Часто пациенты, которые возвращаются из больниц после госпитализации, рассказывают, что с ними просто не общаются — ни медсестры, ни врачи. Люди иногда даже не понимают, кто был их лечащий врач в больнице. Недавно пациент спросил у меня: «Объясните, что же со мной там делали?» А у него был инсульт! Казалось бы, у него рука висит, можно и без доктора понять, что случилось. Но он пожилой и просто хотел, чтобы кто-то спокойно ответил ему на вопросы. А самый частый пример — хирурги. Обычно на них больше всего жалоб. Им сложнее всего поговорить с пациентом. Но они не плохие хирурги, они просто не разговаривают.
Студенты-медики изучают предмет «медицинская психология», но он — формальный. Никаких толковых курсов коммуникации и прикладной психологии в медицинских вузах нет. Нет у нас в образовательном процессе такой задачи — обучить врачей коммуникативным навыкам, протоколам общения с пациентом, хотя бы как правильно сообщать плохие новости, о которых сейчас много рассказывают онкологические фонды. Нет такого у врачей вообще.
Считаю, что «врач от бога» — этот тот доктор, который получил базовые знания в институте, базовый опыт и… научился разговаривать с людьми по-человечески.
Надо всех врачей отправлять учиться общению в хорошие автосалоны: какие в автосалонах у менеджеров коммуникативные навыки, слаженность командная! К слову, менеджеров по продажам учат чуть ли не 4 раза в год, как общаться с людьми. И речь не о том, что врач должен заставить пациента что-то «купить». Речь о том, чтобы он умел «продать» — в смысле убедить, правильно донести идею (лечения, назначений и так далее). И так говорить с пациентом, чтобы у него не возникло сомнений и появилось доверие. Молчащие доктора — это еще и проявление человеческой слабости. Считается, что для доктора самое страшное — быть трусом. Если ты боишься открыто рассказать пациенту о его проблеме, дать свои прогнозы, то ты слаб — душевно и профессионально. И ты будешь избегать общения, грубить, хамить — это и есть проявление слабости, отсутствия душевных сил.
Так устроена система госмедицины, что врачи не особо заинтересованы в пациентах. У них есть участок, а то и два-три, и они недовольны, как та уборщица — «ходют тут, ходют…» Да и зарплата не сильно зависит от того, придет ли пациент. А то, что врач не заинтересован, пациент считывает уже в первые минуты общения — просто по тому, как с ним разговаривают.
Если у участкового терапевта 40 пациентов за 4 часа на приеме и столько же — на вызовах, он не станет вникать в проблемы человека не потому, что он плохой врач, а потому, что система так построена.
Еще одна проблема — выгорание. Был хороший доктор, но очень много работал и получал за это мало денег, а то и жалобы… Ему все люди не нравятся, бесят. Он устал. Это проблема социально ориентированных профессий. Но куда деваться? Кредиты, ипотеки… Надо работать.
Некоторые пациенты склонны к мистическому мышлению. Верят в чипирование или что их кто-то сглазил. Причем люди могут не говорить об этом напрямую, но требуют от врача назначений, которые бы развеяли их подозрения. Один требует УЗИ из-за банального спазма в животе, другой — МРТ, потому что у Жанны Фриске был рак мозга… Проблема — в непонимании и нежелании вникнуть в принципы медобследований.
Бывают и корыстные интересы: пациент прочитал, что страшно жить с дефицитом витамина В12, и приходит к врачу с требованием назначить ему этот анализ. И его не интересует, какие доводы приведет врач. Он заявляет, что не доверяет доктору, а доверяет своим собственным интересам.
Еще одной причиной недоверия врачам могут быть очень популярные сейчас «теории заговора». Эти «теории» существуют еще с холерных бунтов, и часто причина их появления тоже связана с низким социальным уровнем людей. Много говорится, что есть «бигфарма», «заговор врачей» — что медики делают прививки, потому что им платят фармкомпании, а некое «врачебное сообщество» финансово стимулирует медиков продвигать определенные препараты и методы лечения.
Зачастую пациенты также перебарщивают в своих требованиях к врачам. Пациент часто рассуждает так: «Мне все должны!» А может, это он должен? Следить за своим весом, контролировать сахар, бросить курить, бегать по утрам. Это его зона ответственности.
В нашем обществе с приходом пандемии отношение к врачам (не к системе) стало лучше. Так считают многие пациенты и сами медики. Рыночные рычаги, конкуренция тоже играют роль. И молодое поколение уже понимает, что в системе что-то не так, что надо с людьми разговаривать. И именно они поворачивают медицинское сообщество в лучшую сторону. Многие понимают: надо быть добрее и вежливее — это выгоднее энергетически и финансово.
Врач обращает внимание, что многие российские пациенты думают, что в России плохой уровень развития медицины. Но это заблуждение. Наша медицина и наши врачи намного лучше, чем в других странах. По отзывам пациентов, доступность медпомощи в первичном звене в Европе и США гораздо ниже, а эмпатичность врачей — поговорить, посочувствовать — на несколько порядков хуже. Надо просто съездить пожить в другую страну, чтобы понять, что у нас чудо-медицина и чудо-врачи. Речь, конечно, про большие города.
В Калифорнии никогда в жизни врач к тебе не придет на дом. А чтобы попасть к доктору, надо отсидеть в приемном покое 4 часа. И когда ты к врачу попадешь, он скажет: «Не подходи ко мне близко, чтобы я не заразился!», выпишет тебе парацетамол на ломаном английском (потому что он, скорее всего, индус) и отправит домой. Вот это реалии европейской и американской первичной помощи. А у нас доступна высокотехнологичная помощь, операции, есть квоты, шунтирование, коронарография, онкология. У нас еще очень и очень хорошо. И есть выбор.
