не лечат. Ну лежит и лежит себе дедушка. Причину недуга тоже выяснять не стали. Мало ли от чего. «Может, опухоль?» — интересуются родственники, проникнув к врачу. «Может, она», — охотно отвечает тот.

Диалоги с лечащим врачом нынче — это отдельный жанр. Они могут поменять курс лечения, способствовать переводу в другую палату и даже в другую, специализированную клинику.

В значительной мере курс лечения определяют родные и близкие пациента. Если они хлопочут — курс один, а если нет — другой и прямее ведет на кладбище.

Причем речь даже не о деньгах. Врачи, как правило, не берут «до», если речь, например, идет об операции. Но не откажутся от благодарности «после». Фиксированной ставки нет: «кто сколько может». Роднит с побирушками у церкви, конечно. Но поскольку побирушек и многие наши медучреждения роднит убогость, то сравнение имеет право быть.

Денежные подачки медперсоналу могут никак не повлиять на судьбу пациента. Они воспринимаются как должное, за что никто вам ничего не должен. Это просто стандартная такса «на бедность» людей в белых халатах. Не более того.

«А вот у него еще жидкость в легких, — проявляют настойчивость родственники, — может, проверите?» — «Вы настаиваете? Ладно, проверим», — соглашается доктор. А не спросили бы — не проверил.

«Могу копать — могу не копать» — великий принцип.

Как будто и нет регламентов, что надо делать в том или ином случае. А их и впрямь часто нет.

Все это не означает, что в стране нет приличных медучреждений и врачей. Их полно. И часто приходится слышать рассказы, как «доктора от Бога» сотворили чудо по исцелению А может, просто сделали свою работу, но родственникам она кажется чудом. Просто в этом нет никакой системы. Может повезти, а может — нет.

Продолжаем о нашем пациенте. Одна медсестра — человек на 40–50 больных. Вообще их трое, работают сутки через двое. Зарплата нищенская. Отпуска? Бывают, но тогда оставшиеся заменяют «отдыхающую», падая с ног. Или просто дремля на посту — как кому повезет. Можно взять сиделку за деньги (от 2 тысяч за день). Но только через соответствующий отдел в той же больнице. Свою — нельзя.

Отдел идет в контору по найму и берет оттуда первую попавшуюся. Оставим в стороне домыслы, кто сколько наваривает на посредничестве. Герою нашего рассказа досталась нищая, несчастная, никак профессионально к роли сиделки не подготовленная беженка из Донецка. Если хотят, могут сидеть сами родственники. Ну как обычно.

Продержав пациента примерно с неделю и не сделав ему, по сути, ничего, его «выписали» домой. Выпихнули. Тоже обычное дело, все знают.

Нечего койко-места занимать да статистику портить своим нездоровьем. Ну и вдогонку: «ну а что вы хотите, ему ж уже за 80». Кровать для лежачих больных можно взять в аренду. И припереть самому домой. Прийти проведать такого лежачего могут даже пару раз. Там, видимо, что-то списывается по тарифам ОМС за такие визиты вежливости. И опять эти стандартные: «ну а что вы хотите».

Или другой случай. У еще не такой пожилой женщины (немногим за 70) обнаружили рак желудка. Уже на какой-то продвинутой стадии. Ну, как обнаружили. Она сама и обнаружила: «что-то выросло». Думала, грыжа, но нет. На обследование бесплатно — недели за четыре запись. За деньги — хоть завтра. Чтоб сэкономить (она бедна, как церковная мышь, деньги на обследование дали родственники), за анестезию при гастроскопии платить не стала. Так многие экономят. Пока сидела в очереди, слушала, как орал не своим голосом какой-то мужик. Он тоже экономил. Спросил я по дурости: интересно, а на Западе по стандарту такие процедуры возможны без анестезии? Глупый вопрос, конечно.

При чем тут вообще Запад? У нас же денег нет. Оптимизация лечебных учреждений. Сокращение специалистов, чтоб вписаться с «майские указы» по зарплате оставшимся. Ну а то, что к специалистам теперь записаться можно не раньше чем через пару-тройку недель, а то и месяц, пустяки.

