Министр здравоохранения Крыма Александр Остапенко отреагировал на инцидент довольно странно, в первую очередь заявив о “безусловных” личных соболезнованиях, начав отчитываться о проведении личных приёмов, чтобы решить вопрос с увольнением матери погибшей из больничного отдела кадров. Также Остапенко сместил фокус внимания смертельного инцидента на главного врача оскандалившейся больницы, которого он якобы планировал уволить ещё два месяца назад за “грубые” и “системные” нарушения. Однако, какие именно нарушения были и как они связаны со смертью молодой пациентки, министр Остапенко не уточнил.
«Задыхающуюся и с трудом передвигающуюся супругу перед госпитализацией в реанимацию Восходненской больницы 16 июня, днем ранее -– 15 июня – отвозили на машине скорой помощи в Красногвардейскую ЦРБ, где ее принимала заведующая терапией Павловская Ольга Леонидовна. Послушав Бугай Е.А., врач заявила, что хрипов нет, поставила диагноз ларинготрахеит, охарактеризовав смертельную одышку термином «бронхоспазм», и сказала примерно следующее: «В больнице ковид, на порог терапии вас никто не пустит, купите аппарат для ингаляций, спрей для горла и отправляйтесь лечиться домой». При этом направления на рентген врач не дала, заявив, что беременным его делать вредно, хотя на тот момент жена активно лечилась уколами антибиотиков, которые так же вредны при беременности», – рассказал Дмитрий Бугай.
По его словам, 16 июня Елизавету привезли на «скорой» в Восходненскую больницу, рентген показал 80% поражения легких с «матовым стеклом».
«Поскольку речь в данной ситуации шла на часы, считаю, что госпитализация на день раньше, не говоря уже о потраченном ранее времени, могла бы способствовать тому, что жизни супруги и моего ребенка удалось бы спасти», – отметил вдовец.
При этом, по словам матери умершей женщины, в течение всего времени болезни беременная регулярно созванивалась с завотделением местного роддома Яковлевой, «которая настоятельно при каждом разговоре советовала «подождать еще день и все пройдет», уверяя, что если бы мы обратились в перинатальный центр Симферополя, то «там бы никому не было до вас дела».
«Когда жена была госпитализирована в реанимацию Восходненской больницы, замглавврача по лечебной части Умрилов не хотел давать разрешения на перевод больной на более высокий уровень оказания помощи в Симферополь, поскольку, по его словам, результат ковид-теста еще не пришел», – отметил Бугай.
Только спустя 6-7 часов прибыли сотрудники санавиации и настояли на переводе больной.
«Супругу госпитализировали в 7-ю горбольницу Симферополя, но затем перевели в ковидный госпиталь в старой больнице Семашко, где она находилась 10 дней до момента смерти. Этому предшествовала интубация для ИВЛ, поскольку, по словам медиков, уровень кислорода в крови падал даже когда Бугай Е. А. была в специальной дыхательной маске. После этого вечером 25 июня супруге стало плохо с сердцем и было принято решение о проведении кесарева сечения. Извлеченный ребенок весил всего 480 грамм и не мог самостоятельно дышать. Он умер 27 июня», – рассказал супруг умершей.
Дмитрий Бугай обратился на горячую линию Минздрава, где пообещали провести проверку и связаться с ним. Однако ни по телефону, ни в электронном виде мужчина так и не дождался ответа.
«Между тем повторный звонок на горячую линию показал, что Красногвардейская ЦРБ все-таки предоставила Минздраву ответ 29 июня (подтверждающая аудиозапись телефонного разговора есть в моем распоряжении), в котором говорилось о проведении служебного расследования в медицинской организации и о том, что меня якобы об этом известили, что не соответствует действительности», – отметил он.
Министр здравоохранения Крыма Александр Остапенко отреагировал на инцидент довольно странно, в первую очередь заявив о “безусловных” личных соболезнованиях, начав отчитываться о проведении личных приёмов, чтобы решить вопрос с увольнением матери погибшей из больничного отдела кадров. Также Остапенко сместил фокус внимания смертельного инцидента на главного врача оскандалившейся больницы, которого он якобы планировал уволить ещё два месяца назад за “грубые” и “системные” нарушения. Однако, какие именно нарушения были и как они связаны со смертью молодой пациентки, министр Остапенко не уточнил.
«Задыхающуюся и с трудом передвигающуюся супругу перед госпитализацией в реанимацию Восходненской больницы 16 июня, днем ранее -– 15 июня – отвозили на машине скорой помощи в Красногвардейскую ЦРБ, где ее принимала заведующая терапией Павловская Ольга Леонидовна. Послушав Бугай Е.А., врач заявила, что хрипов нет, поставила диагноз ларинготрахеит, охарактеризовав смертельную одышку термином «бронхоспазм», и сказала примерно следующее: «В больнице ковид, на порог терапии вас никто не пустит, купите аппарат для ингаляций, спрей для горла и отправляйтесь лечиться домой». При этом направления на рентген врач не дала, заявив, что беременным его делать вредно, хотя на тот момент жена активно лечилась уколами антибиотиков, которые так же вредны при беременности», – рассказал Дмитрий Бугай.
По его словам, 16 июня Елизавету привезли на «скорой» в Восходненскую больницу, рентген показал 80% поражения легких с «матовым стеклом».
«Поскольку речь в данной ситуации шла на часы, считаю, что госпитализация на день раньше, не говоря уже о потраченном ранее времени, могла бы способствовать тому, что жизни супруги и моего ребенка удалось бы спасти», – отметил вдовец.
При этом, по словам матери умершей женщины, в течение всего времени болезни беременная регулярно созванивалась с завотделением местного роддома Яковлевой, «которая настоятельно при каждом разговоре советовала «подождать еще день и все пройдет», уверяя, что если бы мы обратились в перинатальный центр Симферополя, то «там бы никому не было до вас дела».
«Когда жена была госпитализирована в реанимацию Восходненской больницы, замглавврача по лечебной части Умрилов не хотел давать разрешения на перевод больной на более высокий уровень оказания помощи в Симферополь, поскольку, по его словам, результат ковид-теста еще не пришел», – отметил Бугай.
Только спустя 6-7 часов прибыли сотрудники санавиации и настояли на переводе больной.
«Супругу госпитализировали в 7-ю горбольницу Симферополя, но затем перевели в ковидный госпиталь в старой больнице Семашко, где она находилась 10 дней до момента смерти. Этому предшествовала интубация для ИВЛ, поскольку, по словам медиков, уровень кислорода в крови падал даже когда Бугай Е. А. была в специальной дыхательной маске. После этого вечером 25 июня супруге стало плохо с сердцем и было принято решение о проведении кесарева сечения. Извлеченный ребенок весил всего 480 грамм и не мог самостоятельно дышать. Он умер 27 июня», – рассказал супруг умершей.
Дмитрий Бугай обратился на горячую линию Минздрава, где пообещали провести проверку и связаться с ним. Однако ни по телефону, ни в электронном виде мужчина так и не дождался ответа.
«Между тем повторный звонок на горячую линию показал, что Красногвардейская ЦРБ все-таки предоставила Минздраву ответ 29 июня (подтверждающая аудиозапись телефонного разговора есть в моем распоряжении), в котором говорилось о проведении служебного расследования в медицинской организации и о том, что меня якобы об этом известили, что не соответствует действительности», – отметил он.