Часто пациенты, которые возвращаются из больниц после госпитализации, рассказывают, что с ними просто не общаются — ни медсестры, ни врачи. Люди иногда даже не понимают, кто был их лечащий врач в больнице. Недавно пациент спросил у меня: «Объясните, что же со мной там делали?» А у него был инсульт! Казалось бы, у него рука висит, можно и без доктора понять, что случилось. Но он пожилой и просто хотел, чтобы кто-то спокойно ответил ему на вопросы. А самый частый пример — хирурги. Обычно на них больше всего жалоб. Им сложнее всего поговорить с пациентом. Но они не плохие хирурги, они просто не разговаривают.
Студенты-медики изучают предмет «медицинская психология», но он — формальный. Никаких толковых курсов коммуникации и прикладной психологии в медицинских вузах нет. Нет у нас в образовательном процессе такой задачи — обучить врачей коммуникативным навыкам, протоколам общения с пациентом, хотя бы как правильно сообщать плохие новости, о которых сейчас много рассказывают онкологические фонды. Нет такого у врачей вообще.
Считаю, что «врач от бога» — этот тот доктор, который получил базовые знания в институте, базовый опыт и… научился разговаривать с людьми по-человечески.
Надо всех врачей отправлять учиться общению в хорошие автосалоны: какие в автосалонах у менеджеров коммуникативные навыки, слаженность командная! К слову, менеджеров по продажам учат чуть ли не 4 раза в год, как общаться с людьми. И речь не о том, что врач должен заставить пациента что-то «купить». Речь о том, чтобы он умел «продать» — в смысле убедить, правильно донести идею (лечения, назначений и так далее). И так говорить с пациентом, чтобы у него не возникло сомнений и появилось доверие. Молчащие доктора — это еще и проявление человеческой слабости. Считается, что для доктора самое страшное — быть трусом. Если ты боишься открыто рассказать пациенту о его проблеме, дать свои прогнозы, то ты слаб — душевно и профессионально. И ты будешь избегать общения, грубить, хамить — это и есть проявление слабости, отсутствия душевных сил.
Так устроена система госмедицины, что врачи не особо заинтересованы в пациентах. У них есть участок, а то и два-три, и они недовольны, как та уборщица — «ходют тут, ходют…» Да и зарплата не сильно зависит от того, придет ли пациент. А то, что врач не заинтересован, пациент считывает уже в первые минуты общения — просто по тому, как с ним разговаривают.
Если у участкового терапевта 40 пациентов за 4 часа на приеме и столько же — на вызовах, он не станет вникать в проблемы человека не потому, что он плохой врач, а потому, что система так построена.
Еще одна проблема — выгорание. Был хороший доктор, но очень много работал и получал за это мало денег, а то и жалобы… Ему все люди не нравятся, бесят. Он устал. Это проблема социально ориентированных профессий. Но куда деваться? Кредиты, ипотеки… Надо работать.
Некоторые пациенты склонны к мистическому мышлению. Верят в чипирование или что их кто-то сглазил. Причем люди могут не говорить об этом напрямую, но требуют от врача назначений, которые бы развеяли их подозрения. Один требует УЗИ из-за банального спазма в животе, другой — МРТ, потому что у Жанны Фриске был рак мозга… Проблема — в непонимании и нежелании вникнуть в принципы медобследований.
Бывают и корыстные интересы: пациент прочитал, что страшно жить с дефицитом витамина В12, и приходит к врачу с требованием назначить ему этот анализ. И его не интересует, какие доводы приведет врач. Он заявляет, что не доверяет доктору, а доверяет своим собственным интересам.
Еще одной причиной недоверия врачам могут быть очень популярные сейчас «теории заговора». Эти «теории» существуют еще с холерных бунтов, и часто причина их появления тоже связана с низким социальным уровнем людей. Много говорится, что есть «бигфарма», «заговор врачей» — что медики делают прививки, потому что им платят фармкомпании, а некое «врачебное сообщество» финансово стимулирует медиков продвигать определенные препараты и методы лечения.
Зачастую пациенты также перебарщивают в своих требованиях к врачам. Пациент часто рассуждает так: «Мне все должны!» А может, это он должен? Следить за своим весом, контролировать сахар, бросить курить, бегать по утрам. Это его зона ответственности.
В нашем обществе с приходом пандемии отношение к врачам (не к системе) стало лучше. Так считают многие пациенты и сами медики. Рыночные рычаги, конкуренция тоже играют роль. И молодое поколение уже понимает, что в системе что-то не так, что надо с людьми разговаривать. И именно они поворачивают медицинское сообщество в лучшую сторону. Многие понимают: надо быть добрее и вежливее — это выгоднее энергетически и финансово.
Врач обращает внимание, что многие российские пациенты думают, что в России плохой уровень развития медицины. Но это заблуждение. Наша медицина и наши врачи намного лучше, чем в других странах. По отзывам пациентов, доступность медпомощи в первичном звене в Европе и США гораздо ниже, а эмпатичность врачей — поговорить, посочувствовать — на несколько порядков хуже. Надо просто съездить пожить в другую страну, чтобы понять, что у нас чудо-медицина и чудо-врачи. Речь, конечно, про большие города.
В Калифорнии никогда в жизни врач к тебе не придет на дом. А чтобы попасть к доктору, надо отсидеть в приемном покое 4 часа. И когда ты к врачу попадешь, он скажет: «Не подходи ко мне близко, чтобы я не заразился!», выпишет тебе парацетамол на ломаном английском (потому что он, скорее всего, индус) и отправит домой. Вот это реалии европейской и американской первичной помощи. А у нас доступна высокотехнологичная помощь, операции, есть квоты, шунтирование, коронарография, онкология. У нас еще очень и очень хорошо. И есть выбор.