Не хочешь ждать — плати деньги. За деньги все быстро.

Медицина в стране как система разваливается хаотично. Где-то быстрее, где-то медленнее. Где-то становится, напротив, лучше, появляются современные многопрофильные центры. Правда, там порой нет специалиста, который может грамотно «прочесть» результаты МРТ. Но зато через дорогу за 10 тыс. тебе сделают и истолкуют, потом приходи опять к нам.

В тот несчастливый момент, когда вам понадобится медпомощь по сложному случаю, вы никогда не можете быть уверены, что то, что еще вчера работало, сегодня будет работать так же.

«Системой» становится не обращение «по правилам» в поликлинику по месту жительства, а поиск нужного специалиста по знакомым или по платным клиникам.

И потом — перепроверка диагноза, поскольку квалификация даже «хороших врачей» падает по мере ухода на пенсию старых. Обращение по официальным каналам нужно лишь для того, чтобы попытаться «получить квоту». Что тоже лотерея. Может, получишь, а может, нет. Можете собирать деньги эсэмэсками по телевизору. Никого такая позорная система даже в отношении детей давно не смущает.

В отличие от многих стран мира, у нас стоимость лекарств не входит в систему медстрахования — ни ОМС, ни ДМС, если их не выдают вам в стационаре.

Но в силу каких-то новых обычаев врачи все чаще избегают выписывать нужные оригинальные (не дженерики) лекарства на личном рецепте со своими ФИО. Пишут на бумажке. Как бы чуть-чуть подпольно.

Если осуществить на практике предложение некоторых умников-чиновников, блюстителей правил, и ужесточить правила отпуска рецептурных лекарств в аптеках, в том числе антибиотиков, это лишь усугубит картину развала, увеличит заболеваемость и смертность.

Вот же парадокс?! Нет, не парадокс: интернет для многих давно — притом, подчеркнем, адекватно — заменил безграмотных врачей.

Самолечение в условиях практической невозможности вовремя и бесплатно попасть к нужному специалисту становится для многих если не спасением, то вполне «рабочим вариантом».

Данные о темпах замещения бесплатных медицинских «услуг» платными широко ходят по интернету, они стремительны (доли платных и бесплатных услуг практически сравнялись). Конкретные цифры и размеры платежей в рублях сильно разнятся: никому точная картина не известна. И медицинские чиновники этим особо не заморачиваются. На официальном уровне проблемы как бы нет. А есть причитания из разряда «нету денег, нету денег». Они призваны оправдать все что угодно.

Отсюда периодически возникающие рассуждения о том, что надо, дескать, «официально безработных» (то есть от которых не поступают отчисления в систему ОМС) ограничить в пользовании бесплатной медициной, лишь скорой помощью. Да и вообще всем гражданам, мол, не надо безгранично пользоваться этими каретами. Вызвал раз 5–8 в год — и будет. Разговоры эти, разумеется, гасятся на высоком политическом уровне. Что ж мы, звери, что ли. Однако ход официальной медицинской мысли в направлении социального геноцида скрыть невозможно.

Что касается разговоров насчет «нету денег», которые подкрепляются из года в год сокращением доли федеральных бюджетных расходов на медицину (что там творится на уровне местных бюджетов, сплошь нищих, — отдельный вопрос), сокращением специализированных медицинских программ (по борьбе со СПИДом, онкологией, сердечно-сосудистыми заболеваниями и т.д.), то к разговорам о бедности стоит добавить разговоры про эффективность расходования оставшихся средств.

Чиновники от медицины понимают это так, что не надо держать всяких дедушек со сложными диагнозами в стационарах, а надо поскорее спихнуть их на родственников (а если родственников нет, то таких людей просто на улицу выкидывать?), надо укрупнять поликлиники и так затруднить прием у узких специалистов, чтобы люди сами шли по платной дорожке.

