Кризис заставляет родителей жёстче воспитывать детей. Казалось бы, в этом нет ничего удивительного: семейный заработок падает, на жизнь не хватает, взрослые злятся и депрессируют, в итоге начинают чаще и громче орать на собственное чадо, а то и бить его. Но не всё так просто: как пишут в журнале PNAS исследователи из Принстонского и Нью-Йоркского университетов (оба — США), экономический кризис влияет на методы воспитания как раз в тех семьях, чьё благосостояние никак от кризиса не пострадало.
До Хун Ли и его коллеги использовали статистические данные, касающиеся семей из двадцати крупных американских городов, у которых между 1998 и 2000 гг. появился ребёнок. С молодыми матерями проводили несколько коротких интервью — сразу после рождения ребёнка и тогда, когда ему становилось 1, 3, 5 и 9 лет. Информацию о том, насколько жёстко мамы воспитывают детей, собирали, когда детям было 3, 5 и 9 лет. Когда им исполнялось девять, у детей и матерей собирали образцы слюны для анализа ДНК.
Одновременно оценивалось экономическое состояние в городах, где жили подопытные семьи. После чего «погода в доме» сопоставлялась с экономическими показателями, с учётом таких особенностей, как возраст матери, возраст ребёнка, этническая принадлежность, уровень образования, экономический статус семьи, число её членов семьи и т. д.
Вопреки ожиданиям, безработица в отдельно взятой семье никак не влияла на суровость воспитания — люди могли терять работу, но на детях «не отрывались». Однако макроэкономические показатели — к примеру, общий уровень безработицы в городе или индекс потребительской уверенности — сказывались на воспитании самым непосредственным образом: чем хуже были экономические новости, тем жёстче воспитывались дети. То есть, как говорит До Хун Ли, «макроэкономические показатели влияют на отношение родителей к детям, даже если в самой семье тяжёлую руку кризиса ещё не почувствовали».
Объяснить это можно тем, что ухудшение общей экономической ситуации делает будущее семьи непредсказуемым — взрослые не знают, чего ждать, что будет завтра, будет ли у них работа. Если же безработица уже пришла в семью, то тут как бы всё ясно, всё самое страшное произошло, и будущее, при всей неприглядности, приобретает вполне определённые черты. Неизвестность же страшит сильнее, и этот страх вымещается на детях.
И самое любопытное: исследователям даже удалось найти генетическую связь между экономикой и семейной психологией. Оказалось, что реакция на экономическую неустойчивость сильнее у тех людей, у которых есть особая модификация гена DRD2 Taq1A, участвующего в синтезе нейромедиатора дофамина. Если в этом гене случалась одна-единственная нуклеотидная замена, то человек острее реагировал на перипетии окружающей среды, в данном случае — на экономическую обстановку.
С другой стороны, матери с таким вариантом гена активнее отзывались и на улучшение экономической ситуации — они становились мягче по отношению к детям. Если же у матери вариант дофаминового гена был без нуклеотидной замены, то её отношение к детям — к счастью или к несчастью — не зависело от состояния экономики в стране.
Впрочем, и человеческая психология, и макроэкономика вещи весьма сложные, так что, скорее всего, одним дофаминовым геном связь между ними не исчерпывается.
Подготовлено по материалам Принстонского университета. Фото на заставке принадлежит Shutterstock.