Но как, к примеру, «бьются» разговоры насчет бедности такими цифрами? В Москве недавно запустили одно медицинское мобильное приложение по модели вызова такси: вызов узкого специалиста на дом в тот же день или на следующий стоит от невеликих 2 тыс. руб. Можно сдать и анализы прямо на дому. Тоже за вполне подъемные для Москвы деньги. Все эти врачи либо где-то состоят на службе в «бесплатных» учреждениях, либо ушли оттуда, оголив свой участок. Сэкономили, называется.

Отсутствие в российской медицине четких «правил игры», наглое лукавство про бесплатность со стороны ее руководителей, отказ от жестких регламентов лечения или их полное отсутствие, «многовариантность» судьбы пациента, зависящая лишь от него самого и пробивных способностей и денежных возможностей его родственников, — все это ведет к еще одному печальному последствию. О котором мало говорят. Но которое даже еще более катастрофичное, нежели бедность медучреждений.

Это деградация профессиональных стандартов и этики врачей. Заниженные (преступно) нормы оплаты медуслуг в системе ОМС толкают врачей на прямое нарушение клятвы Гиппократа. Как и ориентация на финансовые показатели. Недопустимо высокий разрыв в зарплатах между руководителями медучреждений (говорили было о надобности его сокращать, но потом дело замяли) ведет к разрушению медицинских коллективов, внутренним дрязгам, униженной зависимости от главврачей, имеющей мало общего с принципами профпригодности.

Сидение на двух стульях — «бесплатном» и «платном» — также ведет к размыванию принципов профессиональной этики.

Нищета рядовых медработников толкает их на «подработки». Речь не только о взятках, но и о негласном сотрудничестве с фармацевтами и прочими околомедицинскими коммерсантами, в ущерб качеству лечения: если упрощенно, пациенту выпишут то, что производит «аффилированная» структура, а не то, что надо.

В условиях упадка нравов в российской медицине и связанных с ней структурах страшно представить, к чему приведет воплощение в жизнь недавно прозвучавшего предложения допустить страховщиков к медицинской тайне.

Это станет еще одним широким шагом по пути политики социального геноцида. Даже правые республиканцы Трампа в США, выступающие против медицинской реформы Обамы, предусматривающей полный охват всех медицинским страхованием (а США — единственная из развитых стран, где его нет, и мы рискуем на практике их в этом догнать и перегнать), согласились сохранить такое ее положение, как гарантию неухудшения условий страхования в случае серьезного заболевания. У нас на деле уже сегодня для системы ДМС действует лишь полугодовой срок такой страховки (если в первые полгода обнаружено нечто ужасное, то страховка, как правило, действовать не будет, а на следующий год человеку ее не продлят на прежних условиях).

Кажется, что было бы уже честнее вообще ликвидировать формально так называемую бесплатную медицину, кроме скорой помощи, введя систему всеобщего, пусть даже обязательного страхования по стандартам, аналогичным стандартам ДМС, включая лекарственное обеспечение (прежде всего для пенсионеров, вместо не работающей толком монетизации льгот) и при гарантиях для серьезных больных. Но скорее всего, при сохранении нынешней, по сути, лукавой политики двойных и тройных стандартов мы пойдем другим путем. По пути социального геноцида.

Не удивлюсь, если вскоре широкое распространение получит такая «услуга» (подпольно, конечно), как эвтаназия для тех, кто отчаялся избавиться от серьезных болезней и у него нет денег на лечение.

А мы будем обсуждать, сколь это пагубно с точки зрения нашей неизбывной духовности. Ну а вместо докторов вызовем главных «решальщиков» всех наших проблем — следователей.

Кстати, пациент, о котором в начале шла речь, — заслуженный работник МВД. Он всю жизнь защищал страну от опасностей. А она его предала. Потому что даже принадлежность к системе и номенклатуре не гарантирует, что, оказавшись «отработанным материалом», ты не будешь этой системой подвергнут социальному геноциду. По сути, медленной эвтаназии. Притом без анестезии.